«Закате» роли нет. В «Недоросле» я вас занял, и вы роль провалили. Да еще – было дело! – и текст сократили самовольно, ушли до окончания спектакля.
– Я спешил на поезд…
– Меня это не волнует, а зрителей – тем более, – прервал его режиссер. – Стоило бы вычесть из вашей зарплаты треть стоимости билетов, раз уж вы самовольно спектакль укоротили. А по-хорошему, вас надо было просто уволить.
– Как уволить? – возопил «благородный отец». – Я в театре сорок лет…
– Вы уже в третий раз это повторяете. Почитайте КЗОТ, там все сказано. И успокойтесь, я же вас не уволил. Пока. У кого еще претензии?
Выскочила вперед бойкая субретка:
– Вы нас не занимаете, Николай Александрович, а что же нам делать? Есть-пить надо?
– Ну вас, положим, я занял. Вы у меня в «Онегине» Ольгу играли. А в скольких сериалах за это время снялись? Сколько раз мне пришлось вас заменять?
– Есть-пить надо, – уже жалобно повторила субретка.
– Ладно, вот что я вам скажу: приглашу кого-нибудь со стороны, пусть что-нибудь для вас поставит. Как насчет «Мышеловки»? Но такой откровенной халтуры, как «Голышом на лужайке» или «Графская спальня», я больше в театре не допущу. Не нравится – увольняйтесь, я никого не держу.
«Графская спальня» – это как раз и была та самая комедия, где играла Нелли. Поверхностная, пошлая – американское представление о «графьях». Нелли смотрела на режиссера, и ей хотелось укусить его за зад. Как он был хорош! Сволочь, подонок, но до чего хорош! Одна эта выгнутая бровь… Надо будет с ним наедине потолковать.
Идея с «Мышеловкой» Агаты Кристи всем понравилась. Ролей много, аншлаг обеспечен. Только почему он не хочет сам ставить? Вот этот вопрос и задала ему Нелли, но уже позже, оставшись наедине.
– Не мой профиль, – холодно ответил Галынин.
– А почему вы не хотите пригласить меня в один из ваших спектаклей? – томно продолжала Нелли.
Это было задолго до съемок у «Роже Вадима», ни о каких родах она тогда не помышляла, была в форме, чувствовала себя красавицей.
– Пожалуйста, попробую вас на Двойру, – холодно ответил Галынин. – Вторым составом, первый у меня уже есть.
– А почему не на Марусю? – вспыхнула Нелли.
– По возрасту не подходите.
Она фыркнула и гневно сверкнула глазами.
– Я вообще не понимаю, зачем ставить «Закат». Дался вам этот нафталин!
– Вот поэтому вы не режиссер. И здесь вам не ресторан, я не ставлю по заказу.
– Почему бы не поставить «Идеальный муж»? – не сдавалась Нелли.
– Я подумаю.
Конечно, ей хотелось сыграть миссис Чивли. Мечта всей жизни! Пьеса гламурная, роскошная, великолепные диалоги, а главное, наряды в авторских ремарках прописаны. Нелли уже видела себя в парче и в мехах, в каскадах драгоценностей. От сорочьего вкуса никуда не денешься: она обожала платья с пайетками и вообще все блестящее. Но еще больше ей хотелось соблазнить режиссера.
Она разузнала о нем все. Был женат на какой-то профурсетке, но это было давно, в прошлом тысячелетии, а совсем недавно женился на банкирше. Нелли пришла на банкет после премьеры «Заката», хотя ее не звали: в спектакле она не участвовала, не пошла играть Двойру вторым составом.
Ей было интересно взглянуть на галынинскую супружницу. Возненавидела люто, с первого взгляда, почуяла не просто соперницу, а существо из другой галактики. Вот так, наверное, авантюристка и мошенница миссис Чивли ненавидела порядочную и чистую леди Чилтерн.
Конечно, он женился из-за денег, сказала себе Нелли. Конечно, гуляет налево от этой постной рожи. Правда, в театре ему многие на шею вешались, однако безрезультатно. Но это еще ничего не значит, подумала Нелли. Она провела неделю в спа-центре, прошла полный курс и двинулась на приступ.
Приступ не удался, не смогла она сразить его с первой атаки. Но Нелли решила проявить терпение и потребовала роль. В театре уже вовсю репетировали «Короля Лира». Тоже нафталин, по мнению Нелли, но выбирать не приходится. Галынин пригласил ее попробоваться на Гонерилью. Нелли, конечно, обиделась: почему не на Корделию? Потом поразмыслила и решила, что это к лучшему: у Гонерильи роль выигрышнее. Текста больше зубрить, но это ничего, хотя от шекспировского текста можно с тоски повеситься.
