— Вы неприязненно относитесь к Грилдквисту?
— Так он же ей в отцы годится.
— Зато богатый.
— Он вбил ей в голову, что может сделать из нее великую звезду Бродвея.
— Словом, вы расстроились, когда она ушла от вас, я верно понял?
— Я убил бы ее тогда же, если бы задался такой целью, — ответил он. — Не стоило ждать так долго.
— Я слышал, вы женились.
— Женился. И очень удачно. У нас двое прекрасных детей.
— А на сторону как, не тянет?
— Дурацкий вопрос.
— Так как?
— Не такой я человек.
— Вы человек, который не гнушается время от времени немного подработать, — напомнил я ему.
Он остановился и гневно уставился на меня:
— Кто это сказал?
— Я. Можете считать, что в каком-то смысле я тот парень, который вам платит.
— Мне и всем остальным, — сказал он. — Предположим, я не стану брать никаких денег. Что тогда? Я заявлю на вас сержанту, но его вы тоже подмазали. Так чего же я этим добьюсь? Такова система, и я работаю в ней. Но это отнюдь не означает, что я шляюсь по бабам.
— А вечером по понедельникам вы тоже работаете?
— Разумеется.
— Но вы можете отлучиться с участка на каких-нибудь полчаса. Никто этого и не заметил бы.
— Время от времени я должен передавать отчет о дежурстве. Кроме того, у меня есть напарник.
— А где он сейчас?
Он ткнул пальцем в направлении, откуда мы только что пришли:
— Вон там. Пьет кофе в забегаловке.
— Значит, вы можете не видеть друг друга всю ночь напролет.
— Отчет передавать все равно приходится.
— Вчера в четыре часа дня вы не работали, — сказал я.
— Я был на учебе.
— На учебе?
— Да. Я посещаю дневные курсы в Колумбийском университете. Хочу получить диплом юриста.
— Я ведь могу проверить, были ли вы там вчера.
— Нет ничего проще. Все вам подтвердят.
— Когда вы встречались с Мейвис в последний раз?
— Когда она бросила меня ради Грилдквиста.
— А когда вы видели ее с Бетти Бенсон?
— Ее соседкой по комнате? Примерно тогда же, возможно, немного позже. Я еще недели две ходил в студию Пола Девона, а затем завязал. Та жизнь меня разочаровала.
Я подумал об оружии. До этого я спрашивал каждого из подозреваемых, есть ли у него пистолет. У Алана Петри пистолет, несомненно, имелся. В кобуре на боку. Но я даже думать не смел о том, чтобы просить дать мне подержать его всего на одну минуту. Полицейские никогда не доверяют гражданским свое табельное оружие.
Мы дошли до Девятой авеню и благополучно повернули назад, снова направляясь в сторону Восьмой. И тут Петри первым нарушил затянувшееся молчание:
— Вы так и не сказали мне, почему вас интересует Мейвис.
— Я лишь выполняю приказ, — ответил я. Это самое простое объяснение. Человек, выполняющий приказы, не обязан знать, зачем и кому надо то, что он делает. — Я лишь делаю то, что мне сказали. Пожалуй, так же, как и вы, и любой другой.
— Конечно, — сказал он. — Если вопросов ко мне больше нет, то, возможно, вам лучше пойти в каком- нибудь другом направлении. Должно быть, со стороны выглядит не слишком хорошо, что мы вот так вместе тут разгуливаем.
— Ладно, — согласился я. — Так, значит, Колумбийский университет?
— Именно.
— Большое спасибо, что уделили мне время. Я ускорил шаг, а он, наоборот, поотстал, и мы вновь стали чужими и незнакомыми. Я направился в глубь квартала, где оставил свой “мерседес”, сел в машину и уехал, задаваясь вопросом о том, что же мне делать теперь.
Глава 22
Я помчался через весь город в клуб “Тамбарин”, находившийся на Пятидесятой улице неподалеку от Шестой авеню. Оставив “мерседес” на ближайшей стоянке у магазина “Кин-ни”, я направился в глубь квартала и вошел в бар при “Там-барине”.
Она дожидалась меня, с подчеркнутым безразличием игнорируя ухаживания полудюжины парней, изо всех сил пытавшихся завязать знакомство. Она была прекрасна и непреклонна, а на полу у ее ног стоял кофр, в котором она обычно возит свои костюмы для выступлений, косметику и тому подобные вещи.
Я чуть задержался в дверях, во все глаза глядя на нее. Мне вспомнилась Лора Маршалл, а также Клэнси, вынужденный вести двойную жизнь, так как он работает на нас и не хочет, чтобы жена знала подробности. Элла была не такой, как Лора Маршалл, совсем другая натура. Интересно, может ли парень, работающий на организацию, жениться на такой девушке, как Элла, и ничего от нее не скрывать?
Не о том думаешь, Клей, твоя задача — искать того, кто убил Мейвис Сент-Пол. И Бетти Бенсон. И Билли-Билли Кэнтела.
Я протиснулся вперед, пробравшись между не теряющих надежды женихов, толпившихся у стойки бара, и тронул Эллу за руку. Она обернулась и улыбнулась мне:
— Ой, привет.
— Здравствуй. — Я чмокнул ее в щеку, не без удовольствия ловя на себе завистливые взгляды стоящих рядом мужчин, и сказал:
— Поехали домой. Я бы не отказался сейчас выпить в более интимной обстановке.
— Отлично, — одобрила она.
Покинув клуб, мы шли к автостоянке и молчали. Лишь забравшись в машину, она наконец поинтересовалась:
— Как успехи, Клей? В смысле поисков убийцы.
Я рассказал ей все как есть, и она с неподдельным страхом слушала о моих похождениях: о том, как в меня стреляли, и о том, что произошло на заброшенной станции подземки.
— Тебя же могли там поймать, — сказала она, дослушав до конца.
— Знаю. Мне тоже приходила в голову мысль о западне. Она поразмышляла с минуту, потом спросила:
— Так, значит, тот человек говорил с акцентом?
— Придуривался. Глухой голос, акцент — все это фуфло!
— Ему не хотелось, чтобы ты услышал его собственный голос.
— Верно.
— А с чего бы это?
— Потому что... — начал было я и осекся, потеряв дар речи; половина моего сознания сосредоточенно следила за дорогой, а вторая упорно размышляла над тем, с чего бы вдруг звонившему понадобилось изменять голос. И вправду, зачем? Потому что он не хотел, чтобы я узнал его.
А это означало, что мне приходилось разговаривать с ним и прежде, до того дурацкого звонка. Итак, Алана Петри можно вычеркивать. И Пола Девона тоже.
А в итоге все это бросало огромную тень подозрений на Эрнста Тессельмана.
— Черт возьми, будь я проклят! — воскликнул я.
— Ну что, додумался до чего-нибудь? — встрепенулась Элла.
