— Извиню ли я вас? — Из горла Анджелы вырвалось что-то среднее между кудахтаньем и рычанием. — Леди всегда остается леди? О, как я вас презираю! Вы смогли обмануть мою мать и всех остальных, но только не меня. Так и знайте! В ваших венах течет вода, вода со льдом! Ни капли тепла, страсти! Как только вам взбрело в голову, что вы сможете удержать такого мужчину, как Лука, настоящего мужчину? Вам надо было держаться своей породы.
— Вы больны, Анджела. — В голосе Эми звучала брезгливость, написанная и на ее лице. — Больны и вне себя от злобы. Будьте добры, оставьте меня в покое.
— Вы осмелились сказать это только потому, что вам нестерпимо выслушивать правду! — Губы Анджелы растянулись в хищной улыбке, шея вытянулась, словно у готовой ужалить змеи, пальцы скрючились. — Вы думаете, что умны, что на вершине успеха? Леди, у которой есть все?
Все? Боже милостивый, о чем она говорит? — беспомощно подумала Эми. Это у Анджелы все есть — муж, дом, любящие братья. Охваченная ужасом и отвращением, она молча смотрела на итальянку.
— Но вы ничего не понимаете! — На оскаленном рте появились капельки слюны. — Вы думаете, что он вернул вас, потому что любит, да? Потому что думает о вас, не может жить без вас? Как вы слепы!
— Мне надо…
— Все это только потому, что Франческа помолвлена, собирается замуж и ее постель теперь недоступна для него.
Эми была не в состоянии ничего сказать. Она хотела выплеснуть прямо в это злобное, жестокое лицо тысячи слов, но не могла найти ни одного в образовавшемся в голове вакууме. Не было никакого сомнения в том, что Анджела говорит правду. Проверить это было бы совсем не трудно.
— Так что видите — вы просто оказываете ему услугу… на некоторое время. — Черные глаза загорелись торжеством.
— Вы закончили? — Эми вдруг почувствовала какое-то неестественное спокойствие, позволившее ей распрямиться и гордо поднять голову, глядя в источающее ненависть лицо противницы.
— Да, я закончила. — Было очевидно, что Анджела не испытывает никаких угрызений совести, никаких сожалений, что страдания Эми доставляют ей злорадное удовлетворение. — Я сделала то, что хотела.
— Вы ведь пришли сюда специально, чтобы рассказать мне об этом, не так ли? — медленно начала Эми. — Что же вы за существо, Анджела? Вы не женщина, это понятно. Вы позор для своего мужа! Мне жаль Бернардо. Жаль от всего сердца. — И, видя, что Анджела готова ударить ее, Эми шагнула вперед и приблизила к ней свое лицо. — Этого я вам не позволю, — спокойно сказала она.
Анджела застыла с поднятой рукой, щеки ее покрылись безобразными пятнами, и, несмотря на свое храброе заявление, Эми почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. С сестрой Луки происходило что-то странное, что-то очень странное.
Не отрывая глаз от побледневшего лица Эми, Анджела медленно опустила руку.
— Вы еще пожалеете о том, что сказали это, — медленно произнесла она бесцветным голосом, разительно контрастирующим с искаженным яростью лицом. — Говорю вам, вы пожалеете об этом!
— Не угрожайте мне, Анджела, — с расстановкой произнесла Эми, молясь про себя, чтобы ноги не отказали ей окончательно и чтобы бьющая ее внутренняя дрожь осталась незамеченной. — Я никогда не стремилась стать вашим врагом, и вы отлично знаете это. Выбор был за вами. А вы невзлюбили меня, как только я появилась на вилле Джерми, признайтесь в этом.
— Да, я не люблю вас. — Отвернувшись, Анджела направилась к двери, но, дойдя до нее, снова обернулась. — Я вас ненавижу. И всегда ненавидела. С самой первой нашей встречи я поняла, что вы хотите занять мое место, выставить меня из дома…
— Это не так, — быстро возразила Эми.
— Нет, так! Вы настроили против меня мою мать… Заморочили ей голову. Только и слышно было: Эми то, Эми это… — Анджела замолчала, но тут же ее лицо вновь пришло в движение, и Эми приготовилась к очередному выпаду, однако это мало ей помогло. — Даже когда вы позволили умереть своему ребенку, это не убавило вашей… популярности, — зло продолжила она. — И после этого весь мир продолжал вращаться вокруг вас. Да, я ненавижу вас и всегда буду ненавидеть.
