— Гейб, — произнес он, — ты еще не в состоянии понять всего, ты слишком юн. Но я хочу, чтобы мы поговорили, как мужчина с мужчиной.
— Поговори с Каролиной, как мужчина с мужчиной, — предложил я. — Именно она вычислила, как тебя разыскать.
— Моя кровь! — с просветленным лицом вымолвил Лео. — У тебя светлая голова, доченька. Ты станешь хорошим адвокатом.
— Да ради Бога, — ответила Каролина, ковыряя гобеленовую обивку стула.
— Это вопрос страсти, — выдал он нам. — Я ощутил, что страсть ушла из моего сердца. Джулиана прекрасный человек. Она великолепная мать.
— Можно короче, — сказал я, впервые заметив, что я выше отца на полголовы.
— Но вся ее жизнь была связана с тобой, Гейб. С тобой, Карой и Авророй. А еще Джулиану волновала ее внешность. И прочие формальности. Есть даже такое обозначение для брака — брак по форме, но не по содержанию. У нас не было партнерства душ. Мы лишь казались счастливыми. Мы казались воплощением американской мечты. Но я был глубоко несчастен. Еще до рождения Авроры. Я ощущал себя как заключенный. Работа не доставляла мне удовольствия, а моя личная жизнь не поддается описанию. Ее не было. Я был доведен до психоза. Мне хотелось вырваться на волю. Я знаю, что многие обвинили меня в том, что я поступил не очень честно…
— Да, есть такие люди. Включая твоих собственных родителей, — вставил я.
— Я знал, что ты будешь на меня сердиться. Я уважаю твои чувства.
— Ты можешь говорить, как нормальный человек? — умоляюще воскликнул я.
— Когда я узнал, что Джой беременна, — начал он, — я…
— Как же так получилось? — прервал его я.
— Я приезжал к ней в прошлом году. Мне пришлось сделать выбор. Она очень достойная женщина. Гейб, она очень энергичная, живая, ищущая и счастлива тем, что имеет. Она не пытается решать мировые проблемы. Она бы не посягнула на то, чтобы вмешаться в отношения мужа и жены, если бы я не убедил ее, что мой брак уже потерпел крушение… Мы выжидали.
— Выжидание прошло успешно, — насмешливо заметил я, показывая в сторону Джой и Амоса. — Почему же ты не выждал до того, как сказать маме, что ваш брак потерпел крушение?
— Но она должна была сама догадаться, — взорвался Лео, вставая и принимая позу уверенного в себе адвоката. — Я пытался донести до нее эту мысль снова и снова, но она не желала понимать очевидного. Я не хотел быть жестоким. Я не осмеливался сказать ей прямо: «Джулиана, я не могу больше оставаться с тобой». Но она продолжала танцевать…
— Не волнуйся. Она больше не тратит денег на занятия балетом, — сказал я.
В комнате было жарко, как в теплице, потому что все ее свободное пространство занимали цветы. Я снял пальто.
— Я хочу, чтобы ты отвез нас домой и сам сообщил маме обо всем. Мы не собираемся полоскать твое грязное белье, папа.
— Я знаю. Я собирался приехать. Но мне казалось, что нет смысла притворяться.
— Нет смысла?
— По отношению к Джулиане.
— О, какой ты заботливый. Я тебе уже сказал, что у нее рассеянный склероз. А ты отреагировал так, словно мы нарушили твой привычный график. Какая досада!
— Мы что, теперь должны все время заботиться о маме? — вмешалась Каролина. — Ты собираешься нам помогать?
— У вас есть трасты для поступления в колледж. Но мы можем воспользоваться ими сейчас, учитывая, что теперь мама недееспособна. Она работает? — спросил он.
— Да, она работает. Ее даже зачислили в штат синдиката, — сказала Кара, вздернув подбородок.
— Итак, если брать в расчет это и ваши трастовые деньги…
— Которые мы не должны трогать до достижения двадцати одного года, а мама не позволит воспользоваться ими только ради себя, — отчеканил я.
— Но это не очень разумно, Гейб.
— У нее есть одна проблема, папа.
— Какая?
— Она порядочный человек.
— Я чувствую, что мне не удастся тебя убедить, — ответил Лео. — Я не надеялся на счастливый исход, но все же хотел бы, чтобы вы оставались здесь, сколько посчитаете нужным.
— Нам в школу через три дня, — заметила Каролина.
— Ну, тогда я вас отвезу, хотя это довольно сложно, потому что мы с Джой должны были договориться о дизайне интерьера…
— Вы строите дом? — спросил я.
Этот человек казался мне инопланетянином.
— Джой снова… беременна, — проговорил отец. — Мы и не думали, что такое возможно. Амосу только четыре месяца, и она кормит грудью. Но она сказала…
— Что чудеса случаются, — закончил за него я.
— Я рассчитывал, что в этом доме мы сможем все вместе проводить много времени: я, ты, Каролина и Аори. Там будет четыре спальни. Я не собирался забывать вас.
Он показал нам пачку писем, адресованных Каролине и мне. На его полке стояли фотографии, моя и Каролины.
— Я хотел объясниться и знал, что мне нужно вернуться. Я ждал подходящего момента, а потом Джой сообщила о своей беременности.
— Как тебе было трудно, папа!
— Здесь от меня ничего не требуют. В этом вся разница. Джой благодарна за любую мою помощь. Она абсолютно самодостаточный человек. Она всегда повторяет, что сама в состоянии воспитать детей в коммуне. Ей не требуется штамп в паспорте. Она не покушается на мою свободу. Я могу делать все, что посчитаю нужным, — работать, учиться, когда сам этого захочу.
— Ну, просто замечательно. Не знаю, как Каролина, а я лучше проведу ночь на раскаленной решетке для гриля, чем останусь в этом доме. Я хочу уйти, и ты мне скажешь, где я смогу переночевать.
— Я бы хотела остаться здесь, — еле слышно произнесла Каролина. — Я слишком устала, чтобы куда-то идти.
— Гейб, я знаю, что ты можешь чувствовать гнев или раздражение, но я все равно остаюсь твоим отцом.
Я встал и произнес:
— Не вини в этом меня.
— Я отвезу тебя в пансион «Амори». Там сдают комнаты. Туристы приедут только в мае. Но мне хотелось бы, чтобы ты остался здесь.
— Я тебя ни о чем не прошу. Только отвези меня отсюда. Каролина, дай мне телефон. — Она повиновалась. — У меня лишь один вопрос. Почему у тебя был пистолет? Пистолет в ящике?
— Это не мой, — ответил Лео. — Я нашел его, когда мы ремонтировали ванну. Он был в вентиляционном люке и выглядел таким древним, как предмет старины. Я решил оставить его себе. Я даже не знал, в рабочем ли он состоянии.
— Мы познакомились с твоей подругой, Индией Холлвей. Бабушкой потенциального насильника моей сестры, между прочим.
— Индия особенная женщина, — отозвался Лео.
— Ты меня услышал? Или ты притворяешься глухим? — прошипел я.
— Да ладно, Гейб, — вмешалась Каролина.
— Ребята, я восхищен тем, что вы такие самостоятельные, но это было очень неосмотрительно с вашей стороны.
— Тебе виднее. Можно уже ехать? — спросил я.
Мы уехали, и лицо Каролины казалось мне белым неясным пятном в окне.
