оно замедлило свой ход.
Выбираясь на противоположный берег (все-таки поскользнулся и упал разок на четвереньки), Найл оглянулся и мимолетом заметил нечто, напоминающее извивающийся сноп серой травы, весь в вязкой слизи. Секунда, и течение перенесло его через скрытый наполовину древесный ствол.
Доггинз лежал на спине, приоткрыв рот и тихонько похрапывал. Металлическая одежина, покрывающая с головы до ног, отбрасывала ему на лицо тень. Осторожно внедрившись в спящий ум товарища, Найл почувствовал, что он все еще страдает от истощения, и спать бы ему надо еще не час и не два, а гораздо дольше. Но об этом не могло быть и речи. Задерживаться чересчур опасно.
Найл развязал свой покрытый росой мешок и вынул бутыль с водой. Вода была освежающе прохладной; видно, ночной туман освежает не на шутку. Затем сжевал сухарь и задумался, как им все-таки быть. Стена деревьев с их переплетенными ветвями и спутавшимися корнями простиралась в обоих направлениях на множество миль. На юге она вдавалась в заросли, на севере – в болота. Чтобы обогнуть, уйдет едва ли не весь день; проще возвратиться тем же путем, которым пришли. Металлическая одежина защитит одного. Может, удастся, пустив в ход весь запас одежды, соорудить что-нибудь, чтобы сгодилось и другому? Расстелив на земле одеяло и запасную тунику, Найл пришел к огорчительному выводу: смекалки не хватает. Сейчас бы сюда хорошего портного – может, и соорудил бы что-нибудь, а у них-то сейчас под руками ни иголки, ни нитки.
Медленно, задумчиво Найл приблизился к проходу между деревьями. И тут в душе ожила надежда. Бриз согнал пыльцу в кучи – по форме ни дать ни взять дюны, только маленькие, а на них бисеринками поблескивает роса. Может, роса увлажнила пыль, и теперь та не будет вздыматься клубами? Наклонившись, он осторожно коснулся пальцами ближайшей кучи, затем, работая большим и указательным, скатал из желтой пыльцы шарик. Шарик на ощупь был забавно скользким, но Найл с восторгом ощутил: не жжет. Чуть поднявшись, ухватил щепотку пыльцы между пальцами и присыпал тыльную сторону ладони. Гляди-ка, пыльца на коже, а все равно не жжет. Подождал несколько секунд, пока не убедился, что замедленного эффекта нет, и решился на крайность: уцепив еще щепоть, осмотрительно втянул одной ноздрей. Ясное дело, чихнул, но не почувствовал ни жжения, ни чего еще. Выпрямившись, Найл рассмеялся от облегчения. Поспешно возвратившись, потряс за плечо Доггинза:
– Эй, Билдо, подъем!
Спящий прихрюкнул, втянул воздух и медленно открыл глаза. Секунду он таращился на Найла, явно не узнавая. Затем, опомнившись, резко сел.
– Ну как, все в порядке? – весело осведомился Найл.
– Да вроде бы, – Доггинз оглядел свои руки, все еще покрытые красноватыми пятнами. – Хотя побаливают еще, мерзавцы. Ну-ка, дай глотнуть, – он от души приложился к бутыли с водой, затем спихнул металлическую одежину и чуть качнувшись поднялся на ноги. Откинув голову, поглядел на растение- властителя. Губы при этом растянулись в зловещей улыбке. – Вот чего нам нужно.
– Откуда ты знаешь?
– Не знаю, просто чувствую, – он мельком глянул на землю. – Где тут у нас жнецы?
– Побросал в реку, – ответил Найл, свертывающий в рулон одежину.
– Молодчина. Да где ж они, в конце концов? – Доггинз, безусловно, думал, что Найл шутит.
– Я же сказал, выкинул в реку.
Доггинз поглядел на Найла, лицо у которого было абсолютно серьезно, и распахнул глаза.
– Как?! Н-но… почему, боже ты мой?
– Потому что это единственный способ заручиться, что мы выберемся отсюда живыми, – невозмутимо ответил Найл.
– Как же, живыми! – выкрикнул Доггинз с мучительным надрывом.
Он рванулся к кромке берега, и Найл на миг испугался, что сейчас он прыгнет. Тут вода у берега всколыхнулась и, над поверхностью показалось рыло каймана. Доггинз замер на полпути, вперясь в воду и готовый отпрянуть, пока кайман не погрузился обратно под воду.
– И как теперь прикажешь отсюда выбираться? – он с бессильным отчаянием хлопнул себя по бокам. – Из этого треклятого места, без оружия?
– Зря ты так расстраиваешься. Все может оказаться проще.
– С чего вдруг? – Доггинз опешил от такой непоколебимой уверенности в тоне.
– Дельта, может статься, захочет избавиться от нас, – Найл указал на стену деревьев. – Чем, думаешь, служит вся эта поросль?
Доггинз фыркнул невеселым смехом:
– Забором, который не дает нам уйти.
– Не угадал, – спокойно сказал Найл. – Наоборот, он не дает нам подступиться. Дельта желает, чтобы мы ушли. Вот смотри, – он подошел к проходу меж деревьями и, черпнув пригоршню пыльцы, просеял ее сквозь пальцы на землю. – Теперь она безопасна. – Тем, что осталось в ладони, он, вернувшись, потер Доггинзу предплечье. – Видишь, больше не жжется.
Доггинз опасливо отдернул руку и нервно на нее уставился. Постепенно лицо облегченно расслабилось; даже улыбнулся.
– А ну-ка давай скорей отсюда, пока она не передумала, – сказал он с плохо скрытой радостью.
Вместе они быстро собрали поклажу, и через несколько минут уже осмотрительно ступали между деревьев. Как выяснилось, можно было и не осторожничать. Пыльца сделалась безвредной, и не взнималась больше удушающими клубами даже там, где толстым слоем стелилась по земле. Вместе с тем, когда выбрались, Найл испытал облегчение: обостренным восприятием он ощущал, что деревья таят глухую враждебность к жестоким незваным гостям.
Впереди поднималась серая круча, изборожденная тысячами водяных канальцев, затрудняющих ходьбу; легко было оступиться и вывихнуть лодыжку. К тому времени как одолели полсклона, Доггинз тяжело
