Струйка прекратилась, закапало. Джехангир легонько встряхнул утку, как делала мама, но при этом несколько капелек упало на постель. Джехангир не успел подхватить их.
Глава 15
Вечер за вечером, с семи до девяти, забравшись на шаткие козлы из двух стремянок, скрепленных планкой, Эдуль сбивал с потолка штукатурку.
Джал накрывал мебель полиэтиленовой пленкой, становился на пороге, обозревая потолок. Время от времени он изображал участие в процессе, то замечая, что вот этот угол как будто уже в порядке и Эдуль может двигаться дальше или что здесь, оказывается, есть целый неповрежденный участок, который можно вообще не трогать.
В ответ Эдуль выдавал перлы из книги «Сделай сам»:
— Подготовка-половина дела, Джал, сынок. Сначала я должен проверить дранку под штукатуркой и убедиться, что она не прогнила. Иначе знаешь, как говорится? Поспешишь — людей насмешишь.
Эдуль принимался постукивать костяшками пальцев неповрежденный участок и понимающе кивал:
— Слышишь? Понял, что я имел в виду?
Джал лихорадочно крутил свой слуховой аппарат, стараясь хоть что-то услышать, чтобы обсудить услышанное. Склонив голову набок, он просил Эдуля постучать еще разок.
Старания брата ускорить ход ремонта тревожили Куми. Она прервала вечернюю молитву, вызвала брата на кухню и потребовала, чтобы он перестал надоедать Эдулю.
— Кончится тем, что он все бросит и уйдет! Ты что, не хочешь, чтобы папа вернулся? Так и скажи.
Джал пробормотал, что уже третий месяц настаивает на возвращении папы. И не может понять, отчего Куми потребовала, чтобы Эдуль начал с гостиной, а не с папиной комнаты.
— Я хочу, чтобы Эдуль попрактиковался в гостиной и учел свои ошибки. Мы же не можем сделать из папы подопытного кролика!
А Эдуль продолжал битву со штукатуркой. Вечер за вечером квартиру оглашал непрестанный стук его молотка. Будто судьба стучится в дверь, подумал Джал, которого все сильней беспокоили мысли о Роксане и Йезаде, о том, как невыносима должна быть жизнь в их крохотной квартирке.
Иногда мастер «сделай сам» вносил разнообразие в монотонность их теперешнего уклада. Однажды из гостиной донесся грохот, за которым последовал вопль Эдуля. Брат с сестрой бросились на помощь. Эдуль сидел на корточках, закрыв лицо руками, и кричал, что ему засыпало штукатуркой глаза.
— Дай посмотрю, — предложила Куми, но Эдуль не отводил рук от лица.
Куми велела Джалу подержать его за руки и, силой разомкнув Эдулю веки, дважды дунула в каждый глаз.
Эдуль заморгал, потер глаза, вытер их насухо.
— Ты гениальная женщина, Куми!
— От отца научилась. От Палонджи, моего настоящего отца. Джалу вечно попадал в глаза песок, когда нас водили гулять на пляж Чаупатти. Он был такой непоседа…
Куми пустилась в воспоминания о пляжных прогулках, на которые дети брали с собой купленные отцом ведерки, лопатки, сито и лейку. Они строили замки из песка, особенно хорош был Джал, у него просто талант открылся, и отец ужасно гордился, когда люди останавливались полюбоваться песчаными замками.
— Отец всегда говорил, что Джал будет знаменитым архитектором.
— Кто? Наш Джал? — засмеялся Эдуль.
Подобрав с пола молоток и зубило, он снова полез на козлы.
Через несколько дней — новая неприятность. Душераздирающий крик Эдуля уже не потряс их, они успели попривыкнуть к его злоключениям. Устало войдя в гостиную, они увидели, что Эдуль держит во рту большой палец.
— Говорят, у садовника должен быть зеленый палец, — попытался пошутить он, — а вот у мастера пальцы всегда в синяках и ссадинах. Профессиональный риск.
Джалу стало жалко Эдуля:
— Эти молотки такие скользкие!
— Ну, у меня-то первоклассный молоток! — возразил Эдуль, из честности отказываясь воспользоваться предлогом. — Хороший мастер никогда не винит свой инструмент.
Он опять сунул палец в рот.
— Сильно болит? — осведомилась Куми. — Может, лед приложить?
— Все в порядке, — гордо ответил Эдуль, но лед принял.
Немного подержав лед на пальце, он положил кубик в рот и сгрыз.
Через две недели после начала ремонта Джал тайно снял со счета пятьсот рупий. Он знал, что тайна скоро раскроется, потому что Куми проверит счет, но ему было все равно.
В тот же вечер он отправился к Роксане. В квартире слышалась музыка. Войдя, он с изумлением увидел, что играет скрипачка, которая стоит в изножье папиной постели. Роксана задержала брата в коридоре — не нужно сейчас здороваться с папой, он целые сутки промучился и только теперь, похоже, засыпает.
— Я в маленькой комнате посижу, — прошептал Джал.
Роксана вернулась к отцу и присела рядом. Вытерла слезинку в углу его глаза. Дейзи доиграла аллеманде из «Партиты» Баха; смычок застыл над струнами как вопросительный знак — играть еще?
Роксана приложила палец к губам, и женщины бесшумно вышли.
Йезад представил Джала Дейзи:
— Мой шурин.
— Какая прелестная вещь, — сказал Джал, пожимая ей руку, — я вам так благодарен за то, что вы играете для папы.
— Не благодарите, это радость для меня.
Дейзи простилась, напомнив Роксане, что готова прийти и завтра — пусть Джехангир позовет ее, когда нужно.
— Какая милая, — сказал Джал после ее ухода. — Она замужем?
— Нет, — усмехнулся Йезад, — хочешь, мы тебя сосватаем?
— Ну что ты, — покраснел Джал. — Как папа?
— Мне кажется, хуже, — ответила Роксана, — у него речь затруднена.
Джал сник. На цыпочках прошел в соседнюю комнату.
— Он сильно похудел с последнего раза, когда я видел его. Кожа и кости.
— Доктор говорит, началась быстрая атрофия мышц. Садись.
Роксана указала на кровать, справилась, как дела дома.
Джал присел на край кровати и, поигрывая уголком простыни, стал было говорить, что Куми в порядке и дома все хорошо, но не выдержал.
— Ужас, что творится, и я просто не знаю, что мне делать! Этот идиот Эдуль без толку колотит молотком по потолку. А Куми не желает торопить его. Мол, если его толкать в спину, так потом потолки могут обвалиться.
— В этом есть резон, — милосердно согласилась Роксана.
— И мы знаем этот ее резон, — отрезал Йезад.
— Я так надеялся, что он за несколько дней оштукатурит потолки и папа сможет вернуться домой, — в отчаянии говорил Джал. — Но такими темпами этот дурак еще два месяца провозится со своим молотком!
— Вряд ли мы можем помочь, — сухо сказал Йезад.
— Но все это несправедливо, у вас тут такая теснота. На бедную Рокси навалилось столько работы.
