успеет рассвет настудить, как твоя красавица будет у нас в руках.
— Бездельники, дармоеды! — заорал Бьергюльф на стражников и появившихся слуг. — Что стойте? Седлать лошадей! Вывести собак! Где егерь, ко мне его! Шкуры спущу, недоноски!
Шума во дворе прибавилось. Многие гости и обитатели замка, чьи окна выходили на эту сторону, проснулись и сонными голосами осведомлялись, что произошло. Наконец погоню снарядили. С десяток собак рвались на поводках, всадники, готовые к скачке, ждали только команды герцога. Прибежал стражник, посланный найти место, где беглянка могла перелезть через крепостную стену.
— Никаких следов, месьор, — запыхавшись, сообщил он.
— Что ты мне говоришь? — гаркнул Бьергюльф. — По воздуху она, что ли, перелетела? Давай вокруг замка! — кивнул он егерю.
Собаке дали понюхать принесенную из покоев Хайделинды какую-то одежду, принадлежавшую молодой герцогине. Бьергюльф, нервно постукивая себя по сапогам рукояткой плети, мерил шагами двор замка, ожидая, пока вернется человек с ищейкой.
— Может быть, она спряталась в замке? — осторожно спросил Арнстейн, который уже успел надеть костюм для верховой езды и готовился развлечься псовой охотой на племянницу герцога.
— Нет! Все обыскали, что возможно, — махнул рукой Бьергюльф.
В этот момент вернулся егерь. Еще на бегу он кричал:
— Нашел! Это на том краю, — он показал рукой на стену. — За башней.
— А, чтоб вас, ублюдки! — Герцог замахнулся плетью на начальника своей стражи. — Запорю, мерзавцы! Спите, как медведи зимой, по сторонам не смотрите! За мной! Факельщиков сюда!
Отряд, численностью человек в двадцать, выехал из замка и рысью поспешил за сворой собак, взявшей след. Уже забрезжило пасмурное утро, небо чуть посветлело. Гончие, обежав поляну, выскочили на бельверусскую дорогу и помчались по направлению к столице. Всадники, пришпоривая коней, бросились за ними.
— Гей! — радостно кричал Арнстейн. — Люблю охоту!
Глава восьмая
Повернув назад, Конан с Хайделиндой поскакали по дороге, вновь почти вплавь преодолели реку и продолжили движение, возвращаясь к замку. Когда впереди опять блеснула первая речка, точнее, широкий ручей, разливавшийся большой лужей на месте пересечения с дорогой, вдали послышался лай собак, крики людей, топот множества конских копыт. Киммериец крикнул:
— Успели, слава богам! Теперь за мной!
Он свернул с тракта и пустил своего коня прямо по воде ручья, направляясь вниз по течению. Хайделинде ничего не оставалось, как последовать за ним. Они достаточно долго ехали по руслу ручья, то выходя на мели, то погружаясь почти до холки коней в заводи, пока наконец варвар не скомандовал:
— Выходим!
Они выскочили на прогалину среди обступившего речушку леса. Уже почти рассвело. Хайделинда и варвар после скачки по воде стали мокрыми с ног до головы. Девушка продрогла и вся дрожала, влажная одежда прилипла к телу, не скрывая его форм.
«Хороша девчонка», — не в силах оторвать от нее взгляда, в который уже раз отметил про себя киммериец.
— Замерзла? — спросил он.
— Д-да, — стуча зубами, ответила молодая герцогиня.
— Осталось немного, — пообещал варвар. — Скоро согреемся.
Но они еще довольно долго скакали по лесным тропам, пока не спустились в небольшую лощину, заросшую по краям густым лесом. У девушки уже зуб на зуб не попадал, настолько она замерзла.
— Вот мы и на месте! — Конан спрыгнул с коня, привязал к деревцу и нырнул куда-то в проем среди зарослей.
Хайделинда последовала его примеру и очутилась на поляне, окруженной таким густым кустарником и молодой стеной елей, что место это было похоже на внутренний двор какого-нибудь замка. Справа от себя герцогиня увидела высокий шалаш, сложенный из веток, уже чуть пожелтевших на концах.
