– Здравствуйте, Лина. Что-то случилось?
Лине очень нравился этот адвокат. Как и Ольгерт Куртинайтис, он разговаривал с ней уважительно и серьезно, когда она была еще подростком. Папа говорил, что ему можно доверять, и Лина в этом не сомневалась. Пока ей не исполнилось восемнадцать, именно он передавал ей приходившие от отца алименты. Всегда спокойный, сдержанный, корректный.
– Простите, что беспокою вас в выходной, но у нас ЧП. Я в командировке была, в Германии, а Нелли сдала Митю в Дом малютки. Я не знаю, что делать…
– В какой именно дом? Вы знаете?
– Да, я узнала. Недалеко от нас. На Пятницкой.
– Молодец.
– Павел Михайлович, они говорят, что она на усыновление отдала, что его скоро заберут!
– Не надо паниковать, – мягко успокоил ее Понизовский. – Вы сколько пробыли в Германии?
– Пять дней. Вот только что вернулась, но сегодня суббота…
– За пять дней они ничего не могли успеть. Давайте съездим туда. У меня есть доверенность, что я представляю ваши интересы. Захватите все свои документы: паспорт, метрику… Все, что есть, по Германии: загранпаспорт, корешок билета, если сохранился, все. Даже диплом можете взять на всякий случай. В таких делах лишних бумажек не бывает. Да, и поищите документы ребенка, хотя вряд ли… А что она сама говорит?
– А ее дома нет. И не было все это время.
– Понятно. Давайте встретимся там через час.
Они встретились через час у Дома ребенка. Встретились втроем: Галюся тоже поехала. Но Понизовский попросил ее внутрь не ходить.
– Посидите в кафе, подождите нас. У вас есть сотовый телефон?
Галюся, всхлипнув, покачала головой.
– Это мое упущение, – мрачно признала Лина. – Будь у Галюси мобильник, она бы мне позвонила в Гамбург, я бы раньше приехала.
Понизовский не стал говорить, что вряд ли ей удалось бы поменять билет и прилететь из командировки раньше срока.
– Вот, возьми пока мой, – Лина сунула Галюсе свой мобильник.
– Я ж не знаю, что там и как, – испугалась Галюся.
– Если зазвонит, откроешь, нажмешь вот на эту кнопку, где трубочка зелененькая, и ответишь. На, вот тебе деньги, вон кафе, посиди там, попроси кофе или чаю, пирожное какое-нибудь, все, что понравится. И жди нас. Давай, Галюсечка, не реви, делай, как я говорю, а мы пойдем Митьку выручать.
Лина поцеловала домработницу и мягко подтолкнула ее в направлении кафе.
– Какая она у вас… забитая, – вырвалось у Понизовского. – И мобильным пользоваться не умеет…
– И в кафе не была ни разу, – мрачно подхватила Лина. – Нелькина школа. Но без нее я бы пропала. Она меня вырастила. Идемте.
Их не хотели пускать в Дом ребенка, но Понизовский сумел настоять на своем. Показал «корочки». При желании он умел напускать на себя солидность и властность.
Им пришлось иметь дело с дежурной воспитательницей.
– Вызовите директора, – приказал Понизовский.
– Да как же я его вызову в выходной?
У Лины все дрожало внутри, но Понизовский казался спокойным.
– Например, по телефону? – любезно подсказал он.
– А по какому вопросу?
– У вас здесь находится пятимесячный мальчик, Дмитрий Полонский. Он находится здесь незаконно. Мы хотим его забрать.
– Как это «незаконно»? – обиделась воспитательница. – Да его мать принесла! Его усыновить хотят! Сразу взяли…
– Взяли? – испугалась Лина. – Его здесь нет?
– Линочка, успокойтесь, – остановил ее Понизовский. – Так быстро эти дела не делаются. Мальчик на месте? – повернулся он к воспитательнице.
– Мы ему сразу нашли усыновителей, – упрямо гнула свое воспитательница. – Мальчик чистый, домашний, без дурной наследственности… Да таких с руками отрывают!
– Ну, насчет наследственности – это вы глубоко заблуждаетесь, – снова вмешалась Лина. – Видели бы вы его мамашу! Я вам такого порасскажу, спать не будете.
– Я ее видела. Приличная женщина, все документы в порядке…
– Правда? – насмешливо перебил воспитательницу Понизовский. – А эта приличная женщина вам сказала, что у ребенка есть сестра? Ваши усыновители знают, что разлучать брата с сестрой нельзя по закону?
– Какая сестра? – оторопела воспитательница.
– Вот его сестра. – Понизовский легонько толкнул Лину вперед.
– Я позвоню директору, – сдалась воспитательница.
Директор тоже оказался женщиной. Ей до смерти не хотелось ехать на работу в выходной день. И еще меньше хотелось отдавать ребенка.
– Давайте перенесем этот разговор на понедельник, – предложила она по телефону.
– Нет, мы хотим забрать ребенка сегодня. Немедленно, – ответил Понизовский.
– Как это вы можете забрать ребенка, когда все закрыто? Это должен суд решать!
– Нет, родственники могут забрать и без суда.
– Я еще погляжу, что вы за родственники, – сварливо проговорила директорша. – У вас документы есть?
– Вот приезжайте и увидите.
Она приехала. Пока ехала, дежурная воспитательница, ставшая вдруг на удивление любезной и разговорчивой, пригласила их в столовую, предложила чаю и булочек с маком.
– Я хочу увидеть брата, – начала Лина, но Понизовский незаметно сжал ей руку выше локтя: мол, не надо спорить.
За чаем воспитательница рассказала им, что на «их мальчика» мигом нашлись усыновители, причем иностранцы. Американцы, большие деньги дали. Видимо, она недолюбливала директрису, а та не делилась с ней взятками или делилась не слишком щедро.
Лина изнывала от беспокойства, хотя и понимала, что этот откровенный разговор может оказаться им очень полезен. Понизовский спокойно и приветливо расспрашивал, внимательно слушал.
Директриса, представившаяся Зинаидой Степановной, взяла быка за рога:
– Ребенка я вам не отдам. Его мать отдала на усыновление.
– А его мать сказала, что у него есть родная сестра? – поинтересовался Понизовский.
– Какая еще сестра? Послушайте, девушка, – обратилась директриса прямо к Лине, – если вы его сестра, – она окинула Лину взглядом, прямо говорившим, что она в этом сомневается, – не ломайте жизнь малышу. Его в Америку берут! Ему там будет лучше, чем у вас, тем более, ваша мама… Она вам мама? Так вот, – продолжала директриса, не дожидаясь ответа, – она сказала, что сама вытянуть его не сможет. Она актриса, у нее съемки, ее вечно дома нет… А там – полноценная семья, состоятельные люди…
– Ни в какую Америку я его не отдам, – перебила директрису Лина. Она изо всех сил старалась сдерживаться, хотя ее пробирала дрожь. – Он не знает никакой матери кроме меня.
– И где ж вы были? – с ехидцей спросила Зинаида Степановна.
– В командировке. Вот, могу документы показать.
– И бросили мальчика с такой мамашей?
– Нет. У нас есть няня, она еще меня растила, но Нель… Нелли и ее обманула, услала в отпуск, сказала, что сама справится. Я не собираюсь перед вами оправдываться, но больше я ее к ребенку близко не подпущу. У меня своя квартира есть, я туда перееду и его с собой возьму. Там она нас не достанет.
– Это все слова, – пренебрежительно бросила директриса, – а слова к делу не пришьешь. Процесс усыновления уже запущен…
