“расказаченных” и “раскулаченных” ссылали в Сибирь. По этапу, пешим ходом. Так погибли миллионы наиболее крепких, наиболее подготовленных к трудовой жизни крестьян.
14. Весеннее сокодвижение в деревьях и кустарниках в Восточной Европе начинается, как правило, в третьей декаде марта. В данном случае сокодвижение, зарождающееся в могучих корнях, еще не знающих, что над ними уже нет вековых крон, могло быть настолько интенсивным, что сок не только увлажнял торцы спиленных стволов, но и тек через край. Например, про спиленные березы так и говорят: “Березы себя оплакивают”.
15. К а б и л ы – одно из берберских племен, выходцев из которого другие берберы считают дикими, склонными к обману и владеющими тайнами колдовства.
16. Для жителей Сахары верблюд – мерило подлинной цены.
17. Согласно сведениям современных западных военных историков, к концу лета 1941 года танковая группа “Африка” генерала Роммеля, в составе итало-немецких войск под общим командованием итальянского генерала Гарибальди, располагала 174 немецкими танками, 146 итальянскими танками, а также 120 немецкими и 200 итальянскими самолетами, плюс небольшой орудийный парк.
18. “Свободную Францию” де Голля признали губернаторы Чада, Конго, Убанги-Шари, Габона, Камеруна. Власти французских колоний Северной Африки продолжали хранить верность старому маршалу.
19. С 6-го по 11 мая 1945 года войска Первого, Второго и Четвертого Украинских фронтов, нанося удары с трех сторон, разгромили и блокировали последнюю крупную группировку немецких сил – 60 дивизий, уклонявшихся от капитуляции нашим войскам в расчете сдаться американцам. Только в плен мы взяли около девятисот тысяч солдат и офицеров, в том числе 60 генералов. Так была поставлена последняя точка во Второй мировой войне на европейском континенте.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
XV
И Мария Александровна, и ее младшая сестра Александра Александровна, обе с юных лет и до глубокой старости часто думали об одном и том же: о великом беспамятстве Жизни. Эта печальная и вместе с тем тревожная мысль посещала их независимо друг от друга, наверно, по родству душ и по родству крови. Говоря современным языком, эта горькая мысль была заложена в них генетически, а попросту Бог дал. Обе сестры были свидетелями того, как канули в Лету не только люди, но и целые государства. И Марию, и Александру не раз поражала невероятная скорость, с которой уходили в небытие простые люди и знаменитости, столпы общества и политические строи, уклады жизни, казалось бы, определенные навечно. Все это очень похоже на брошенный в реку камень – бултых, и нету… Чуть-чуть побежали круги, и снова “эта вода в реке последняя из той, что утечет, и первая из той, что прибудет”.
Когда сестры, разделенные тысячами километров и полной безвестностью друг о друге, задумывались над этим, то в голову им приходило одно и то же:
“Наверное, так и должно быть, наверное, так сама Жизнь защищает и продляет себя; потому что нет ничего нового в подлунном мире, а беспамятство всякий раз как бы обновляет существование рoдa людского. Только так и идет за новой старостью новая молодость”.
Судьба генерала Шарля стала для Марии Александровны особенно наглядным примером того самого беспамятства жизни, о котором она задумывалась с детства. Генерал Шарль так и не стал маршалом.
Считается, что рано или поздно все тайное обязательно становится явным, но в истории великое множество примеров, когда тайное так и остается тайным.
Живя в разных странах, на разных континентах, почти в разных мирах, и Мария, и Александра неоднократно убеждались в том, что историю пишут победители. И эта невеселая истина была для них почти такой же важной, как и мысль о великом беспамятстве жизни.
На первых порах толкования того или иного загадочного события бывают взаимоисключающими, но с течением времени интерес к происшедшему ослабевает, оттесняется новыми тайнами, а там и заинтересованные стороны покидают сцену, и все как бы само собой уходит в песок. Именно так и случилось с разбирательством дела генерала Шарля.
Утром в пятницу он с Антуаном прилетел из Виши.
По прилете генерал сразу поехал к себе на службу. Оттуда он позвонил Николь, сказал, что у нeго “вce нормально”, к обеду он не будет, а приедет только к ужину, причем постарается пораньше. В разговоре с женой по телефону он был, как всегда, краток и невыразителен.
Николь не стала обедать в одиночестве, распорядилась об ужине и, чего никогда не бывало с ней прежде, легла вздремнуть на диване в библиотеке. Она заснула очень быстро и спала глубоким дурным сном до 14 часов 30 минут, а в это мгновение ее словно ударило током. Она вздрогнула всем телом и вскочила с дивана. Николь ничего не понимала… Кто? Что? Зачем? Она поняла только самое главное – случилось нечто непоправимое. Теряя на ходу тапочки, Николь бросилась к висевшему на дальней стене комнаты телефону. Адъютант мужа сказал, что около часа тому назад генерал куда-то уехал, притом без охраны, с одним водителем.
– Почему он уехал? – закричала в трубку Николь.
– Не знаю. Ему позвонила Луиза.
– Кто такая Луиза?
– Не могу знать! Она представилась кузиной его высокопревосходительства. Я доложил, он взял трубку.
– У него нет никакой сестры!
– Не могу знать. Он говорил с ней не больше минуты и тут же выехал.
В автомашине генерала, конечно же, стояла рация, и, как только Николь подняла панику, адъютант попытался связаться с водителем генерала, но никто ему не ответил. Адъютант сообщил о ситуации дежурному по гарнизону старшему офицеру и попросил его немедленно, широко, но без огласки начать поиски в городе.
Машину нашли очень быстро. Водитель спал, рация была выключена.
– Почему у тебя выключена рация?
– Не знаю. Может, нечаянно… – отвечал перепуганный спросонья водитель.
– Где его высокопревосходительство?
– Не могу знать!
– Очнись, дубина! – закричал разбудивший водителя офицер. – Куда подевался его высокопревосходительство?
– Он никуда не подевался. Он ушел вверх по лестнице. – Водитель показал пальцем в небо.
Гора, на вершине которой находилась мечеть, была невысокая, но с длинным пологим склоном, в котором были вырублены ступени довольно узкой, но очень длинной лестницы, ведущей непосредственно к порогу мечети, господствовавшей над городом, построенным, как и было установлено некогда римским сенатом, за десять тысяч шагов от моря за руинами древнего Карфагена.
– Что сказали его высокопревосходительство?
– Ничего. Я хотел проводить, а он не разрешил.
Мулла уехал в город, а из служек мечети никто не видел генерала и не слышал ничего подозрительного. Да это и естественно: за толстыми стенами мечети не было слышно даже шума белого города, теснившегося вокруг горы.
Скоро генерала нашли. Еще до заката тело генерала было обнаружено на склоне скалистого оврага напротив стены той самой каменоломни, куда выводили когда-то расстреливать туарегов, покушавшихся на
