– Как люди и эльфы, да еще если рядом с ними эльфийка, могут уживаться вместе?
– Очень просто! – сняв мясо с костра, я принялся с удовольствием его поглощать.
– А как они ко мне отнесутся? – разглядывая свой кусок мяса, спросил Канд.
– Нормально. После эльфийки их уже ничем не удивить. Ты лучше скажи мне, откуда у тебя колье?
– Во-первых, это ожерелье…
– Разве?
– Ну… вроде, да.
– По мне, так это смесь колье и ожерелья.
– Похоже, – не мог не согласиться вампир. – Сам точно не знаю, что это такое. Мне оно просто понравилось, вот я его и того, позаимствовал.
– Хозяин, естественно, о заимствовании не знал?
– В том-то и проблема, – откусив немного от своей порции, он прожевал и, сглотнув, хмуро закончил: – Хозяин знает о заимствовании.
– И ты из-за этого путешествуешь? – усмехнувшись, спросил я и тоже отхватил очередной кусман мясца, едва не прикусив себе палец.
– Да. Теперь ты ответь на вопрос: откуда у тебя двести пятьдесят золотых? Или ты мне соврал?
– Да нет, не соврал. Правда, там, может быть, чуть поменьше двухсот пятидесяти, а может, и побольше. Что-то стряс с виконта, что-то нашел, но основную часть позаимствовал у мертвого ростовщика.
Услышав хмыканье вампира, объяснил более подробно.
– Ты не думай, ростовщика не я грохнул. Просто в его доме на меня пытались устроить засаду люди разобидевшегося графа и заодно прирезали хозяина, чтобы потом все свалить на меня. Я же о засаде прознал, перебил людей виконта и подумал, что лишние деньги мне не помешают, тем более, они стали бесхозные. Не пропадать же добру? Вот я и взял их… А ты у нас, стало быть, вор?
– Я?! – удивился Канд. – Нет!!!
Услышав на этот раз мое хмыканье, вампир тоже разъяснил:
– Тот, у кого я взял ожерелье, редкостный гад, он отобрал у меня все, абсолютно все! Да и еще подстроил так, чтобы меня изгнали. Кстати, с помощью ожерелья он все и подстроил, он мне его попросту подкинул и указал пальцем. Я же решил: раз меня все равно обвинили в том, чего не совершал, можно, чтоб не так обидно было, перед изгнанием совершить то, в чем меня, собственно, и обвиняли. Вот я и позаимствовал это украшение.
Хмыкнув еще разок, я не стал комментировать, хотя и мог. В молчании доев, мы принялись коптить мясо в дорогу, и этот процесс занял достаточно продолжительное время. Только когда солнце начало опускаться за горизонт, мы вновь продолжили путь, но предварительно перед этим в меру своих сил и возможностей уничтожили все следы нашего пребывания в этом лесу. Бегать ночью по лесу не рекомендуется никому, кроме детей и тех, кто видит в темноте. Детям все по фигу, а тем, кто видит, по фигу темнота.
Бежали молча и быстро, останавливаясь только сполоснуть горло (я) и попить крови нархвара из кожаного бурдючка (нашелся такой в сумке Канда), в который она была сцежена (вампир). С кровопийцей, потребляющим кровь в особо крупных размерах, у нас были более чем странные отношения. Мы могли говорить и говорить, а потом молчать на протяжении многих часов. После памятного разговора за едой до самого захода солнца не было сказано ни единого слова, зато после заката вампир, нагнав меня, начал говорить, невольно заставляя перейти меня на легкую трусцу. Вампир втолковывал мне особенности взаимоотношений местных рас. Из сказанного им выходило, что воюют здесь все и со всеми, причем на протяжении уже нескольких столетий. Иногда по-крупному, чаще вяло, но были и исключения. Некоторые кланы гномов и вампиров (но не все) держали холодный нейтралитет. Эльфы изредка нападали на людей, правда, признал Канд, это происходило по вине самих людей. Но больше всего люди воевали с себе подобными.
Оказывается, сейчас мы находились на одном из двух обитаемых материков, соединенных между собой небольшим участком суши – его называют полосой Кайна, или, по-простому, «горлышком», – вроде того, как в моем мире соединяются Северная Америка с Южной. Много лет назад на них существовала единая Империя, основанная древним родом Атх. Несколько сотен лет назад два клана, входившие в этот род – Халс и Лапс, – чего-то не поделили, в результате чего развязалась война, и произошел раскол империи на две половины. Одна стала именоваться Светлой Империей, другая – Темной (причем Канд был уверен, что живи мы в Темной Империи, то считали бы, что она как раз и есть Светлая, а другая, наоборот, Темная). Официально Темная и Светлая назывались по именам кланов – Империя Халс и Империя Лапс. Впрочем, раскол, по сути, случился лишь из-за одного жадного до власти чудака на букву «м». Власть в его руки так и не попала, зато очень повезло единственному на тот момент его сынишке. Говард Лапс после смерти отца быстренько взял бразды правления в свои руки и закончил начинание, создав Империю Лапс. Впрочем, к слову сказать, никто от этого сильно и не расстроился, просто вместо одной Империи стало две. Некоторое время все жили, ни о чем не заботясь, изредка подвоевывали в «горлышке», но на этом все и заканчивалось. Воевать по-настоящему никто не решался, и Канд объяснил мне, почему. Кораблей не было ни у тех, ни у других, так что все бои ограничивались, как уже было сказано, на территории «горлышка». Естественно, каждая Империя со своей стороны надежно перекрыла полосу Кайна, поэтому желанием нападать никто не горел, это практически стопроцентно грозило обернуться полным фиаско. Вот так и сосуществуют две Империи рядом друг с другом. Причем назвать их едиными государствами довольно трудно, поскольку каждое состоит из графств, княжеств и королевств, живущих между собой, мягко говоря, напряженно. Правда, главенство своего императора признается всеми.
– Хотя, я думаю, скоро о мирной жизни можно будет позабыть, – заключил Канд, когда мы решили сделать небольшой привал.
– Почему? – спросил я, развалившись на земле.
– Пока Империя Халс медленно варилась в собственном соку, Империя Лапс под предводительством достаточно умного потомка Говарда Лапса, некоего Догала, очень сильно вырвалась вперед. У них появился самый настоящий флот, армия, по численности превосходящая в несколько раз армию Империи Халс, и она обучена много лучше того, что есть у Халсов. Думаю, еще год-два и начнется война, причем до победного
