– ?Это еще не все, – решилась она. – Все случая не было сказать. Я, кажется, беременна.
– ?От меня?
Катя сбросила его руку и отодвинулась.
– ?Я не встречаюсь с двумя зараз.
– ?Прости, опять глупость сморозил. Я, между прочим, так и подумал, когда ты отказалась ликер пить. – Герман восстановил статус-кво: вернул руку на прежнее место. – А почему «кажется»?
– ?Ну извини, времени не было пописать на полосочку. Я заподозрила как раз в тот день, когда ко мне твоя Изольда пожаловала.
– ?Не называй ее моей. Между прочим, она аборт сделала. От законного мужа. Больная на всю голову. Но теперь я думаю, что это, пожалуй, к лучшему. А ты? Тоже хочешь аборт сделать?
– ?Нет, конечно! Но я об этом думала, – призналась Катя. – Я была так зла на тебя! Вот и подумала… Мы с Аликом живем… жили, – поправилась она, – в двухкомнатной квартире. Когда дела шли в гору, я ему говорила: давай купим квартиру побольше. Давай купим квартиру сыну, будем сдавать, пока он маленький, она и окупится. Нет, сперва дачу, иномарку, пофорсить, пыль в глаза пустить…
Изумленный Герман впервые слышал в ее голосе чисто женские сварливые нотки. Ему не нравилось, что Катя говорит об Алике как о муже, но сами нотки понравились ужасно. Это звучало чертовски сексуально. Она и его будет так отчитывать? Вот здорово! Он уже чувствовал, что женат на ней лет двадцать. И это было классно.
– ?У моих родителей, – продолжала Катя, – трехкомнатная на Чистых Прудах, но они, слава богу, живы- здоровы. Куда мне с ребенком податься? Есть же еще Санька! Рано или поздно – я не сомневалась! – он оставил бы отца и прибился бы ко мне. И как нам впятером в трехкомнатной квартире жить?
– ?Выброси эти мысли из головы раз и навсегда, – суровым басом командира приказал Герман. – У тебя есть я. Катя, я так хочу ребенка! Родители мне уже холку прогрызли: когда ты нам внуков подаришь?
– ?Они знают, что ты женат?
– ?Папа знает, как выяснилось. В каком-то журнале случайно прочел. Маме не сказал. А мне сказал в тот самый день, когда я тебя привез. Тот же самый вопрос задал: а она знает, что ты женат? Короче, разводимся, женимся, рожаем детей.
Катя вдруг заплакала.
– ?Родители были против Алика… Они меня не ругали за Саньку, говорили, мы его сами воспитаем… Если бы я их послушала… если бы замуж не вышла за этого подонка… Может, Санька вырос бы совсем другим…
– ?И мы бы с тобой не встретились?! Ну, спасибо!
– ?Ладно, давай поженимся, – согласилась Катя. – А где мы жить будем?
– ?Не вопрос. Куплю квартиру побольше. Эту Саньке оставим. – Герман заглянул себе через плечо на спящего мальчика, и Катя тоже обернулась вместе с ним. – Он уже скоро начнет барышень водить.
– ?Дал бы бог, – вздохнула Катя. – Он ничем, кроме игр, не интересуется. Живет в виртуальном мире.
– ?Попробуем в реальный вытащить. Первым долгом, я думаю, надо ему зубы вставить.
Катя опять заплакала.
– ?В шестнадцать лет вставные зубы!
– ?Ничего страшного. У него какие зубы были – как у тебя?
– ?Нет, он весь в отца. У Алика передние зубы торчат и щель большая, и у Саньки тоже.
– ?Вот видишь? Со вставными лучше будет. Но прямо завтра вам с ним надо в милицию – показания давать. Надо бы сперва в травмпункт – зафиксировать побои. Да, и одежду ему купить, и ботинки, я все, что на нем было, выбросил. Ничего, не волнуйся, я сам с вами съезжу. А ты увольняйся с работы, – добавил Герман.
– ?Ты домостроевец? Алик все требовал, чтобы я дома сидела. Ты тоже хочешь?
