закрыла глаза, чтобы не встречать взгляд киммерийца. Его руки были удивительно нежными, когда он сильно, но ласково растирал ее живот, бедра, грудь. Тело ощущало живительное тепло, и девушка не могла объяснить, следствие ли это жидкости из глиняного сосуда, или же оно исходит из рук варвара. Наконец девушка почувствовала, что ее заворачивают в ткань, и приоткрыла веки.
— Теперь все в порядке, — Варвар протянул ей еще одну кружку вина, — Выпей, и я отнесу тебя спать. Теперь можно не опасаться, что ты заболеешь. А иначе твой Эрленд просто отвернет мне голову, — хохотнул он, осторожно занося девушку в шалаш.
«Эрленд…» — эта мысль, промелькнувшая в голове Хайделинды, была почему-то размытой и неясной. Прижимаясь телом к варвару, она чувствовала, что мягко проваливается в темноту. Через несколько мгновений она уже спала крепким сном на сухой подстилке из мягких и душистых лесных трав.
Погоня достигла ручья, по которому уходили беглецы. Егерь первым бросился вперед, гоня собак на другой берег. Выбравшись из воды и отряхиваясь, гончие вновь взяли след и, заливисто тявкая, рванулись вперед.
— За мной! — Арнстейн поскакал следом, увлекая за собой остальных участников необычной охоты.
Через некоторое время они перебрались через вторую реку и помчались дальше, но вскоре собаки остановились и заметались по дороге и окружавшему ее кустарнику. Они жалобно скулили, поводя носами, и чуть не рыли землю, но все было тщетно: след потерялся.
— Назад, к реке! — скомандовал Бьергюльф. — Она ушла по воде, чтобы сбить нас с толку.
«Хм-м, — подумал Арнстейн, — интересно, откуда семнадцатилетняя девчонка так сведуща в этих делах. Разрази меня демоны, если ей кто-то не помогает».
Он ничего не сказал вслух, и уже не спеша поехал вслед за остальными, совершенно уверенный в том, что догнать беглянку — или, скорее, беглецов — уже невозможно. Они перехитрили погоню.
«Почему же герцог ничего не говорит о том, что она не одна? — размышлял он, плетясь в конце отряда. Азарт охоты постепенно выветривался из его головы. — Темнит Бьергюльф, темнит. Но почему?»
На берегу ручья герцог разбил охотников на четыре отряда и послал каждый вдоль по берегу в обе стороны.
— Пусть собаки ищут выход из воды! Да и вы смотрите, может, заметите след копыт! — напутствовал он егерей.
Лай собак вскоре затих в отдалении, а господа, спешившись, присели у переправы, ожидая возвращения гонцов.
— Зачем ей было убегать? — спросил Мозес.
— Откуда я знаю? — мрачно ответил Бьергюльф. Внешне он сумел овладеть собой, однако герцога продолжала снедать тревога, — Одно слово — сумасшедшая…
— Да, — протянул Арнстейн, пожевывая губами, — когда у человека с головой плохо, трудно объяснить его поступки…
Они прождали довольно долго, пока не вернулись посланные следопыты.
— Ничего нет, — сообщил старший егерь, — до самого черного камня дошли. Ни на нашем, ни на том, — он кивнул на другую группу, — берегу следов нет. Чисто.
— Ладно, — помрачнел Бьергюльф, — подождем остальных.
Отряды, досланные в другую сторону, тоже вернулись ни с чем.
— В замок! — коротко и зло бросил герцог.
Когда они вернулись, день уже был в разгаре. На дворе толпилась группа гостей, смотревших куда-то вверх на стену и дававших советы человеку с длинным шестом в руках, который стоял на самой ее кромке.
— Что там? — рявкнул Бьергюльф, устремляя взгляд на предмет, который висел на конце палки, воткнутой в щель между камнями стены.
