на шею вешаться некому. Ну и не надо. Нелли начала сниматься, неприятности забылись как страшный сон.
В этот театр она и вернулась после родов. Потом подтянулась, вошла в форму и снова начала сниматься.
Глава 10
Мальчика между тем растили Лина и Галюся. Назвали Митей. Просто так, в честь никого. Просто имя душевное. Лина к тому времени, как Митя появился в доме, уже писала диплом. Защитилась и нашла работу. Даже в двух местах – в издательстве и в переводческом бюро, где начала подрабатывать еще во время учебы.
В бюро давали на перевод техническую документацию, научные статьи, договоры, апостили… Тяжелая, нудная, но неплохо оплачиваемая работа. В издательстве платили неизмеримо меньше, зато переводить приходилось книги. Правда, Лине попадались все больше романы из жизни Средневековья, хотя и написанные современниками.
Лина мечтала перевести «Контрапункт» Олдоса Хаксли или – с итальянского – «Если однажды зимней ночью путник» Итало Кальвино, но эти великие романы давно уже были переведены другими людьми, а на ее долю осталось только фальшивое Средневековье.
– Века были средние, жизнь тоже была так себе, – сказала она Лидии Григорьевне, придя в очередной раз в гости, когда та начала расспрашивать о литературных переводах.
– Ничего, детка, потерпи. Еще что-нибудь хорошее напишут.
– Думаете, будет и на нашем стрите голидей? – пошутила Лина. – Эти уже ничего не напишут, они умерли.
– Другие напишут, – уверенно улыбнулась Лидия Григорьевна. – Хорошие писатели рождаются в любом веке. А ты пока на Средневековье потренируйся.
– Нет, там есть и восемнадцатый век, и девятнадцатый даже попадается. Я только одно условие поставила: не буду переводить про гарем и про благородных индейцев.
– Почему? – заинтересовалась Лидия Григорьевна.
– Противно. Я проецирую ситуацию на себя, ничего не могу поделать. Как про гарем, хочется взять пулемет и веером от живота, чтоб всех разом положить. Как про благородных индейцев, сразу почему-то вспоминается Шамиль Басаев.
Лидия Григорьевна засмеялась.
– Они пошли тебе навстречу?
– Пошли.
– Ну и слава богу.
С появлением Мити ей все трудней становилось выбираться к Лидии Григорьевне на Ордынку. Лина решила не огорчать добрую старую женщину, уже уверенно догонявшую годами Викторию, и не рассказывала ей подробностей, но Митю приходилось буквально стеречь.
Однажды, когда мальчику было уже пять месяцев, переводческое агентство «Вавилон» предложило Лине необычайно выгодную командировку. Крупная нефтеперерабатывающая компания, недовольная качеством итальянского оборудования для бензоколонок, не выдерживающего российских морозов, решила сменить его на немецкое и обратилась к известной фирме «Шлюмбургер». Итальянские представители, не желавшие терять крупный заказ, заявили, что тоже примут участие в переговорах, им, дескать, важно понять, какие у них недостатки. Лине предложили поехать в Гамбург переводчиком как уникальной специалистке: она знала и немецкий, и итальянский.
Богатая нефтеперерабатывающая компания оплачивала и перелет, и страховку, и проживание в гостинице, и питание да плюс к тому еще обещала солидный гонорар. Нелли, узнав о такой выгодной работе, пришла почему-то в страшное возбуждение, хотя Лина старалась не делиться с нею своими гонорарами, а дань от аренды квартиры на Ордынке после рождения Мити свела к тысяче.
– Поезжай, – зудела Нелли. – Это такие деньги!
– Тебе все равно не дам, – отвечала на это Лина. – Это мои деньги.
– Какая же ты дрянь! Матери родной копейки не даешь!
На самом деле Лина, конечно, давала деньги матери. Нелли умела создать в доме такую атмосферу, что легче было дать, откупиться, а не терпеть. Но на этот раз она заупрямилась:
– Я не могу бросить Митьку.
– Да куда он денется? – королевским жестом отмахнулась Нелли. – Мы с Галюсей за ним присмотрим.
–
Нелли все-таки сумела ее уговорить, дожала, что называется. Лина уехала на пять дней в Гамбург.
Вернувшись, она застала мерзнущую во дворе на февральском ветру Галюсю.
У Лины сердце оборвалось, она бросилась к Галюсе с криком:
– Где Митя?
Галюся разрыдалась, из нее никак не удавалось вытрясти внятный ответ.
– Пошли домой, – скомандовала Лина.
– У меня ключей нет.
Лина не стала выяснять, куда девались Галюсины ключи.
– Пошли, – повторила она.
Никогда лифт не полз на девятнадцатый этаж так медленно! Но Лина решила не начинать расспросов в лифте. Она уже знала, что застанет квартиру пустой. И все-таки пролетела по ней вихрем, когда отперла дверь.
Никого.
Лина сбросила пальто и сапоги, прошла на кухню и заварила чай.
– Рассказывай, – потребовала она у Галюси.
Галюся плакала и все никак не могла остановиться.
– Ну, Галюсечка, ну возьми себя в руки. – Лина поставила перед ней большую, с толстыми стенками, кружку чая. – Где Митя?
– Я не знаю, н-не знаю, – икая от плача, ответила Галюся. – Нелли Леонидовна меня домой отправила.
– Домой? В Электроугли? Когда?
– Только ты уехала. Она… она говорит: Галюся, ты давно в отпуске не была, съезди домой.
– А ты?
– А я говорю: как же я поеду, а Митя?
– Ну а дальше? – нетерпеливо расспрашивала Лина. – Что я из тебя каждое слово клещами тяну?
Галюся бросила на нее виноватый взгляд и отхлебнула чаю.
– Она говорит: ничего, я за ним присмотрю, никуда не денется. Лина, что я могу? Я же ничего не могу. Пришлось ехать. Аж на две недели она меня отправила. И ключи забрала. Оставь, говорит, ключи, а то еще там где-нибудь потеряешь. Я каждый день из Электроуглей сюда ездила, с самого первого дня. Одних денег на электрички просадила…
– Деньги я тебе верну, забудь. Ну ты ездила, и что?
Галюся опять разревелась.
– В первый же день приезжаю – никого, дверь заперта. Звоню-звоню… До вечера во дворе просидела, последней электричкой назад уехала. И так каждый день…
Лина обняла ее, успокоила, как могла.
– Пойди проверь чемоданы, а я пока в Интернете кое-что посмотрю.
Но сначала она позвонила матери по сотовому. «Абонент временно недоступен». Ничего другого Лина и не ждала. Она прошла в свою комнату, включила компьютер и нашла в Интернете дома ребенка.
Митя обнаружился в ближайшем: на Пятницкой. Недалеко же спрятала его Нелли! Но радоваться рано. Еще предстоит вытащить его оттуда. Суббота… Конечно, из начальства никого на месте нет. Но… ждать до понедельника? Немыслимо.
Лина позвонила Павлу Понизовскому, адвокату отца.
– Павел Михайлович, извините. Это Лина Полонская…
