– Интересно у тебя получается – что ни нация, то всё русаки, – тоже весьма задиристо сказал коренастый мордыш с румянцем во всю щеку.
Агитатор высморкался в разовую салфетку, аккуратно сложил её, сунул в карман и сказал категорично:
– Извини, парень, такова истина. И менять её, даже в угоду общественному недовольству целого райцентра типа ваш, никак не получится. Так уж сложилось. А кому это не нравится, пусть себе поищут другую планету. Их много на сей день, космополиты пока не захватили.
Толпа тут же слегка поутихла, с опаской поглядывая на столь категорично мыслящего оппонента.
– Хреново как-то это всё…
– Мы бы поискали, да картошка нигде, кроме как на земле, не растёт. А мы без картохи никак. Вот и приходится издеся жить и мучиться.
Агитатор пожал плечами и, внимательно оглядев окружающих, вероятно, весьма подавленный безвыходностью положения местного населения, сказал уже чуть мягче:
– Так получилось, не обижайся. Ничего личного, как говорится.
– А эти… космополиты и стяжатели… они что, все как есть цветные? – с нехорошей усмешечкой снова спросил непонятливый.
– Кто сказал? – вспыхнул, тут же раздражившись, агитатор. В толпе произошло лёгкое замешательство.
– Ну, раз не белые, то цветные. Не бесцветные же они совсем! – таков был ответ.
– Бесцветных людей не бывает.
– Логично, – с усмешкой сказал агитатор и решительно оправил на груди футболку со странным портретом.
– Ну, не чёрные же, сам подумай.
Агитатор, ещё раз оглянувшись по сторонам, словно в попытке обнаружить где-то рядом наглядный материал – злополучных «бесцветных» персонажей, сказал серьёзно.
– Они какого хочешь цвета могуть быть, только это не люди вовсе. Понял теперь, осколок ущемлённой массы?
– А кто? – в ужасе ахнула толпа, снова тесно сгрудившись вокруг просвещённого агитатора.
– Оборотни в упаковке, что ли? – кричали одни.
– В спецжилетах, дурак, – тут же вносили коррективу другие. – Комиксы такие есть.
Агитатор, ещё раз оглянувшись по сторонам, тихо сказал свистящим шёпотом:
– Оборотни это что. Это… Клоны!
Толпа вскрикнула весьма устрашающе – ЙООО!!!
– Вот кто они такие. Въехали? Клоны!
– Клоны? – обомлела, враз отхлынув, сильно смущённая толпа.
– Ну да, клоны.
– А как понять?
– Это которых по телеку показывали?
Агитатор посмотрел на безнадёжно непонятливых с большой тоской в глазах и сказал усталым голосом:
– У людей настоящих, даже сильно ущемлённых, как вы, таких вот хотя бы, как этот… – Он указал на стоявшего напротив него мужчину с рыбьим хвостом, тот зарделся и откашлялся, будто готовился сказать в порядке опровержения речь, но не успел – агитатор, возвысив голос, произнёс: У них, то есть, у вас, ещё не отмер истинкт сочувствия и стремления к правде. А эти же, клоны косопузые да лупоглазые, стремятся только к одному – к наживе, и никого не пощадят на своём пути, хоть и лепечут повсеместно про справедливость и права человека, любовь к народу и российским просторам, и не скупятся на всяческие пожелания добра ближнему в большом глобальном раю.
Речь агитатора произвела впечатление весьма неоднозначное.
– Не представляю, как жить дальше будем… – уныло отозвался главный его оппонент, и хмурая толпа печально утихла.
– Ты не одинок, Коломбия Пикчерс тоже не представляет, до чего всё хреново стало, – сказал уверенно трагичным голосом агитатор и снова недовольно посмотрел на часы.
Оторопевшая толпа вновь стала подавать признаки пробуждающегося сознания.
– Это точно, хрен знает до чего всё хреново стало…
– Точно, точно, как сказал наш премьер по телеку, дожили, мать их тудыть, в стране скоро и вовсе ни хрена не станет.
– Так и сказал?
– Ага, так и сказал – скоро ни хрена не станет, корову покрыть будет некому.
– Иди ты. Так и сказал – не станет?!
– Так и сказал.
– Про корову?
– Ну не про быка же.
– А что, всё как в Америке.
– А что как в Америке?
– Там по закону только осла нельзя покрыть.
– А корову можно?
– Про корову у них нет закона о непокрытии.
– Значит можно, раз нет.
– А у нас есть?
– Ну, раз сам премьер…
– И ему что – не вставили после этого?
– Теперь вставят, потому что это не его забота.
– Коров покрывать?
– Гы.
– Очень смешно.
– Вставят, не сомневайся.
– Приказ уже пишут.
– Ну, мужик, оторвался по полной…
– Довели, мать их тудыть…
– Да уж…
– До чего только люди в отчаянии не доходят!
– Какой ценой вэвэпэ удвояют!
– Во бесстыдники…
– Мерзавцы! Охальники поганые!
– Корову значицца… Так и сказал?
– Вот так вот на людях и признался, грешен, мол. – Уважаю за откровенность.
Симпатии к отчаянно правдивому премьеру и сочувствие к его будущим страданиям за правду матку росли на глазах.
Тут разговор снова пошёл кривой колеёй, и спор о том, кто круче – американцы или наши, кто от кого произошёл, и почему Земля Русская пошла есть из рук Америки, которая сама некогда ела сухарики из жита русского и, чай, за счастье почитала, – разгорелся на новой почве пуще прежнего, грозя уже вот-вот перейти в массовую потасовку, потому-что кому-то пришло в, очевидно, нетрезвую голову припомнить массовую попойку на Троицу, когда разбирательство, по слухам, и, правда, едва не коснулось козы…
Однако, к счастью, дело до конца так и не дошло, потому что хозяйка козы, решительно заявив, что не станет попустительствовать увеличению поголовья козлов в сельской местности, да ещё таким постыдным способом, вызвала милицию, и та, на удивление, приехала, хоть праздник был в разгаре, и, что самое удивительное, приехала весьма скоро.
Правда, нашлись охальники, которые говорили, что этому поразительному факту торжества правопорядка в отдельно взятой сельской местности есть простое объяснение: и менты были не прочь
