естественно затеряться в разноязычной толпе.
Единственное, что раздражало Савелия, это американские подростки на две трети заполонившие отель.
По всей видимости, у них были каникулы, и благодарные родители отправили своих отпрысков на один из самых лучших курортов мира, где самой замечательной достопримечательностью был коралловый песок, который даже в самое пекло оставался прохладным.
В Америке особо не пошалишь, не похулиганишь, а энергию?то, накопившуюся за учебный год, нужно куда?то выплескивать, и подростки, вырвавшись из?под родительской опеки и гнета американской чопорности, вовсю отрывались на мексиканской земле. Вообще американских туристов всегда можно определить издалека по их раскованному, порой до наглости, поведению и громкому разговору в общественных местах. А здесь, в Канкуне, они распоясывались настолько, что до самого утра будоражили других туристов, не давая им спать. А дешевая водка из кактуса — текила и мексиканское пиво «Кристалл» (экзотические напитки, непременно употребляемые с лимоном) еще больше подталкивали их на «подвиги». Иногда они настолько перепивались, что в буквальном смысле валялись на пляже, не в силах доползти до своего номера.
Они шумели, кричали, устраивали какие?то странные игрища со срыванием друг с друга купальников, не стесняясь никого, прямо на пляже или в бассейне занимались любовью, в экстазе подвывая на всю округу.
Как?то не выдержав, Савелий в сердцах бросил:
И куда смотрит мексиканская полиция? Их же всех можно как минимум, на сутки бросать в кутузку за мелкое хулиганство и нарушение общественного порядка…
На американских туристов мексиканские полицейские вообще не смотрят: отворачиваются или закрывают глаза, — лениво потянувшись, отозвался Широши.
Почему это? — удивился Савелий.
Мексика насквозь американизирована. Вы даже не представляете, сколько денег приносят американские туристы этой стране. А это рабочие места, повышение благосостояния простых мексиканцев… — Широши говорил медленно, нравоучительно. — Потому и существует негласное указание сверху относиться снисходительнее к американским «пришельцам». — Он усмехнулся. — Захочешь кушать, и не такое вытерпишь!
А мне противно. — Савелий сплюнул. — В Америке я об американцах был лучшего мнения, а сейчас хочется прихватить каждого за шкирку, снять штаны и ремешком вразумить так, чтобы они навсегда поняли, что вести себя так в общественном месте непотребно!
И через пять минут оказался бы в вонючей мексиканской тюрьме, а адвокат американского отпрыска, обиженного тобой, содрал бы с тебя кругленькую сумму зелененьких…
Ага, посадили бы, если бы… поймали, — фырнул Савелий и заразительно рассмеялся…
На третий день утром они традиционно расположились у бассейна. Савелий в плавках лежал на топчане, ни о чем не думая: наслаждался солнцем, получая максимальное удовольствие от вынужденного безделья. Широши в шортах полулежал, откинувшись в шезлонге, и делал вид, что внимательно читает свежий номер «Уолл–стрит джорнэл», а сам из?за черных очков наблюдал за происходящим.
Шумные стайки мексиканских детей весело плескались в «лягушатнике» бассейна. Бармены ловко лавировали между распростертых тел, разнося заказанные напитки, мороженое и фрукты. А массовики– затейники пытались расшевелить невыспавшихся американских подростков своими нехитрыми играми. Все было безмятежно и мирно.
Вдруг со стороны бара раздался оглушительный женский крик ужаса. Словно подброшенный пружиной, Бешеный вскочил и сделал инстинктивное движение в ту сторону, откуда крик раздался: вполне возможно, что кто?то нуждается в его помощи.
Не двигайтесь, Савелий Кузьмич, — встревоженно прошептал ему на ухо в мгновение ока оказавшийся рядом с ним Широши.
Догадываясь, что тот знает гораздо больше, чем окружающие, Савелий попытался рассмотреть, что произошло между баром и бассейном.