— Раздевайся! — скомандовал киммериец, зажигая костер, заранее сложенный из очень сухого хвороста, чтобы давал поменьше дыма.
Хайделинда остановилась в замешательстве.
— Давай-давай, снимай с себя все, — повторил Конан, сидя на корточках и раздувая огонь. — Простудишься, значит, зря убегали. Помереть и в замке можно было. — Он нырнул в шалаш и выбросил оттуда черный плащ, — держи, завернешься в него.
Девушка с трудом начала стягивать с себя мокрую одежду, которая прилипла к телу и не поддавалась. Наконец ей удалось скинуть платье, и, завернувшись в плащ, она подошла к огню. Хайделинда присела у яркого пламени, почти не дававшего дыма, и задумчиво смотрела на плясавшие язычки огня.
Когда киммериец неслышными кошачьими шагами вышел из шалаша, она, вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Он был почти голым, если не считать обрывка какой-то тряпки на бедрах. Хайделинда до этого видела его только в одежде и, как завороженная, не могла оторвать глаз от мощного торса варвара. Она и представить себе не могла, что человек может быть таким могучим. При каждом движении Конана под его кожей перекатывались бугры мускулов, и на игру волн на сильном теле, казалось, можно было смотреть бесконечно. Когда Конан перехватил ее взгляд, направленный на него, и подмигнул ей, девушка, сама удивляясь себе, не опустила глаз.
— Не бойся, я не замерзну, — понимающе усмехнулся он, развешивая на треноге из длинных жердей одежду. — Хуже, что у тебя платья толкового нет. Дядюшка твой исхитрился разве что не на полоски его разорвать. — Он показал на платье, которое теперь годилась лишь на тряпки. — Экий ублюдок! — покачал он головой.
Варвар вернулся в шалаш и вынес оттуда большой кожаный бурдюк.
— Скоро согреешься самым лучшим образом, — сказал он, наливая вино в глиняный сосуд с плетеной ручкой, который тут же подвесил над огнем, — потерпи немного. А пока возьми, выпей.
Он протянул кружку вина, которое Хайделинда выпила жадными глотками.
— Ничего себе, — хохотнул киммериец, — я гляжу, умеешь хлестать вино почище мужчины! Еще налить?
Девушка кивнула. Огонь мало-помалу согревал ее, и она уже не дрожала, хотя озноб еще не прошел. Она выпила вторую кружку вина и скоро почувствовала, как по телу начинают растекаться горячие волны. Конан бросил в котелок над костром несколько щепоток каких-то трав, и на Хайделинду повеяло дурманящим и терпким запахом.
— Готово, — сообщил варвар, — Он снял сосуд с перекладины над костром и, поставив его на землю, долил туда вина из кружки. Попробовав пальцем жидкость, он произнес: — Нормально, — и повернулся к девушке, — А теперь будь умницей и делай, что я говорю. Хорошо?
— Да, — глядя на него широко распахнутыми фиалковыми глазами, ответила Хайделинда. Ее невероятно утомили события этой ночи, а вино довершило дело.
Глаза девушки стали слипаться, вокруг все как будто плыло.
— Тогда давай плащ, — Варвар в одно мгновение сорвал с нее покров и расстелил его на траве.
Затуманенное сознание Хайделинды восприняло это как совершенно естественный поступок. Она поднялась на ноги, но пошатнулась, и киммериец бережно подхватил ее на руки.
— Не бойся, я знаю, что делаю. Ложись на живот, — скомандовал он, опуская девушку на расстеленный плащ.
Она повиновалась без слов и в то же мгновение почувствовала, как руки Конана сильно растирают ее спину, ягодицы, плечи густой пахучей и горячей жидкостью.
— Теперь на спину, — закончив растирать лодыжки, сказал варвар.
Хайделинда послушно перевернулась, почувствовав, однако, как ее лицо обдает жаркая волна. Она