Ему еще не успели ответить, как он уже понял, что это такое: на длинную тонкую палку была надета кольчуга с прикрепленным к ней эфесом от меча или сабли. Противный холодок возник внизу живота герцога. Конечно, от меча, да не просто от меча. Он узнал бы эту рукоять из тысячи других. Она принадлежала его брату Гюннюльфу!
Стражник на верху стены пытался достать кольчугу, чтобы сбросить ее вниз. Пока это у него не получалось. Кто-то воткнул палку на такой высоте, что достать ни сверху, ни снизу было совершенно невозможно.
«Молодец киммериец, — усмехнулся про себя Эрленд, наблюдая, как стражник тщетно водит шестом, — тут, пожалуй полсотни человек соберется, прежде чем она свалится вниз».
— Бьергюльф! — Выбежавшая Гунхильда бросилась к мужу. — Смотри, кольчуга Гюннюльфа!
— Вижу! — процедил герцог, слезая с коня. — Опять подарочек!
Наконец стражнику удалось сбросить кольчугу, и она со звоном ударилась о мостовую.
— Там еще что-то есть! — закричало сразу несколько человек.
Все взоры обратились вверх. Кусок бересты, видимо выпавший из кольчуги, кружась в воздухе, медленно опускался на вымощенный двор замка.
— Оп! — Арнстейн ловко взмахнул рукой и поймал бересту. — Здесь что-то написано! — определил он. — Кто умеет читать? — Он обвел взглядом собравшихся и остановился на Эрленде. — О! Ты у нас большой грамотей. Читай, да погромче! — Барон скрестил руки на груди и с интересом приготовился слушать.
— Один из самых гнусных мерзавцев на земле, брат мой… — начал аргосец и остановился.
Бьергюльф, насупившись, глядел на него, переминаясь с ноги на ногу. Гунхильда, мертвенно- бледная, не сводила глаз с чтеца.
— Читай, что остановился? — поторопил его Арнстейн.
— …брат мой, — повторил Эрленд, — я забрал свою дочь. Скоро приду и за тобой. Рассчитаемся за мою смерть, виновником которой ты являешься.
Стало тихо — так тихо, что было слышно шуршание волос колеблемой ветерком гривы коня.
— Как?! — вскрикнула Гунхильда и, потеряв сознание, осела на руки стоявшего рядом старца Астриса.
Бьергюльф остолбенело вращал глазами, согнув шею и оглядывая всех вокруг, не поворачивая головы. Люди, встретившись с его взглядом, отворачивались.
— Это происки моих врагов! — хрипло промычал герцог, — Кто-то хочет сгубить меня!
— Может быть, какое-нибудь колдовство? — задумчиво предположил Арнстейн. — Есть маги в твоих землях?
— Нет! — хрипло выдохнул герцог. — Барон Амальрик извел всех чернокнижников.
— Да, — важно закивал головой подошедший человек в желтой рясе. — Уважаемый барон Торский — большой мастер в этом деле. Ни одна тварь от него не ускользнет.
— Но полностью и навсегда магов и чернокнижников извести невозможно, — покачал головой старец Астрис, — На место старых приходят новые, потому что демонические соблазны очень сильны.
— Истину говоришь, уважаемый, — обернулся к нему служитель Митры. — Нам, последователям и верным ученикам Эпимитреуса, всегда есть где приложить свои силы, ибо Змееголовый не дремлет.
Бьергюльф, сгорбившись и посерев лицом, тупо наблюдал за беседой двух мудрецов, за тем, как его жену трое слуг унесли в покои, за всем, что происходило вокруг. Он стоял, не говоря ни слова, как будто превратился в изваяние. Действительно, смертельный страх сковал его с такой силой, которой он никогда еще не испытывал. Наконец хозяин замка, словно очнувшись от сна, подозвал к себе Эрленда:
— Пошли человека за Краутвурстом, — прошептал он, почти беззвучно шевеля губами, — немедленно.
