назову вам одну причину, хотя и не главную. — Он помолчал, чувствуя, что Мэгги наблюдает за ним, как попавшее в капкан животное наблюдает за приближением человека, еще не зная его намерений, но уже готовясь кусаться, царапаться и биться насмерть, если понадобится. — Я покупаю этот дом в основном из-за вас. — Видя, что Мэгги хочет что-то сказать, Джек жестом остановил ее. — Нет, не прерывайте, дайте мне закончить.
Она воинственно вздернула подбородок и поджала губы, но промолчала.
— Вы думаете, что я вас хочу? Что ж, вы правы, это так. Меня влекло к вам с первого взгляда, еще до того, как я узнал, кто вы такая и что вы за человек, но, когда я узнал вас поближе, меня потянуло к вам еще сильнее. — Джек наблюдал за лицом Мэгги и видел, как его слова действуют на нее. — Я не мог выкинуть вас из головы, мне хотелось лучше узнать вас, понять, что вами движет, вот почему я последовал за вами, — торопливо продолжал он. — А затем я обнаружил, что, по всей видимости, вы вскоре лишитесь работы и вследствие этого, вероятно, и дома.
— И, разумеется, вы сильно переживали за бедняжку Фредди, — вставила Мэгги, скрывая под сарказмом глубокую растерянность.
Собрав волю в кулак, Джек заставил себя улыбнуться.
— Маленькое уточнение, Мэгги: мне никогда не хотелось уложить в постель Фредди.
По ее широко распахнувшимся глазам было понятно, что она уловила его самоиронию, но в следующее мгновение осторожность снова взяла верх. Мэгги была закована в недоверие, как в стальные доспехи.
— Выходит, вы купили дом и клинику, пошли на огромные расходы, ради того чтобы уложить меня в постель? — Мэгги с самого начала это подозревала, но до сих пор не переставала удивляться.
— Не скрою, в идеале к этому я и стремился, но не собирался торопить события, тем более — принуждать вас к чему-то. Если бы это произошло — замечательно, нет — значит, не судьба, — заключил Джек с легкостью, по которой никто не догадался бы, сколько раз за последние недели ему приходилось принимать ледяной душ. — Я вовсе не рассчитывал, что вы легко отбросите свои принципы вместе с определенным предметом нижнего белья, если вы именно это имели в виду. Да, меня к вам влечет, я хочу узнать вас поближе, и тогда, если, конечно, у нас все пойдет хорошо, я хотел бы, чтобы мы стали больше чем просто друзьями, но это будет зависеть целиком от вас. Я никогда не принуждал женщину ложиться со мной в постель и не собираюсь изменять этому правилу с вами.
Мэгги уставилась на него, не зная, что сказать. Она совсем растерялась. Подобная прямота была ей непривычна, она как-то не соответствовала канонам английского воспитания. Мэгги облизала пересохшие губы и не нашла ничего лучшего, как сказать:
— Значит, вы заявляете, что это не шантаж?
— Фу, какое отвратительное слово.
— Не более отвратительное, чем само деяние.
— Мэгги, позвольте сказать вам одну вещь. — Джек говорил очень тихо, но что-то в его тоне снова заставило Мэгги насторожиться. — Это не имеет отношения к нашей ситуации, но, возможно, поможет вам понять, кто я и откуда.
Джек жестом велел ей сесть на стул, а сам прислонился к стене и засунул руки в карманы брюк, наблюдая за Мэгги из-под полуприкрытых век. Эта естественная поза еще сильнее подчеркивала его мужественность, и Мэгги вдруг испытала нелепое, безумное желание броситься в объятия Джека. У нее в самом прямом смысле ослабели колени, и она поспешила сесть на стул.
— Я уже рассказывал вам о своей матери. Она сбежала из Англии, будучи беременной. Сбежала с мужем своей кузины, но сейчас речь не об этом. Он не долго продержался в роли счастливого папаши, Кэтлин было полгода, когда он уехал в Англию, а моя мать осталась в небольшом городке в штате Техас. Да и куда она могла податься с маленьким ребенком, без друзей, без денег? Со временем фамилия Мэйден стала в городке нарицательной, и, когда Кэтлин изнасиловали, полиция не слишком усердствовала в поисках виновного. Яблочко от яблони недалеко падает, что заслужили, то и получили, — примерно так рассуждали копы и большинство добропорядочных горожан.
