бутылки с зажигательной жидкостью. Мельник и Фильченков предположили, что к высоте танки пойдут по дороге, которая отходила от шоссе. У развилки был полуразрушенный блиндаж. Решили встретить танки в этом месте.
С коммунистом Николаем Фильченковым вызвались пойти комсомольцы Василий Цибулько, Юрий Паршин, Иван Красносельский, Даниил Одинцов. Взяли пулемёт, гранаты, бутылки.
Ночью тревожным сном по очереди спали в блиндаже.
Они, конечно, не представляли, как сложится бой и чем он закончится. Знали, что будет очень трудно, смертельно опасно, придётся умереть, но у каждого, несомненно, теплилась надежда остаться живым. Ничего предосудительного в этой надежде не было. В конце концов, война-то шла за то, чтобы люди жили…
Они умерли не в море, а на земле. Но за морскую святыню – Севастополь. Храбрейший матрос Кошка поклонился бы им за такую доблестную смерть, и все три черноморских адмирала – Истомин, Корнилов, Нахимов – поклонились бы.
Танки, семь штук, а под их прикрытием автоматчики появились из-за поворота дороги на рассвете 7 ноября. Немцы решили пораньше взять высоту, чтобы днём двигаться дальше. Моряки, находившиеся на высоте со старшим политруком Мельником, открыли огонь по автоматчикам, задержали их. Танки одни подошли к месту, где залегли пятеро истребителей.
Василий Цибулько ударил из пулемёта по смотровой щели первого танка. Машина была очень близко, стрелял он метко. Видимо, был сразу же убит водитель – танк остановился. Его тут же забросали гранатами и бутылками. Второй танк подбил гранатами Иван Красносельский. Загорелся третий танк. И четвёртый загорелся. Остальные три не выдержали риска, ушли за поворот дороги. Следом бежали автоматчики.
Вот как счастливо начался этот неравный бой! Высота осталась нашей. У моряков ни царапины. И догорают четыре фашистских танка.
Ничто не сближает людей так быстро, так крепко, как удача, достигнутая в труднейшем бою. Останься пятеро живы после поединка с танками и после всей войны, они были бы друг другу роднее, чем братья, дети одного были бы родными для детей других и внуки тоже…
Когда прошло возбуждение боя, когда они осознали, какую победу одержали, почувствовали себя на вершине счастья. Шутка сказать – впятером поработали за целую противотанковую батарею.
Стояла тишина. Курсанты и командир пообедали, как обедают, закончив тяжёлую, но добрую работу.
Только для них работа на четырёх сгоревших танках не кончилась. Из-за поворота показались 15 танков.
Моряки, как и утром, подпустили вражеские машины совсем близко. Цибулько опять ударил из пулемёта по смотровой щели водителя. И опять убил (или ранил) фашиста – танк остановился. А дальше всё пошло по-иному, В руку нашему пулемётчику попала пуля. Кончились патроны. Тогда он со связкой гранат пополз навстречу второму танку. В тот миг, когда гранаты разорвали гусеницу, вторая пуля попала в храбреца – не убила, тяжело ранила. Третий танк подбил Иван Красносельский и тут же был убит наповал.
У моряков кончились бутылки с горючей жидкостью. Осталось по связке гранат. Они могли подорвать ещё три танка. Но в том случае, если каждый бросит свою связку точно под гусеницу. И вот, чтобы исключить промах, Николай Фильченков привязал свои гранаты к ремню, ринулся к танку и лёг под гусеницу живой миной.
Политрук, когда привязывал гранаты к ремню, ничего не сказал Паршину и Одинцову. Ничего не крикнул им, когда бежал из укрытия к танку. Нет такого приказа в армии и на флоте: «Соверши подвиг!» А позвать на подвиг командир может – личным примером. Помнишь, дорогой читатель, слова Драгомирова: «На смерть идут у того, кто сам смерти не сторонится». Паршин и Одинцов привязали свои гранаты к своим ремням. И ещё два танка подорвались на пути к высоте. А высота, как помнишь, контролировала шоссе, ведущее в Севастополь.
