Ясно было, что птица узнала Джейн в тот момент, когда Поль произнес ее имя, входя в комнату. Раскачиваясь на своей жердочке, попугай принялся выкрикивать:
— Джейн! Джейн! Кто умная птичка? Красивая старая птичка?
Джейн была поражена, что Флобер запомнил слова, с которыми она обращалась к нему этим летом.
— Привет, Флобер! Так кто у нас умная птичка?
Перья под ее пальцами были словно шелковые. Когда она начала их гладить, попугай, наклонив голову, забормотал от удовольствия.
— Вы не боитесь этого старого бандита? — спросил Фернан, подходя к ней.
Джейн подняла на него глаза, собираясь заступиться за попугая, но, к своему удивлению, увидела на лице Фернана выражение искреннего восхищения.
— Флобера? Конечно нет! Мы ведь с ним друзья. Верно, старина? — сказала она, обращаясь к попугаю.
— Фер-р-рнан… Джейн… — Это было сказано с такой человеческой интонацией, что Джейн стало не по себе. Ощущение усиливалось тем, что птица взволнованно переводила взгляд с одного на другого, словно оценивая, подходят ли они друг другу. — Фернан и Джейн! Кр-р-аси-вые пар-р-рни…
— Ты немного путаешь, Флобер. — Голос Фернана звучал так, словно он не понял намека птицы; Джейн же предательски покраснела. — Джейн не парень, она леди. Хотя, конечно, красивая.
— Леди, леди, — послушно повторил Флобер, он обожал внимание к своей особе. — Фр-р-рукты? Фр-р-рукты? — спросил он с надеждой, не упуская возможности выклянчить лакомство. — Красивая старая птичка, — добавил он напоследок, издав имитацию человеческого вздоха.
— А ты еще и хитрая птичка!
Джейн не могла сдержаться от смеха, несмотря на неловкость положения. Ей было известно, что вся семья очень привязана к попугаю, особенно Нора, наделявшая его почти человеческими качествами. И действительно, его поведение бывало иногда чересчур, пугающе человеческим. Флобер был не лишен даже своеобразного чувства юмора.
— Джейн, иди посмотри, какую новую игру мне подарили на Рождество! — снова пришел ей на выручку Поль с другого конца комнаты. — Она для двух игроков, — с надеждой добавил он.
— Теперь, пожалуй, я могу вас оставить, — улыбнулся Фернан и повернулся, чтобы уйти.
Джейн невольно посмотрела ему вслед и снова ощутила излучение его мужской энергии. Только встретив удивленный взгляд Поля, она осознала, что не может оторвать глаз от гибкого мускулистого тела в черной шелковой рубашке и неброских, но явно дорогих черных брюках.
Джейн мучительно покраснела. О Боже, неужели я совсем лишилась разума? — спросила она себя, когда дверь за Фернаном закрылась и они с Полем наконец остались одни. Ни разу в жизни она не строила глазки мужчинам! Ей даже никогда не хотелось этого, и, уж во всяком случае, она не собиралась начинать сейчас — тем более с Фернана Тамилье. Он и так был слишком высокого мнения о себе.
«И все-таки только что ты пялилась на него, как пятнадцатилетняя дурочка! — сообщил ей внутренний голосок с безжалостной откровенностью. — Опомнись! Приди в себя!»
Но Джейн никак не удавалось совладать с разыгравшимся воображением. На какое-то мгновение она вдруг представила себе его реакцию, если бы он увидел ее тело обнаженным, и рука непроизвольно прикрыла живот. Только возглас Поля: «Иди сюда, Джейн, все готово!» — вывел ее из состояния падения в черную бездну…
А ведь до катастрофы все было совсем не так, с острой тоской подумала Джейн. Она была счастлива, уверена в себе, любила свою работу. И была обручена с человеком, который, она не сомневалась в этом, был для нее единственным на свете. И вдруг, всего за несколько секунд, ее жизнь необратимо переменилась. Джейн прикрыла глаза от мучительной боли, сжавшей сердце.
Это произошло не по ее вине. Все — и полиция, и свидетели происшествия — говорили, что лихой парень в сверкающей спортивной машине вылетел на перекрестке навстречу ее пикапу без предупреждающего сигнала. Но в результате он скончался на месте, оставив убитых горем родителей, а сама она провела долгие недели в больнице. Медленно оправляясь от полученных травм, Джейн изводила себя мыслями о том, что трое детей, няней которых она была в то время, могли так глупо погибнуть. Ведь они в момент аварии находились в машине. К счастью, их телесные повреждения оказались незначительными, но Джейн долго еще в ужасе просыпалась среди ночи. Ей слышались испуганные крики детей, стоны умирающего юноши в искореженной машине и свой собственный голос, пытающийся успокоить малышей, до которых она не могла добраться, зажатая на переднем сиденье.
Джейн непрерывно проигрывала в уме картину катастрофы в тщетных попытках убедить себя, что у нее не было шансов избежать столкновения. Но ей все равно казалось, что, если бы она действовала быстрее, лучше бы управляла машиной, то парень не врезался бы в нее. Выяснилось, что спортивная машина была подарком богатых родителей к восемнадцатилетию сына и что в момент аварии он даже не был пристегнут ремнем безопасности…
— Джейн! — Недовольный голос Поля вернул ее к действительности, и она постаралась переключиться с реальных ужасов прошлого на доисторические ужасы игры, механически нажимая какие-то кнопки и переставляя фигурки.
В то время все твердили ей, что даже водитель с полувековым стажем не мог бы предотвратить трагедию — не то, что двадцатилетняя девчонка, какой она была тогда. И Джейн понимала это… но только разумом. Сердце чувствовало другое. Оно разрывалось от ощущения вины: ведь ей доверили жизни трех крохотных существ, а она не оправдала этого доверия.
Физические последствия аварии можно было бы еще пережить — несколько шрамов на животе. Но душевная травма являла собой нечто совсем другое. Джейн никак не могла преодолеть ее, и последствия не замедлили сказаться. Ведь если бы авария не сказалась на ней, разве Фред поступил бы так? Разве бросил бы ее как раз тогда, когда был нужен ей больше всех на свете?..
Победный клич Поля дал ей понять, что она — никудышный противник. Извинившись, Джейн попросила разрешения отдохнуть, раскрыла какой-то журнал и снова погрузилась в свои невеселые мысли…
Фред посетил ее в больнице всего несколько раз, но Джейн, зная его неприязнь к хворям вообще и к больницам в частности, не обижалась. Конечно, ей очень не хватало его, — особенно когда она видела, каким вниманием окружены ее соседки по палате. С другой стороны, она тоже не была обойдена вниманием: родители, братья и многочисленные друзья навещали ее каждый день. Но все-таки это было совсем не то…
И вот после двухмесячного пребывания в больнице, за два дня до выписки Джейн получила письмо, каждое слово которого отпечаталось в ее памяти.
Уже это обращение должно было подготовить ее к тому, что последует дальше. Прежде его письма всегда начинались со слов
Нет, она не понимала этого и как ни в чем не бывало продолжила чтение. Только сердце ее вдруг почему-то забилось учащенно.