– ?Нет, но из галереи придется уйти. Ты же понимаешь, там нельзя оставаться. Я хочу спать со своей женой. Причем хочу прямо сейчас. Пойдем, а? С ним ничего не случится. Проспит до утра.
– ?Пойдем.
Они как будто встретились после долгой разлуки. Разлука, пусть и недолгая, обоим показалась вечностью. Обнялись и утонули друг в друге, между их телами не осталось просветов, их качала и несла мощная волна, вздымала на гребень и швыряла вниз, а они упивались головокружительной качкой, длиной и силой сплетенных рук и ног. И можно было не предохраняться, ничего не бояться, все равно неизбежное уже случилось, новая жизнь уже жила в них, и они втроем помещались в ее большом и щедром теле – он, она и ребенок.
Рано утром позвонили из особняка Голощапова.
– ?Герман Густавович! – кричала в трубку плачущая экономка. – Аркадий Ильич умер!
– ?Как умер?!
– ?Вхожу в спальню, – всхлипывала экономка, – там никого. Постель не тронута. Пошла в кабинет – проверить. А он там, на диване сидит. Глаза открыты, а сам мертвый. Изольды Аркадьевны нету, уехала куда-то еще вечером поздно, вещи собрала и уехала. Водитель говорит, в аэропорт отвез.
И она разрыдалась в голос.
– ?Успокойтесь, Марья Семеновна, ради бога, успокойтесь. Скажите, он… – Герман хотел спросить «своей смертью умер?», но побоялся еще больше ее расстроить. – Вчера дома был кто-нибудь? Из посторонних?
– ?Леонид Яковлевич заезжал. Приехал вместе с Изольдой Аркадьевной, а уехали они врозь. Он – раньше.
– ?Понятно. Марья Семеновна, я вас очень прошу, успокойтесь. У Аркадия Ильича больное сердце, вы же знаете. Я скоро приеду. – Катя вскинула голову и пристально взглянула на него при этих словах, но ничего не сказала. – А вы пока известите милицию и вызовите «Скорую». Сможете?
– ?Ой, я даже телефонов не знаю!
– ?Милицию вызовите по ноль два, «Скорую» – по ноль три. Так положено. Я скоро буду.
– ?Давай я тебе быстро завтрак сготовлю, – предложила Катя.
– ?Было бы отлично, – благодарно взглянул на нее Герман. – Я думал, ты будешь выступать, что я вот так с утра уезжаю. Бросаю тебя одну.
– ?Я уже большая девочка, справлюсь. Ты обязательно должен ехать. Все-таки человек умер… какой- никакой… живая душа…
– ?Он был хорошим человеком. Вот хоть убей, за ним всякое водилось, но человек он был хороший.
– ?Не буду я тебя убивать. Иди умывайся, брейся, а я пока омлет приготовлю и кофе сварю.
Санузел в старой квартире был, понятное дело, раздельный. Катя первая воспользовалась удобствами, умылась и ушла на кухню готовить. На шум выполз из большой комнаты Санька. Он был по-прежнему страшен на вид, но шел сам, шаркая ногами по полу.
– ?Мам?
– ?Умойся тут в кухне, сынок, Герману надо срочно уехать. А может, еще поспишь?
– ?Не, я хочу твой омлет. А что случилось?
– ?Шеф Германа, – Катя не стала говорить «тесть», – умер вчера ночью. Скоропостижно.
– ?А он нас не бросит?
– ?Кто, Герман? Никогда! – с гордостью проговорила Катя.
– ?Верно мыслишь! – поддержал ее вошедший в кухню Герман.
Он был уже одет и первым делом выложил из бумажника на стол платиновую карточку.
– ?Надо Саньке одежду купить. Вот, возьми, это корпоративная карточка, купи что хочешь.
– ?А пин-код? – У Саньки жадно загорелись глаза. – Мам, мне мобильник нужен.
– ?А с твоим что случилось? – Кате ужасно не понравилось выражение его лица.
– ?Так он это… дома остался!
– ?Вот вернешься домой и заберешь. А до тех пор потерпишь. На, ешь. Как твоя рука?
– ?Ничего.
Катя выложила перед сыном на тарелку порцию омлета. Герман тем временем записал на оборотной стороне визитной карточки пин-код.
