закон, а скорее — психологический, но все равно закон, а всякий закон можно выразить математически. Хотите, прямо у вас на глазах я выведу формулу относительной
опасности? А любая опасность относительна, как и все на свете. Итак, следите за моею мыслью! ОО = РО: (Н х Хр), где ОО — относительная опасность, РО — реальная опасность, то есть та, которая существует в действительности, Н — количество людей, а Хр — храбрость, стало быть. Чем, значит, храбрость больше, тем ОО меньше — тут обратно пропорциональная зависимость. Улавливаете суть формулы?
— Конечно, Пи-эр! — отозвался Вася. — Отличная формула!
— Да-да! — поддержала Люба. — Формула оптимизма — я
— Причём, это она в самом упрощённом виде. А для полноты, чувствую, в неё надо ввести еще синус дружбы, тангенс находчивости, логарифм проворности и еще кое-какие коэффициенты помельче. Таких понятий нет, конечно, в математике, но они есть в жизни — значит, они подвластны математической обработке! Таким образом, опасности, которые поджидают нас, сводятся к величинам, стремящимся к нулю, то есть к безопасностям? Так чего же нам бояться, я вас спрашиваю? — воскликнул Пи-эр.
— Нечего! Ура. Пи-эру! — провозгласил Вася, похлопывая по тому месту круга, которое называлось бы макушкой, если бы она была. — Ещё раз спасибо Корберозу, что он присоединил к нам именно Пи-эра! Фокусник знал, чего нам не будет хватать — ума и расчёта!
— И философичности! — добавил гордо Пи-эр.
— А у меня тоже есть еще один маленький секрет, который нам тоже поможет, — призналась заметно повеселевшая Ду-ю-ду.
— Значит, делим опасность еще и на секрет Ду-ю-ду, — радостно заключил Вася. — И от опасности остаётся…
— Мокрое место, — подытожила Люба.
— Одно философское понятие, — ввернул свой термин Пи-эр.
— Вы думаете? — усомнился Земленыр, сбитый с толку затяжными математическими рассуждениями и расчётами.
— Так получается!
— Что ж, в такой математике есть что-то ободряющее! — уже веселее проговорил старик.
А Вася сказал, почёсывая птичке клювик:
— Самое главное, что придаст нам дополнительные силы, это сознание того, что, отправляясь в далёкий и опасный путь, мы убьём сразу двух зайцев, если можно так говорить в сказочной стране, — оговорился он, оглядываясь.
— Можно-можно, у нас так говорят, — успокоил его Земленыр. — Зайцы везде — козлы отпущения.
— Ага. Итак, отправляясь в путь, мы убиваем сразу двух зайцев: вылечим тебя, Ду-ю-ду, и Земленыра!
— Ну, тогда другое дело! — смягчилась птичка.
— Но я здоров! — возразил старик и даже стукнул себя кулаком по груди.
— Ты болен в другом смысле, Зем. Ты живёшь на чужбине — а это нездоровое явление! — рассудил мальчик.
— А в этом ты, дружок, прав, пожалуй! Да, жизнь вне Родины — горькая штука, прямо болезнь действительно, причём — неизлечимая. Никакие пилюли и порошки не помогают. Только сама Родина может исцелить.
— Итак: кто за поход, прошу…
— Подожди, Вася! Не торопись! — прервал старик. — Нельзя же так с бухты-барахты!
— Можно! Именно так! — заверил мальчик.
— Надо обсудить, взвесить!
— Обсуждать и взвешивать будем в пути! Главное сейчас — отправиться! Решительно и без оглядки! Про все мифические опасности мы уже знаем, степень риска подсчитали, остальное — по ходу действия.
— И все же я против того, чтобы из-за меня, — завёл было старик ту же песню, что и Ду-ю-ду, но Вася остановил его и прямо спросил:
— Зем, ты хочешь домой?
— Домой? — голос деда дрогнул.
— Да. На Родину! Только честно!
— Если честно — хочу, но вообще-то можно еще потерпеть!
— Никаких «вообще»!.. Итак, повторяю: кто за поход, прошу поднять руку или подать голос! Единодушно! Отправляемся немедленно!
— Да уберите с меня скорей еду, я хочу вскочить и крикнуть ура! — взмолился Пи-эр.
— Спасибо, ребята! — растроганно сказал старик. — Я, признаться, так ждал этого, но боялся думать об этом. Но коли так, то и мне придётся идти с вами, тем более что без меня вы не найдёте лекарства, даже если доберётесь до нашего королевства и попадёте в наш сад. Найти могу только я! Получается, что в любом случае мне просто необходимо идти с вами! Не могу сказать, что меня это очень радует, я имею в виду опасности, но это очень радует мальчишку, который так и пляшет во мне, ожидая приключений! И выходит, что опасность, поделённая уже не на четыре, а на пять частей, это вообще — пшик на постном масле! Даже еще меньше, так ведь, Пи-эр?
— Разумеется!
— В путь, друзья!
Глава пятая
РОМКИН СОЮЗНИК
Шаря в кустах в поисках пищи, рысёнок ругал себя за то, что выдал ребятам своё присутствие. Надо было просто выждать удобный момент и сцапать птичку. Сидел бы сейчас дома, макал вареники в сметану, а тут… К Ваське с Любкой теперь не подступись. Придётся подыскивать союзника!
В животе урчало от голода.
В сырой ямке Ромка заметил лягушку. Ни в пищу, ни в союзники она не годилась, и он, дав ей шлепка, побрёл дальше. С трухлявой колодины на ель с писком сиганул бурундук и, замерев вниз головой, не мигая уставился на Ромку. «Может, его в союзники? — подумал рысёнок. — Нет, съесть бы еще можно, а для союзника мал и глуп!» И поскоблив кору, поплёлся дальше.
— Ни еды, ни союзника!
Он вышел на поляну и прилёг возле пенька. Вдруг против солнца что-то мелькнуло, и на пень, прямо перед Ромкиным носом, опустилась большая птица с добычей в когтях. Это был старый коршун Унш, которому только что и, может быть, в последний раз повезло на охоте, вернее — на прогулке. Настоящая
охота на полноценную дичь запрещалась в этом сказочном лесу, поэтому коршун просто прогуливался по воздуху, для утренней гимнастики, зорко, однако, посматривая вниз, ибо разминка — разминкой, а голод — голодом. И вот заметил странно летящего, будто лишённого глаз, рябчика. Рябчик сел на ветку и тотчас кувыркнулся с неё. Унш спикировал. Дряхлый до предела или до предела больной, рябчик лежал на траве, подёргивая лапами. Он явно умирал. Ударами клюва коршун ускорил кончину, впился в жертву когтями и метнулся прочь, чтобы не подоспели вездесущие свидетели его проступка и не завопили: «Позор коршуну Уншу!», ибо нельзя добивать живое существо — оно может оклематься и одарить мир своим немощным, но жизнерадостным писком во славу волшебного леса, где молодые и здоровые едва влачили своё существование. Увидев настороженного рысенка, коршун с ужасом понял, что попался — быстро взлететь ему не хватит сил, зверь успеет сцапать его. Оставалось защищаться сидя, и Унш воинственно раздвинул клюв. Но рысёнок не собирался нападать. Он живо сообразил, что судьба посылает ему сразу и пищу и