Толпа людей в купальных костюмах окружила столик, стоящий ближе к бару. Матери и бабушки старались поскорее увести детей прочь от открывшегося им зрелища. В наступившей суматохе и криках Савелий и Широши поднялись на бордюр бассейна и устремили свой взор в сторону бара: на этот раз удалось все рассмотреть.
За столиком в кресле, под тенью кокосовой пальмы, сидел человек, его тело бессильно обвисло, руки безвольно раскинулись в стороны. Верхушка его черепа была начисто снесена, по–видимому, пулей, выпущенной из крупнокалиберного ствола.
Любопытные зеваки все прибывали. Растерянным охранникам и работникам отеля, по–видимому, никогда не сталкивавшимся с подобным происшествием, с трудом удавалось держать сжимающееся кольцо зевак на расстоянии от трупа. Раздался пронзительный вой сирены: приехала вызванная служащими отеля криминальная полиция.
Нам лучше поскорее подняться к себе в номера, — шепнул Широши и направился ко входу в отель. Бешеный молча последовал за ним.
Тщательно заперев дверь, Широши принялся названивать по сотовому телефону. Говорил он по– испански и очень тихо, словно боялся, что даже в номере его могут подслушать. При этом сторожко бросал взгляд в сторону дверей. Закончив очередной разговор, Широши немного помолчал, о чем?то размышляя, потом тихо, словно самому себе, проговорил по- английски:
Теперь понятно, что это был тот самый человек… — Широши повернулся к Савелию. — Это тот связник, который должен был нам нечто передать.
И его из?за нас убрали? — негромко спросил Бешеный.
Вариантов много, — туманно ответил Широши, но тут же уточнил: — Надеюсь, мы здесь ни при чем.
Он был одним из руководителей индейцев–партизан.
А вы?то какое к ним имеете отношение? — не удержался от вопроса Савелий.
Какие?то непонятные индейские партизаны и могучий магнат Широши. Казалось бы, что между ними может быть общего? Что их могло связывать?
Как ни удивительно, Широши воспринял вопрос, как должное:
Я им постоянно помогаю по мере своих возможностей. Они честные и порядочные ребята. Впрочем, довольно наивные. — Он с едва заметной усмешкой глянул на Савелия. — Они всего лишь защищают свою землю, свой традиционный образ жизни, свое понимание развития страны от наступления международного финансового капитала. При этом их руководители — прирожденные дипломаты и умудряются поддерживать добрые деловые отношения со всеми, кто на стороне обиженного и угнетаемого меньшинства. Уж не знаю, как это им удается, но они поддерживают отношения даже с фанатами–исламистами, хотя большинство индейцев —убежденные язычники, поклоняющиеся традиционным божествам огня, воды, гор и лесов…
Тут Широши спохватился и прервал свой общеобразовательный монолог, из которого Бешеный так и не уловил, что должен был им поведать погибший партизан.
Что же теперь нам предстоит? — спросил Савелий.
Выхода нет. Придется самим добираться в сельву, — без особого энтузиазма сообщил Широши. — Изобразим богатых туристов, любителей рискованных путешествий по экзотическим местам. Сегодня я все организую. Завтра, 11 сентября, мы и отправимся. А вы идите к себе в номер и ужин туда закажите. Никуда не выходите и дверь никому не открывайте. Вы мне нужны живым! — В его голосе Савелий расслышал приказные нотки.
Подобная дурацкая опека буквально взбесила Савелия.
Послушайте, Феликс Андреевич, я все?таки не мальчик, чтобы… — вызывающе начал он.
Но Широши сразу почувствовал, что перегнул палку и тут же перебил его:
— Вы далеко не мальчик, Савелий Кузьмич, и, может быть, лучший в мире боец. Я просто призываю вас к разумной осторожности. Мне кажется, вы пока не очень понимаете, что нам противостоят в высшей степени могучие силы, часть которых нам неизвестна и их действие нам пока не дано предугадать…
