догадывались! Мы же искренне верили! Мы и подумать не могли! Да и что мы могли, маленькие люди…» Мы оказались прекрасными выучениками сиона, всегда стремившегося направлять наше воспитание, «воспитание гоевых обществ», так, чтобы перед каждым делом, где нужна инициатива, у нас опускались бы в безнадежном бессилии руки. «Нет ничего опаснее личной инициативы гоев», — подчеркивали сионские мудрецы. Вот для чего убаюкивающий гипноз народных выборов, вот для чего дорогостоящая пропаганда оппозиции с искусственным раздуванием значимости ее лидеров, вот почему у телевидения, газет, журналов, кино и литературы маниакальная тяга к показу насилия и жестокости, к воспеванию преступлений, катастроф, трагедий, чтобы выпестовать у людей страх за свою жизнь, страх за своих детей, высеять и взрастить осознание людьми своей беспомощности и ничтожности перед господствующим в России злом.
Гигантская машина жидовской власти, жидовской пропаганды поставлена на службу одному — не дать русскому человеку осознать себя ответственным за творимое зло в отеческом доме.
Страх разъедает наши души. Мы напрочь забыли, что трусость в ряду самых отвратительных человеческих преступлений и грехов. «Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц… — участь в озере, горящем огнем…» (Откр. 21, 8).
Мы жалуемся на невыносимые условия жизни, что создали для русских иудеи в России. Но разве мы не служим этому злу, хотя бы уже тем, что не оказываем ему ни малейшего сопротивления. Как негодуем в адрес еврейского телевидения, ведущего глобальную информационную войну против русского народа, возмущаемся, что телевидение зомбирует нас, губит души, развращает детей, поганит нашу историю, крушит наши национальные идеалы, уничтожает национальный дух русского народа. Но это мощное, страшное оружие иудеев против русских людей в исправной боевой готовности содержат русские же люди. Не получающие многими месяцами жалованья, униженные, оскорбленные русские офицеры своей безупречной службой помогают врагам своего народа иудеям зомбировать, оглуплять, отуплять народ. Да не проведи офицер суточную корректировку спутников, обслуживающих еврейское телеоружие, и все, испустит дух телесатана, одним злом на русской земле станет меньше. Мы служим злу, порой не отдавая себе в том отчета, но чаще страшимся сами себе в том признаться. «Имейте мужество взглянуть прямо в глаза страшной опасности! — взывал на борьбу архиепископ Никон— Имейте мужество открыто, прямо, не страшась иудеев, признать эту опасность. Признать, и не полумеры, только усыпляющие народную совесть, принять, а решительно, твердо, бесстрашно и открыто, с достойной русского православного человека прямолинейностью, повернуть руль русской жизни вправо, не обращая никакого внимания на вопли иудейские, на их угрозы, террор, — ведь умирать-то когда-нибудь надобно: не лучше ли умереть, если Бог попустит, с честью, мученически, с благословениями народа, чем быть предателями веры и Руси родной?.. И посмотрите, какой светлый праздник будет на Руси в тот благословенный день, когда она будет освобождена от этого проклятого тумана, чисто масонского либерализма, этих лжесвобод, от порабощающих душу народную жидов, от всех этих бредней, навеянных иудеями и их приспешниками — предателями родной земли!»