Фашисты, сидевшие в танках, верно, думали, что в обвалившемся блиндаже скрываются десятки морских пехотинцев и что будут они выбегать оттуда, обвязанные гранатами, до тех пор, пока не взорвут последнюю машину. Танки повернули и ушли. Как ушли недобитые танки накануне. И так же за танками побежали автоматчики, не выдержав огня моряков, занимавших высоту.
Когда к месту боя спустились с высоты товарищи, Василий Цибулько был ещё жив. Он умер у них на руках.
ПЕРВЫЙ ШТУРМ СЕВАСТОПОЛЯ
В этот же день начали выходить из гор и занимать оборону вокруг Севастополя части Приморской армии. Приморцев осталось 8 тысяч. Но это были опытные бойцы, к тому же армия сохранила почти всю свою артиллерию, и, хотя напряжение боёв не ослабевало, у защитников города появилась уверенность, что враг будет остановлен. Из Новороссийска в Крым спешили корабли и транспорты с войсками, оружием, боеприпасами. 10 ноября город уже защищали 52 тысячи бойцов.
Фашисты тоже получили подкрепления. У них прибавился целый армейский корпус. 11 ноября Манштейн двинул свои войска на штурм Севастополя. Многочисленную и хорошо вооружённую армию Манштейна немецкое командование рассчитывало в скором времени бросить на Ростов, на Кавказ, и честолюбивый генерал старался поскорее взять Севастополь. К тому же Гитлер подарил ему дворец в Алупке – отблагодарить щедрого фюрера можно было только быстрой победой в Крыму.
Мы с тобой знаем, что главной силой в обороне Ленинграда и Одессы была артиллерия – корабельная, береговая, полевая. Главным оружием севастопольцев тоже были пушки: самолётов у них было мало, танков – считанные единицы. Это знал противник. И в самом начале штурма немцы направили эскадрильи бомбардировщиков на подавление артиллерийских кораблей, береговых и полевых батарей.
Особо яростной бомбёжке подвергся стоявший в бухте у стенки крейсер «Червона Украина». Снаряды его тяжёлых орудий доставали противника по всему оборонительному обводу и причинили немцам большие потери. Корабль получил прямые попадания, 12 ноября он затонул. Хотя крейсер был старой постройки (в Севастополе остались только старые корабли, новые ушли в порты Кавказа), потеря была очень ощутимой. Но на ней, по сути, и кончились успехи врага. Береговые батареи им не удалось разрушить, не удалось побить орудия сухопутных войск. А незначительное продвижение к городу фашисты оплатили гибелью тысяч солдат.
Главный удар противник наносил от Ялты на Балаклаву. Вспомогательный – на Черкез-Кермен и Мекензию. Почему выбраны эти направления? И почему Балаклавское главное, а не наоборот? Ведь от Мекензии до Севастополя ближе всего. Местность у Севастополя холмистая, гористая, изрезанная глубокими оврагами, поросшая лесами. Танки и орудия для передвижения нуждаются в хороших дорогах или, по крайней мере, в ровной местности. Удобнее, чем Ялтинское шоссе, пути нет. Вдоль него и наносится главный удар. У селений Черкез-Кермен (теперь Крепкое) и Мекензии только грунтовые дороги, но наступать всё же можно – на юго-западе расположена долина Кара-Кобя, по ней танки могут дойти до реки Чёрной, а речная долина выводит к Северной бухте, к окраинам Севастополя. Найди селения на схеме обороны города. Найди долины. Отыщи Дуванкой, где сражался курсантский батальон. К схеме мы с тобой будем обращаться не однажды.
Когда ты найдёшь Дуванкой, у тебя, видимо, возникнет вопрос: «Почему немцы не наносят удар вдоль Симферопольского шоссе?» По нему ведь тоже удобно катиться танкам и мотопехоте… Дело в том, что Манштейн боится там наступать. Он уже пытался прорваться по этому шоссе в Севастополь, но не смог. Гитлеровский генерал предполагал, что теперь там наше сопротивление будет ещё твёрже, что там прибавились наши войска. Конечно, войска наши прибавились. Но их не так много, как думал Манштейн. А ввела его в заблуждение 8-я отдельная бригада морской пехоты, занимавшая оборону в районе горы Азис- Оба.
Несколько рот моряков ещё 7 ноября провели разведку боем и выбили фашистов с важных высот,
