лестницу, повернулся, сунул голову в окно и громко зашептал:
— Эбби, давай же!
Миссис Маккей орала вовсю. Неизвестно, зачем ей было оповещать этих головорезов о наших планах. Эбби наконец прекратила с ней объясняться и подошла к окну. Когда я помогал ей перелезть через подоконник, то увидел, что гостиная быстро наполняется парнями с мрачными физиономиями и пистолетами в руках.
— Стой! — закричал кто-то.— Остановитесь!
Он что, псих?
26
Пять часов вечера, сумерки, небо в тяжелых свинцовых облаках, температура ниже нуля, а я что делаю? В одной рубашке стою на пожарной лестнице, на высоте четвертого этажа, а гангстеры кричат мне: «Стой!» Я уж не говорю про шрам на голове, где меня «царапнула» пуля.
Конечно, до какого-то момента мы находились в относительной безопасности. Все были в замешательстве и хотели сначала выяснить, что происходит, прежде чем предпринять что-нибудь,— например избавиться от свидетелей. Но когда Наполи и Дробл обсудили свои дела на кухне — неважно, пришли они к согласию или нет,— оказалось, что мы с Эбби лишние в этой игре. Мы знали слишком много, чтобы они могли просто оставить нас в покое, и слишком мало, чтобы мы могли быть для них полезными. Поэтому, если мы хотели спастись, нам не оставалось ничего, кроме бегства по пожарной лестнице.
Она находилась с задней стороны здания, выходящей во внутренний двор. Насколько я мог видеть, внизу нас ждал тупик, образованный тремя глухими стенами. В четвертой стене виднелась дверь, но, похоже, она была заперта. Я посмотрел наверх, затем снова вниз, затем в окно — на приближающихся горилл с пистолетами, и, когда Эбби бросилась было вниз по лестнице, я схватил ее за руку.
— Нет! Вверх!
— Скорее! — закричала она, то ли не расслышав моих слов, то ли не соглашаясь с ними, и попыталась спуститься еще на одну ступеньку.
Времени на объяснения не оставалось. Сжав изо всех сил ее запястье, я рванул ее вверх.
Она упиралась, пыталась вырвать руку, ругалась, но чувство опасности придавало мне силы, и я лез наверх по железным ступенькам, таща ее за собой. Так продолжалось до тех пор, пока не раздался первый выстрел.
Звук был довольно странный. Бам-динь-динь-динь-динь. Пуля срикошетила по ступенькам. Ни в кого из нас они не попали, но Эбби тут же прекратила кричать и вырываться.
Здание было в шесть этажей. Мы карабкались наверх, железные перила холодом обжигали пальцы, дул пронизывающий ветер. Вдогонку нам послали еще с полдюжины пуль, но ни одна из них не достигла цели. Решетки пожарной лестницы служили нам защитой.
Наконец мы выбрались на крышу. Я глянул вниз и увидел двоих бандитов, пытавшихся одновременно вылезти из окна. Они отпихивали друг друга, и каждый хотел оказаться первым. Очевидно, они были из разных банд.
Я обернулся. Эбби стояла, потирая запястье, и глядела на меня. Стараясь перекрыть шум ветра, она прокричала:
— Зачем мы поднялись сюда? Теперь мы в ловушке!
— Тупик! — закричал я в ответ, указывая вниз.— Оттуда нам не уйти!
— Отсюда нам тоже не уйти!
— Пошли!
Схватив Эбби за другую руку, я снова потащил ее за собой. Может, она и хотела что-то возразить, но разговаривать на бегу не так-то легко, поэтому наш спор временно прекратился.
Мы находились в середине квартала, все дома в котором были одинаковой высоты, а крыши подходили вплотную одна к другой. На всех крышах, кроме дымовых труб и целых лесов телевизионных антенн, виднелись выходы лифтовых шахт. Мы побежали, прыгая с одной крыши на другую, и только на третьей крыше я остановился на секунду и подергал люк чердака. Заперто. Я снова схватил Эбби за руку, и мы помчались дальше.
На четвертой крыше люк тоже был заперт. И на пятой тоже. Сзади выстрелили, и телеантенна сказала «пинг». Я оглянулся. На той крыше, с которой мы начали свой путь, толпилось не меньше десятка бандитов.
— Черт побери! — сказал я.
Мы снова побежали. За спиной у нас раздавалось «бах-бах-бах», а вокруг нас — «пинг-пинг». Мы побежали зигзагами, кидаясь то в одну сторону, то в другую.
Чердак на шестой крыше был заперт.
— Черт! — снова сказал я.— Если бы у нас был твой пистолет, мы бы выстрелили в замок и сбили его.
— Молчи,— задыхаясь, посоветовала мне Эбби.— Беги.
Я побежал. Я уже не держал Эбби за руку, она сама бежала рядом со мной. Не знаю, как ей, но мне было совсем не холодно.
Седьмая крыша. Я толкнул люк, он открылся, и я упал в проем.
27
Эбби трясла меня за плечо.
— Чет!
— Ого,— сказал я, с трудом приподнимаясь и садясь.— Ничего себе.
— Ты в порядке?
— Похоже, у меня отнялись ноги.
С помощью Эбби я кое-как встал, цепляясь за стену.
— Надо быть осторожнее,— заметила Эбби.— Ты же меня до полусмерти напугал.
— Я как-то не подумал об этом,— признался я, ощупав руки и ноги и повертев шеей. Вроде бы все было цело.
— Ты можешь бежать? — спросила Эбби.
— Да,— ответил я, поднимаясь по лестнице вверх.
— Не туда! — закричала она.— Мы оттуда только что спустились!
— Я знаю. Вызови лифт.
Поднявшись на несколько ступенек, я закрыл люк и задвинул щеколду, а потом осторожно спустился вниз, с трудом удерживаясь на ногах.
Лифт еще не пришел.
— Он был на первом этаже,— объяснила Эбби и, взглянув на табло возле кнопки вызова, добавила: — Сейчас он на четвертом.
Сверху заколотили в крышку люка.
— Интересно, будут ли они стрелять,— пробормотал я, глядя наверх.
В это время раздался выстрел, люк ответил «нг-нг-нг», но не открылся.
Наконец появился лифт. Я ткнул в кнопку первого этажа. Наверху снова выстрелили. Кабина лениво поползла вниз.
— Где твоя машина? — спросил я.
— На стоянке возле Сорок восьмой улицы. Но у меня нет с собой квитанции. У меня нет с собой сумочки. У меня вообще ничего нет.
Я похлопал себя по заднему карману. Бумажник на месте. Хорошо, что я уже надел свою одежду.