Доведенные до отчаяния русские люди кончают жизнь самоубийством. Только за один год пятьсот офицеров пустили себе пулю в лоб из-за безысходности. Стреляются, как это не тяжко сознавать православному человеку, лучшие, те, в ком не выгорела дотла совесть, в ком оставался стыд перед детьми, женой, родителями; в ком не размыта оказалась ответственность за Присягу, данную Родине, своему народу, понимая, что делает власть со страной, в какую страшную пропасть рушит народ. Одного им недостало в критический час: воли направить оружие не против себя, а против врагов своих, своей семьи, своего Отечества. И тогда бы не было позора для русского офицера, имея в обойме восемь патронов, израсходовать на себя один, оставив семь пуль невостребованными, уйти самому из жизни, оставив здравствовать своих врагов. Позор не только офицерский, позор гражданский, позор национальный. Они сделали свой выбор, Бог им судья, им отвечать за самый тяжкий грех — покончить с жизнью, Богом дарованной Но загнанные в беспросветье другие должны думать и помнить, что самоубийство — худший вид дезертирства, предательство детей, внуков, родителей, своей семьи, своей России, своей нации. Погибнуть во торжество своих врагов — позорнее смерти не бывает. Не стреляться надо — стрелять. В России сейчас идет война, где даже геройски погибнуть нельзя, надо жить и побеждать! Погибать можно в атакующей шеренге, когда за тобой катится всесокрушающий победно наступающий вал. У нас, русских, ныне иное время, иная война, иной дух в стране, когда наступающий и атакующий должен понимать, что он один. В том нет ничего драматичного. Назначается и одному человеку определять судьбу страны. Как было, к примеру, во Франции в молодые годы царствования Людовика ХIII, когда евреи обрели во дворце могущественного покровителя Кончини и, заполучив все ключевые посты в стране, беззастенчиво и безнаказанно грабили Францию, наживали сказочные богатства. Казалось уже французам, что не вырваться им больше из еврейских лап, когда капггган Витри, заступивший на пост около королевского дворца в сопровождении всего трех гвардейцев, преградил дорогу на Луврский мост всемогущему еврейскому прохвосту Кончини, приближавшемуся ко дворцу в сопровождении многочисленной, как полк, свиты:
— Стой!
— Кто осмеливается так говорить со мной! — вскричал взбешенный Кончини.
Пока иудей в ярости размахивал руками, капитан Витри, прицелившись, размозжил вельможному еврею голову из пистолета. Повернулся и пошел к королю, готовый понести любое наказание.
— Вы — маршал и герцог, — неожиданно ответил Людовик XIII скромному капитану, — и я счастлив, что первый могу приветствовать вас новым титулом.
В это время под окнами Лувра собирались восхищенные французы. Париж приветствовал своего избавителя, отмстившего ненавистному еврею за все нанесенные Франции оскорбления и унижения.
Поучительную эту историю рассказал Эдуард Дрюмон в своем знаменитом исследовании «Еврейская Франция», переведенном на русский язык и изданном в Харькове в 1895 году.
Так есть ли сегодня в России сила, способная реально противостоять иудейской власти? Есть. Это — каждый русский, преодолевший страх, избавившийся от иллюзий, не ищущий лидеров, не мечущийся по митингам, собраниям, не топящий свою силу в многочисленных резолюциях, воззваниях, петициях, заявлениях, обращениях, а честно, мужественно, волево понявший, что враг хозяйничает на его отеческой земле, что это смертельный враг, с которым не ужиться, не сговориться.
Каждый русский должен понимать, может, и тяжкое для него, но необходимое для его дальнейшего выбора и поступка, что нет в России сегодня ни оппозиционной силы, ни национальных лидеров, от которых можно ждать искоренения иудейской власти. Надеяться не на кого. Вся надежда только на самого себя. Спроси себя: кого ты ждешь? Минина? Но почему не ты — Минин? Кто-то должен быть первым. Почему не ты? Разве у говядаря Минина было больше сил, славы, известности? Да кто его знал, продавца мяса? Просто у русского Минина оказалось тогда больше, чем у других, совести, боли и мужества за русский народ, за Россию.
РОССИИ НУЖНЫ ГЕРОИ
Извелись на Руси герои — вот главная и единственная причина того, что происходит в России, что происходит с Россией и почему. Прежде как было? Приходил на Россию враг, и, оставив все, шел русский люд побивать врага. Иного для себя никто не представлял, размышлять и толковать было не о чем. А теперь что? Целые армии русских генералов, политиков, политологов, экономистов, идеологов, министров, директоров, да просто здоровых русских мужиков выдвигают доктрины, строят концепции, начертывают программы, малюют лозунги, митингуют, совещаются, консолидируются, избираются… много чего еще делают, да и чего еще только ни делают, чтобы прикрыть свой страх, свою беспомощность, свое мелкодушие, свое безволие, свое безверие, свое бессилие перед врагом. А что враг на русской земле — так это только дураку и трусу надо объяснять, доказывать очевидное, что разрушение национального государственного устройства, развал национальной экономики, распродажа за бесценок национального богатства, созданного, хранимого и приумножаемого десятками поколений русских людей, и, наконец, как завершение, итог социальной и экономической политики нынешней демократической власти — убийство русского народа — это не чья-то глупость или ошибка, да и нет в правлении страны таких дураков,
