— Ну вот. Теперь одевайся.
— У Томми была совсем другая фигура,— возразил наконец я.
— А ты не застегивайся на все пуговицы,— посоветовал он.
Я взглянул на одежду, на Ральфа, снова на одежду, на Эбби, снова на одежду. Похоже, у меня не было выбора.
Эбби спросила:
— Чет, ты уверен, что ты это выдержишь?
Я не был уверен, но ответил:
— Конечно. Я прекрасно себя чувствую.
— Вставай, леди,— приказал Ральф.— Дай ему подняться.
Эбби неохотно встала. Она обеспокоенно взглянула на меня и сказала:
— Я отвернусь.
Что она и сделала, после чего скрестила на груди руки и мрачно заявила, обращаясь к Ральфу:
— Если с ним что-нибудь случится, вся ответственность ляжет на вас.
— Конечно, леди.
Я откинул одеяло, удивившись тому, какое оно тяжелое. Опустил ноги на пол, встал и сразу упал. У меня совершенно исчезло чувство равновесия, и почему-то я вообще не владел своим телом. Я просто опрокинулся, как утенок в тире.
Эбби, разумеется, услышала, как я хлопнулся на пол. Она резко обернулась и выкрикнула мое имя, но я гораздо лучше расслышал полушепот Бенни:
— Он притворяется, Ральф. Давай ему врежем.
— Со мной все в порядке,— сказал я.— Я могу встать.
Я уперся руками, голова и плечи приподнялись, но затем мои руки подломились, и я приземлился на собственный нос, сделав «рыбку».
— Черт тебя возьми,— пробурчал Ральф.
— Он же не может! — вскричала Эбби.— Он ранен, разве вы не видите? Вам что, нравится смотреть, как он падает на пол?
— Мне нравится,— согласился Бенни.— Я бы хотел посмотреть, как он падает из окна.
— Заткнись, Бенни,— оборвал его Ральф.— О'кей, леди, мы его больше не тронем. Но говорить-то он может, так?
— Я могу говорить,— сообщил я полу.
— Вот и хорошо. Давай, Бенни.
Чьи-то руки обхватили меня, подняли, пол отдалился, и меня бросили на кровать, как тюк с бельем. Кровать спружинила, я подскочил разок и остался лежать. Одеялом меня, должно быть, накрыла Эбби.
Ральф сказал:
— Гляди за ними, Бенни, но ничего не делай.
Бенни что-то проворчал.
Я в этот момент переворачивался на спину, что оказалось медленным и болезненным процессом. Я успел перевернуться как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ральф выходит за дверь. Бенни хмуро на меня смотрел.
Эбби спросила:
— Ты голодный?
— Да,— ответил я.— Я очень голодный.
— Я принесу тебе что-нибудь.— Она встала с кровати и направилась к двери.
Бенни загородил ей дорогу.
— Куда это ты идешь?
— На кухню,— ответила она холодно.
Я вмешался:
— Не беспокойся. Зато я никуда не ухожу.
Он уставился на меня.
— Лучше и не пытайся.
Затем, обращаясь к Эбби, сказал:
— А за тобой я пригляжу.
Она не удостоила его ответом, молча вышла из комнаты, а Бенни пошел за ней.
С минуту я мрачно размышлял в одиночестве, а потом заметил телефон на столике у кровати.
Позвонить в полицию? Я вспомнил, что Эбби говорила про легавых, но, поразмыслив, решил, что рискнуть все-таки стоит. Терять мне было уже нечего.
Я протянул руку, снял трубку и услышал:
— … мог сказать нам… Секундочку, босс.
— Хорошо.
Трубка того аппарата, что стоял на кухне, негромко стукнула о стол. Очень осторожно я опустил трубку на рычаг, лег, укрылся до подбородка, сложил руки на груди, устремил взгляд в потолок и постарался принять совершенно невинный вид.
В комнату вошел Ральф. На лице его было написано отвращение. Даже не взглянув на меня, он обошел кровать, дотянулся до телефонной розетки возле столика и вырвал шнур. Затем выпрямился, покосился на меня и заметил:
— У тебя мозгов совсем нет.
Я был сконфужен.
Он покачал головой, повернулся и вышел.
Минут через пять пришла Эбби с подносом. За ней следовал Бенни. Он опустился на стул в дальнем углу, а Эбби поставила поднос на край кровати, затем помогла мне сесть, подсунула под спину подушки и переставила поднос мне на колени.
Прозрачный куриный бульон. Хлеб с маслом, два кусочка. Чай с лимоном. Блюдечко ванильного мороженого.
Я съел все, что было передо мной, а Эбби сидела на краю кровати и с одобрением наблюдала.
Один раз, оторвавшись ненадолго от еды, я спросил:
— Сколько времени я проспал? Сегодня ведь четверг?
— Да. Ты проспал весь день. В какой-то момент я боялась, что ты умираешь: ты лежал и совсем не шевелился.
— Отец, наверное, беспокоится,— сказал я.— Я всегда звоню ему, когда…
— Я позвонила ему и сообщила, что с тобой все в порядке. Я не могла ему сказать, где ты находишься, вдруг кто-то станет давить на него, ну я и дала ему понять, что ты вроде как ночи проводишь со мной. Так что он не волнуется за тебя.
Бенни, по всей видимости, не прислушивался к нашему разговору. Я взглянул на нее.
— Ночи провожу, а?
Эбби шлепнула меня по колену, накрытому одеялом.
— Ты еще слишком слаб, чтобы думать о таких вещах,— сказала она и улыбнулась.
— Я скоро поправлюсь,— пообещал я, и тут подошел Ральф.
Эбби повернулась к нему.
— Что дальше?
— Ждем,— ответил он.
— Чего?
— Сола.
— Он придет сюда? Соломон Наполи? — спросил я.
— Ага,— сказал Ральф.— Он хочет с тобой поговорить.
К тому времени, когда позвонили в дверь, почти час спустя, я чувствовал себя так, словно моя голова уже начала разваливаться на куски. Эбби сидела рядом со мной на кровати. Услышав звонок, я часто заморгал и схватил ее за руку, и мы нервно улыбнулись друг другу, что, как предполагалось, должно было нас приободрить.
