пекло, а искрящаяся в его лучах горная река искушала прохладой кристально чистой воды. Ира отдалась ей. Вылезать вообще не хотелось. От удовольствия глаза сами собой прикрылись.
В какой-то момент по щеке будто кто тыльной стороной ладони провел. Ира немного испугалась от неожиданности. Она огляделась по сторонам. Зив и Лоренц отдыхали в тени, и вокруг больше никого. «Показалось», — подумала Ира, вновь прикрыла глаза и направилась к берегу, но в момент, когда ее руки нащупали дно, по щеке вновь будто скользнула чья-то ладонь. Ира открыла глаза — на берег выползала черная гадюка. Оказавшись на суше, она заскользила вдоль кромки воды. Ира стояла, провожая ее взглядом. Гадюка медленно и чинно проползла метров пять и остановилась, медленно и чинно приподняла голову, повернувшись к Ире, и пристально уставилась ей в глаза. «Следуй за черной гадюкой», — зазмеилось перед внутренним взором написанное рукою Радного на смятом клочке бумаги.
Ира сделала шаг. Потом еще один. Когда она подняла ногу для третьего, гадюка спокойно поползла дальше. Ира пошла за ней более решительно, но через несколько шагов остановилась: «А вдруг это какая- нибудь не та гадюка? И вообще, все это чушь про гадюку!», — пронеслось в голове отчаянной попыткой уверить себя в отсутствии необходимости делать нечто явно абсурдное. Гадюка остановилась и вновь пристально посмотрела на Иру. Ира взглянула на Зива и Лоренца — они, похоже, крепко спали. Гадюка терпеливо ждала. Ира решила попробовать поговорить с ней, но отчего-то не знала, что именно следует сказать. Мысли путались невразумительными бессмысленными обрывками. «Ты не обязана. Если не хочешь — можешь не идти», — вдруг выстроилось без участия воли. Ира поняла, что это сказала ей гадюка, которая все еще пристально смотрела на нее, ожидая решения.
Ира вспомнила три коричневато-зеленоватых камня одинаковой формы, лежавшие у нее в кабинете. Уверенность ирреального пересилила опасения реального, и Ира сделала шаг. Гадюка переплыла Ажечку у самого устья и повела Иру вдоль русла Сочинки вверх по течению. Галечные наносы постоянно обрывались выступающими в воду скалами, и то и дело приходилось перебираться с одного берега на другой. Правда, по руслу реки их путь лежал недолго. Переплыв в очередной раз с правого берега на левый, гадюка направилась вверх по склону под полог леса.
Ира неотрывно следила за змеей и вскоре потеряла ориентацию из-за того, что та постоянно меняла направления, стараясь выбирать проходимый для человека путь по крутому склону сквозь чащу. Вместе с ориентацией исчез и счет времени.
Идти Ире пришлось, видимо, достаточно долго — она почувствовала, что начинает уставать. В этот момент гадюка выползла на нижний край некого подобия залитой солнцем поляны, если можно назвать поляной часть склона, по непонятной причине лишенную леса. Ира уже собиралась спросить у гадюки, нельзя ли чуть передохнуть, но та вдруг резко свернула вверх в безлесье. Ира автоматически повернула следом и тут же утратила свое желание немного отдохнуть — «поляна» обрывалась входом в пещеру. Гадюка доползла до нее и остановилась.
Концентрация на движущейся змее рассеялась, и тут Ира осознала, что отправилась за ней следом в том, в чем плавала в Ажечке, то есть в том, в чем мама родила, то есть вообще без одежды и без обуви. Ей резко стало не по себе. Отсутствие одежды на теле в столь безлюдной местности Иру не особо смущало. Да и в дальнейшем не беспокоило. Она не сомневалась, что Зив и Лоренц непременно найдут ее, а отправившись на поиски, не забудут прихватить всё, что она оставила на берегу. Но обувь! Она босиком несколько раз переходила реку, шла по далеко не всегда мягкой речной гальке, а потом и вовсе по лесу! Однако, судя по ощущениям, на ногах не было ни единой царапины. Пристальный взгляд гадюки вывел Иру из замешательства, и она продолжила подъем по лишенному леса склону.
С детства боясь змей, Ира, естественно, не горела желанием оказаться от гадюки на менее почтительном расстоянии, чем получалось всю дорогу. Гадюка, скорее всего, испытывала аналогичное настроение. Как только Ира приблизилась к пещере настолько, что могла без труда увидеть дальнейшие действия змеи, та тут же медленно заскользила внутрь пещеры.