— Я не позволяла ему умереть! — Удар был столь сильным, что Эми на мгновение прикрыла глаза, а когда снова открыла, то итальянка уже выходила из двери.
Как ни пыталась она уверить себя в том, что Анджела злая, испорченная и жестокая и что ее обвинение не имеет под собой никаких оснований, знакомые паника и ужас вновь овладели Эми, и только через несколько ужасных минут неимоверным усилием воли ей удалось справиться с собой.
Выйдя на террасу, она увидела устремленные на нее глаза Луки и сразу заметила, что Анджела и Бернардо ушли.
— Тебе плохо? — Он встретил ее на полпути и, взяв под локоть, проводил до столика. — Ты очень бледна, — озабоченно добавил Лука. — Что-то не так?
— Нет, все в порядке. — Эми не хотела рассказывать ему о разговоре с Анджелой здесь, среди веселящихся людей. Кроме того, горестно подумала она, какой в этом толк? Скоро она все равно улетит в Англию, но он-то остается здесь, а сестра — часть его жизни. — Анджела и Бернадо ушли? — осторожно спросила Эми.
— Бернардо завтра рано утром уезжает в Геную. — Он взглянул на нее с тревогой. — Я думал, Анджела сказала тебе об этом.
— Нет, по-моему, не говорила. — По его глазам она поняла, что Лука намеревается задавать вопросы и дальше, поэтому быстро добавила: — Может быть, пойдем? Я очень устала.
— Разумеется. Такси уже ждет. На все его попытки заговорить в такси Эми отвечала намеренно холодно и односложно, надеясь умерить его любопытство.
Появление Анджелы в ресторане мгновенно разрушило интимное настроение, возникшее в начале вечера, и сейчас, осадив его в третий раз за несколько минут, Эми наконец почувствовала, что он сдался. Откинувшись на сиденье, Лука замкнулся в угрюмом молчании, длившемся до самого их возвращения на виллу. — Спокойной ночи, спасибо за приятный вечер.
Войдя в дом, Эми направилась было на свою половину, надеясь избежать внимательного, изучающего взгляда, проникавшего, казалось, в самую душу, но ей это не удалось.
— Так не пойдет, Эми. — Голос Луки был зловеще тих, что обеспокоило ее больше, чем проявление ярости. — На этот раз я не намерен уходить без объяснений.
— Что? — Она обернулась к нему, и он, быстро шагнув вперед, крепко схватил ее за руки и потащил по холлу. — Отпусти меня! — беспомощно воскликнула она. — Лука…
— Сегодня ты поговоришь со мной, по-настоящему поговоришь, — сквозь зубы процедил Лука. — С меня хватит, понимаешь? Довольно церемоний, к черту психологию! Я тоже человек и не позволю тебе захлопнуть эту дверь перед моим носом!
— Ты делаешь мне больно! — Эми попыталась разжать его пальцы, но он уже втащил ее за собой в их половину дома, запер дверь и положил ключ в карман.
— Я хотел бы сделать тебе больно, Эми. — Говоря это, Лука снял пиджак и ослабил узел галстука. — Сегодня мне действительно хочется сделать тебе больно, чтобы ты поняла, что я существую, что я тоже живой человек из плоти и крови. Ты меня понимаешь?
— Не смей прикасаться ко мне!
— Думаешь, я позволю тебе делать вид, что нашего брака вообще не существовало? — возбужденно спросил он. — Позволю уйти, позволю другому мужчине касаться тебя, любить тебя…
— Я тебе не принадлежу! — Теперь она сама кипела негодованием. Так, значит, он может по настроению взять себе любовницу, а когда понадобится, призвать к себе Эми, словно верноподданного вассала? Чтобы присмотреть за братом и заодно занять место в его постели, освобожденное женщиной, которая решила наконец покончить с их связью? — Заруби это себе на носу!
— Зарубил. — Глаза его пылали гневом, но голос оставался холодным. — Только ты ошибаешься, моя маленькая бледная английская роза. Ты принадлежишь мне! Принадлежишь с самого первого дня нашей встречи. Я чувствовал, как трепещет под моими ласками твое тело, слышал, как в экстазе ты произносила мое имя, видел рождение нашего сына. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь дам тебе уйти?
— Ты не можешь удерживать меня против моего желания, — пылко возразила она. — Даже ты не