Увы, и с Гонерильей она пролетела. Посмотрел ее Галынин, послушал…
– Вы играете, как триста китайцев, – сказал он и взял другую актрису.
Нелли решила подстроить ему ловушку. Опять прошла курс спа: капсула, пилинг, шоколадное обертывание, массаж, маска из розовой глины… Нарядилась в ажурное черное белье: черный цвет – самый сексуальный! Специально купила платье с запа?хом: раз – и ты раздета. Черные туфли на высоком каблуке. Замшевые или лаковые? Говорят, замшевые сексуальнее, но Нелли, одолеваемая любовью к блеску, не удержалась и надела лаковые.
Пришла пораньше и выкрала у вахтера ключ от кабинета. Получилось легко. Все ключи на досточке пыльного зеленого бархата в рамочке висят. У вахтера на столе телефон. Нелли заранее набрала его номер на мобильном, а мобильный в сумочку спрятала. Вахтер кинулся отвечать – алё, алё, а в трубке никого. Пока он алёкал, Нелли сняла с доски ключ от кабинета главного, а вахтер и не заметил.
Отперла дверь и примерно таким же макаром вернула ключ на место, только уже по телефону звонить не стала, а как бы ненароком что-то смахнула с вахтерского стола. Прямо как в фильме про шпионов! Он кинулся поднимать, а она ключ на крючочек повесила. Всего делов.
Пошла будто бы в уборную переодеваться, а сама – шасть в кабинет к главному и заперлась изнутри. Он пришел. Нелли рванула платье и вмиг оказалась в одном только соблазнительном белье. Кружевной лифчик, кружевные крошечные трусики, кружевной пояс с резинками и черные ажурные чулки. «Секрет Виктории». Нелли вспомнила свою страшенную свекровь и мысленно усмехнулась.
Но ни черта этот секрет Виктории ей не помог. Нелли думала, Галынин сейчас бросится на нее как чумной и раздерет хрупкие кружева в клочья. Это было бы так эффектно и эффективно! В самом деле, на кой оно еще нужно, это кружевное белье, кроме как для того, чтобы разбудить в мужике зверя? Нелли даже сунула в сумку запасной комплект белья на всякий случай, чтоб не возвращаться домой голышом. Но оно не понадобилось.
Галынин поначалу остолбенел, но быстро пришел в себя. Вынул из кармана мобильник и вежливо спросил:
– Можно вас сфотографировать? – Ответа дожидаться не стал, щелкнул камерой и добавил: – Ну вот, теперь, когда ваш целлюлит запечатлен на веки вечные, можете одеваться. Или сейчас сюда ворвется толпа свидетелей?
– Как вы смеете так… так оскорблять? – тяжело задышала Нелли. – У меня нет целлюлита!
– Как же нет, когда я только и слышу, как вы с ним боретесь?
– Сволочь! – Нелли уже рыдала. – Скотина! Мерзавец! Мог бы мне подыграть, от тебя бы не убыло! Что, банкирша на сворке держит? А вот я скажу, что ты меня изнасиловать хотел! Бросился как зверь! – И она схватилась за кружевной лифчик.
– Ни один зверь на вас не бросится, что вы! – все так же невозмутимо успокоил ее Галынин. – Они очень разборчивы. Так что не надо рвать бюстгальтер на груди. Вам никто не поверит.
Лопаясь от негодования, Нелли застегнула и оправила на себе платье.
– Да, а как вы попали в кабинет? – остановил ее Галынин уже у двери. – Нет-нет, не отвечайте. Идите, не задерживайтесь.
Словом, попытка соблазнить Галынина закончилась для нее колоссальным унижением. А ключи от кабинетов после этого случая стали держать под замком. В шкафчике с застекленной дверцей.
Нелли решила поквитаться за пережитое унижение. Нашла продажного репортера, и он опубликовал в своей продажной газетенке статейку о том, что Галынина содержит жена-банкирша: именно она якобы финансирует из фондов банка его сомнительные постановки.
Нелли казалось, что она здорово подгадила и самому Галынину, и этой сушеной вобле – его женушке. Но ликование обернулось кошмаром. Прямо к ней на квартиру завалился какой-то жуткий амбал. Начальник