Свет дня постепенно тонул в каменном сумраке. Ира тщетно силилась вызвать свою способность видеть в темноте, но от волнения у нее ничего не получалось. Она, уже с трудом различая движущийся силуэт змеи, полностью сконцентрировала на нем свое внимание, и вновь утратила ориентацию. Коридор пещеры, видимо, сделал поворот, и тусклый свет из-за спины окончательно погас. Но не успела Ира испугаться внезапно сгустившегося полного мрака, как ее ждала неожиданность, неожиданная и обескураживающая по-настоящему: змея стала серебристой и засияла в темноте. Исходивший от гадюки свет разливался вокруг нее на площадь очень небольшую, но вполне достаточную, чтобы не терять змею из вида и представлять себе, куда лучше поставить ногу, дабы не оступиться.
Пещера была как пещера, то есть с полным набором всех пещерных «удобств», а потому продвигалась Ира в ее неведомую глубь очень медленно. Гадюка тоже никуда не спешила, держа удобный для Иры темп. Концентрация слегка ослабилась, и Ира даже начала пытаться оценивать ситуацию. По уму следовало, конечно, дико бояться, а еще лучше валить отсюда пока не поздно. Но если по уму, то вообще ненужно было в чем мама родила тащиться незнамо куда вслед за ядовитой змеей. Вопреки всему Ира наслаждалась превосходным настроением, наполненным львиной долей сарказма, язвительности и цинизма.
Она сразу поняла, что по незнанию и из-за отсутствия элементарного опыта поступила опрометчиво, сравнив свою жизнь с победным шествием через висячий мостик. Дура, карабкающаяся в пещере, мало того, что без элементарного фонарика и мало-мальски хоть какого-то снаряжения (ну что вы!) — вообще голая! Да еще и вслед за гадюкой, которая, видимо, ей под стать, то есть чокнутая не меньше, потому что до сих пор не удосужилась ее тяпнуть разнообразия ради! Вот это определение! Что такое жизнь? Жизнь — это блуждания голой дуры по пещере без фонаря вслед за полоумной гадюкой! Нет! До такого просто так не додумаешься! Это только пережить можно! Ну да! Конечно, можно! Дуракам ведь не только закон не писан, но и здравый смысл не ведом!
Гадюка остановилась и замерла на несколько мгновений. Затем она заползла на плоский прямоугольный камень и свернулась на нем кольцами. Ира поняла, что цель ее странного путешествия достигнута, сделала еще несколько шагов и уселась на другой похожий камень. Наверное, он был очень холодным, но Ира этого не ощущала, как не ощущала и окружающего холода, хотя знала, что в пещерах температура, как правило, держится примерно на отметке +11 градусов.
«Может быть, у меня и ноги в кровь изодраны, просто я этого не чувст…», — Ира не успела додумать мысль до конца. Над головой зажглись два желтых фонарика размером с пятирублевые монеты и медленно поползли вниз, постепенно увеличиваясь, пока не достигли размера автомобильных фар, расположенных на чем-то вроде камня, размером с комод, причудливой формы, но симметричных очертаний.
— Ну, здравствуй, Ырэа! Рад видеть тебя вновь! — прошелестел тихий приятный бархатистый голос, подхваченный реверберацией пещерного эха.
Темнота полностью рассеялась. Ира находилась в огромном подземном зале, а перед ней красовалось существо, название которого у Иры не хватало мужества сообщить даже себе. Впрочем, страха не было, хоть рациональное и вопило вовсю: «Надо испугаться! Надо испугаться!», — правда, не объясняя, чего именно следует испугаться в первую очередь: существа грандиозного вида, названия которого Ира благоговейно не могла произнести даже мысленно, или всепоглощающего ощущения своей сопричастности этому существу.
— Ты, как вижу, шла сюда, до самого конца не зная, что именно тебя ждет? — вновь прошелестел после небольшой паузы тихий приятный бархатистый голос, подхваченный реверберацией пещерного эха.
Ира отметила, что говорит существо по-настоящему, то есть, как человек, то есть не так, как разговаривают Зив и Лоренц.
— Я и сейчас не знаю, — спокойно ответила она.
— Ырэа, неужто ты действительно совсем не помнишь меня?
— Если честно, то сейчас я что-то смутно чувствую, но не помню.
— Но ты хотя бы догадываешься, кто я? — с оттенком шутливости спросило существо.
— В смысле?
— В смысле? Ну, вот ты, к примеру, сейчас человек. А я кто?
Ира сделала глубокий вдох и, неимоверными усилиями собрав воедино всю свою волю и все свое