Мэгги смотрела на него как завороженная. Она не хотела ничего слушать, но понимала, что Джеку нужно выговориться.
— Я начал работать с пятнадцати лет и к восемнадцати годам стал получать неплохие деньги, уже тогда я зарабатывал больше, чем какой-нибудь выпускник колледжа мечтает получать на своей первой работе. Я нашел дело, которое мне нравилось и давалось мне хорошо, и решил стать в нем настоящим профессионалом. Ради этого я мог работать двадцать четыре часа в сутки, если было нужно, вы меня понимаете?
Мэгги кивнула. Конечно, она понимала, она сама была такой же, когда поняла, что ветеринария — именно то, чем ей хочется заниматься.
— А потом я встретил одну девушку, — бесстрастно продолжал Джек.
Он отвернулся от Мэгги и стал смотреть в окно, поэтому не видел, как она поморщилась. Мэгги тем временем твердила себе, что ее вовсе не волнует, что Джек кого-то любил, ее это вообще не касается.
— Наверное, сказать, что я «встретил» Бренду, было бы не совсем точно. Фактически я знал ее всю жизнь, она происходила из самой богатой в городе семьи, добрая половина всех нефтяных вышек в округе принадлежала ее отцу. Мы с ней ровесники, но она росла совсем в других условиях, в другом мире: закрытая частная школа, каникулы в Европе и все такое. Бренда была из тех красавиц, кого на любом балу выбирают королевой.
Он ненадолго замолчал, и Мэгги поймала себя на мысли, что едва осмеливается дышать.
— Мы стали встречаться. Я был еще зеленым юнцом, но знал, что у Бренды уже не первый. Однако мне было все равно, я был влюблен, и она казалась мне лучше всех. Однажды Бренда пригласила меня домой познакомиться с ее семьей.
Джек снова повернулся к Мэгги и чуть заметно пожал плечами.
— Все шло хорошо, пока они не услышали мою фамилию. Что тут началось! Братья Бренды выволокли меня на лужайку перед домом и избили так, что на мне живого места не осталось.
— Неужели Бренда не вступилась за вас? — в ужасе прошептала Мэгги. — И куда смотрели их родители?
Джек мрачно усмехнулся.
— Отец Бренды заявил, что не желает видеть меня в своем доме, фактически он руководил избиением. А Бренда… она пошла на поводу у родных, во всяком случае, остановить их не пыталась. Я поначалу думал, что она просто испугалась, и потом несколько раз пытался с ней увидеться, но она отказывалась. В конце концов Бренда подослала ко мне подружку, и та от ее имени доходчиво объяснила, что я родился не на той стороне улицы и что Бренда больше не желает меня видеть.
— Ах, Джек…
Мэгги смотрела на него — высокого, сильного, красивого, загадочного, пугающе чувственного, неотразимо привлекательного — и удивлялась, как Бренда могла отказаться от такого мужчины.
— В последующие полгода в моей жизни произошли две крупные перемены, — продолжал Джек ровным голосом. — Во-первых, умерла моя мать, во-вторых, мне представился случай, какой выпадает раз в жизни, и я ухватился за него обеими руками. Я был близок к тому, чтобы заработать свой первый миллион, и слух об этом произвел в нашем небольшом городке фурор. Я вдруг превратился в человека, которого все жаждут пригласить в гости. Мы с Джессикой переехали в новый дом и наняли экономку, вскоре после этого к нам нагрянули Бренда и ее папаша.
Джек выпрямился, отошел от стены и прошелся по кухне.
— Оказалось, что Бренда беременна. Она заявила, что отец ребенка — я. Как будто забыла, что я не видел ее несколько месяцев, не говоря уже обо всем прочем.
— И что же вы сделали? — Глупый вопрос, Мэгги достаточно хорошо узнала Джека, чтобы догадаться, что именно он сделал.
— Велел им убираться из моего дома. — Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Джек вспоминал ту сцену с оттенком мстительного удовлетворения. — Тут папаша Бренды показал себя во всей красе, стал угрожать, что пустит в ход все свои связи и погубит меня. Недели две он меня шантажировал, а когда стало ясно, что я не поддаюсь, за дело принялась Бренда — она попыталась упирать на чувства. — В голосе
