сообразила Лина, что запрашивал зимой, когда она пришла к нему в Замоскворецкий суд.
– Вы же на него компромат передали! – испугалась Лина.
– Но он этого еще не знает. Значит, нам дорога каждая минута. – Понизовский нашел номер, набрал его на городском аппарате и включил громкую связь. – Володя? Привет, это Понизовский.
– Что тебе нужно? Что тебе еще от нас нужно? – В недовольно-ворчливом голосе зазвенели истерические нотки.
– Мне? Ничего. Но ты можешь кое-что сделать для своего внука. Как ни крути, а он тебе внук. Вот и сделай доброе дело напоследок. Вычеркни фирму «Прорыв» из списка ваших крепостных.
– Сволочь! – В голосе уже слышались пьяные слезы. Похоже, депутат успел хлебнуть с утра. – Мне звонили из СКП! На меня заводят дело! Это же ты меня подставил!
– Нет, дядя Володя, это
– А что мне за это будет? И при чем тут мой внук?
– Долго объяснять. Просто сделай, и тогда, может быть, я тебе помогу.
– Я должен на слово верить?! – разорялся депутат.
– Ну… мое слово стоит куда дороже твоего. Я ж тебе говорил: оставь мальчика в покое. А вы с Владом… целый детектив разыграли! Короче, сделай что я прошу, а я, так и быть, посмотрю, как облегчить твою участь.
– Ладно, черт с тобой. Но смотри, ты мне обещал!
– Ты, главное, свое слово сдержи. Сделай прямо сейчас. Пока. Ну вот, – улыбнулся Понизовский, – считайте, вы свободны.
– Тогда, может, и филиала никакого не надо? – с надеждой спросила Лина.
– Надо, – помрачнел Понизовский. – А то рано или поздно придет кто-нибудь еще.
Они с Климовым обменялись понимающими взглядами.
– Павел Михайлович, – снова начала Лина, – а при чем тут «Русская власть»? Я заходила на их сайт, там ничего кроме шовинизма и мракобесия нет.
Климов слушал ее с простодушной гордостью. Вот он не знает таких слов, как «шовинизм» и «мракобесие». То есть, может быть, и знает, – он же смысл понимает! – но сам употребить вслух ни за что не решится. А Лина оперирует ими свободно.
Понизовский бросил взгляд на часы.
– В двух словах. Как политическая организация «Русская власть» ничего собой не представляет. Типа «Союза хоругвеносцев». Провинциальное, я бы даже сказал, местечковое сборище «бывших». Убогое и замшелое, как все, что связано со старшим Саранцевым. Правда, туда негласно входят многие видные силовики, и отнюдь не только бывшие, но, повторюсь, в политическом отношении влияние нулевое. Но «Русская власть» используется как внебюджетный фонд – для накопления, хранения и отмывки средств, не подотчетных никому. А у нашей милиции… пардон, полиции, я никак не привыкну, контры с чекистами тянутся с восемнадцатого года. Я предложил им кое-какие материалы, и они, конечно, ухватились. Тоже хотят попользоваться. К тому же мой дядюшка и двоюро?дный братец, – произнес Понизовский с ударением на «о», – изрядно пощипали общак, так что перед своими тоже придется отвечать.
– Извините, – вмешался Климов, – а можно мне еще спросить по моему делу? Слияние – это ведь фирму заново регистрировать, а у меня на будущей неделе подписание договора…
– Я понял. Давайте я вам составлю договор о слиянии, там будет кодицилл по правопреемственности, юридической силе и прочему.
– Было бы здорово. Только я еще не решил, с кем сливаться.
Понизовский улыбнулся доброй и умной улыбкой, которая так нравилась Лине.
– Не торопитесь. Мы сгенерируем так называемую рыбу, она будет забита в компьютер, я пришлю вам ее по мылу, и мы подставим нужные параметры, когда вы сделаете выбор. А теперь прошу меня извинить. Ровно через минуту у меня встреча с клиентом. Оставьте мне вашу визитку.
Они попрощались и ушли. Понизовский проводил их взглядом. Они были так явно, так трогательно влюблены! Их тянуло друг к другу. Еще в дверях Климов обнял Лину за плечи, а она обвила рукой его талию. А ведь этот Климов, пожалуй, ему ровесник…
– Давай я подброшу тебя до дому, – предложил Климов.
– Да ну, я от Маяковки на метро доберусь. Без пересадки. Поезжай на работу, зачем тебе давиться в пробках?
– Ничего. Садись, я довезу. Хороший мужик этот Понизовский! А он дорого берет?
– Очень. Но у нас с ним симпатия, я тебе выторгую скидку.
– Что еще за симпатия? – нахмурился Климов.
– Смешной ты, – улыбнулась Лина. – Я его с детства знаю. Он хороший человек и ко мне относится по- отечески.
– Ладно. Но никакой скидки мне не надо, заплачу сколько скажет. Главное, дело того стоит.
Климов подвез Лину к дому и увидел за каменным забором Галюсю, гуляющую с Витей. Климов приткнул машину к тротуару, вылез, помог выйти Лине и вместе с ней зашел во двор. Схватил мальчика и высоко подкинул. Поймал и снова подкинул. Сам он ничего такого отцовского в жизни не знал. Так пусть хоть этот мальчик, которого он уже любил как родного, узнает, зачем бывают папы на свете.
– А мона исё? – спросил Витя, когда Климов поставил его на землю.
– Мона! – радостно загремел Климов и схватил его снова. – Я сегодня с утра зарядку не делал, так хоть теперь разомнусь чуток. – И он опять подкинул малыша кверху.
– Осторожно, вы его уроните, – причитала Галюся.
– Я? Да ни в жисть!
Он еще немного покружил Витю, они полетали самолетом, после чего Климов посадил сына к себе на плечи и самолично доставил на высокий четвертый этаж.
– Что надо сказать? – потребовала Лина.
– Пасибо.
– Молодец.
– Нет, – покачал головой Климов, присаживаясь на корточки. – Скажи лучше «папа». Па-па.
– Па-па, – послушно повторил мальчик.
– Отлично. Запомни это слово. Папа – это я. Ну я пошел. Папа пошел на работу.
– Папа посёл на аботу, – повторил Витя.
– Молодец. Умница.
– Может, хоть кофе выпьешь? – спросила Лина, когда Галюся увела Витю в его комнату. – Завтракали черт-те когда.
– Нет, я на работе выпью. Мне ключи нужны, – сказал Климов. – Магнитный есть, а от квартиры…
– Точно! – спохватилась Лина. – У меня есть лишняя связка.
Она принесла ему связку ключей, а он поцеловал ее на пороге.
И поехал на работу.
На работе Климов прежде всего позвонил Герману Ланге.
– Можешь уделить мне пять минут?
– Я тебя слушаю, – раздался в трубке басовитый голос Германа.
– Вообще-то это не телефонный разговор, – замялся Климов, – но… сугубо предварительно: возьмешь меня к себе?
– В каком смысле? – удивился Герман. – На какую должность? А как же твоя фирма?
– А вот о фирме и речь. Предлагаю дружеское поглощение.
– Понятно… – протянул Герман. – Что ж, я не против. Во сколько ставишь активы?
– Пусть сумма будет символическая, – предложил Климов. – Рубль.
– Это избавит нас от многих хлопот, – послышался глуховатый смешок в трубке. – Но надо будет разработать статус, провести аудит, все дела…
– Статус я поручил Понизовскому.
– Понизовскому? – Герман даже присвистнул. – Ты его знаешь?
