– Сережа, не надо, не ходите. – Таня устало улыбнулась и потерла пальцами виски.
Это движение заставило Березкина немедленно выскочить в коридор. Не дожидаясь лифта, он мигом пролетел по лестнице все четыре этажа и, ворвавшись в аптечный киоск, перепугал кокетливую продавщицу.
Оставив у нее сдачу, он вернулся в номер и поспешил к графину с водой. Но стаканом уже завладел Байдаров.
Принимая у Березкина пирамидон, Таня ласково пожала ему пальцы. Он смущенно вспыхнул и покосился на Байдарова.
– Спасибо, мои хорошие, – сказала Таня. – не представляю, как бы я себя чувствовала здесь без вас. И когда только мы отсюда уедем?
– Теперь уже скоро, – ответил Байдаров. – Каких-нибудь два-три дня осталось.
– Ох, скорее бы. До того здесь все надоело. А особенно репортеры. Вы бы только знали, сколько раз меня сегодня фотографировали, сколько раз заставляли улыбаться.
– Сочувствую, Танечка, -согласился Байдаров… – Слава, в моем представлении, всегда напоминала горчицу: в небольших дозах приятно, но когда ее много- щиплет во рту. Нужно сказать, что популярность у вас здесь необычайная. Она затмила даже внимание к министру, – Байдаров взял со стула пачку газет, – его фотография помещена после вашей и размером в два раза меньше.
– Вы все шутите, Яша, – улыбнулась Таня. – Но уберите, пожалуйста, газеты. – на них смотреть не могу. Не знаю, куда бы скрыться от иностранных журналистов.
На столике за ее спиной резко зазвонил телефон. Таня вздрогнула. Байдаров снял трубку.
– Меня здесь нет, – шепнула девушка.
Байдаров согласно кивнул, но в трубку сказал «Да, здесь» и подал ее Тане.
– Яша! – укоризненно протянула она.
– Это из нашего консульства. С вами консул желает поговорить.
Друзья отошли в сторону и занялись своими делами.
Вначале Таня долго слушала и только повторяла утвердительно: «Да… да… да»: Потом она вдруг спросила: «А репортеры там есть?» Как видно, консула озадачил ее вопрос, и Тане пришлось повторить его… «Хорошо, я сама поеду туда», – заявила она, выслушав ответ. Консул, очевидно, не соглашался. Таня настаивала. «Я же не одна буду, – вдруг прибавила она. – Ну, конечно, они тоже поедут, – она улыбнулась Байдарову. – Они согласны, продолжала Таня. – Да, да, согласны».
Она повесила трубку и с виноватым видом повернулась к друзьям.
– Ну? – пробасил Байдаров. – Признавайтесь, в какую поездку втравили вы нас с Сережей.
– Товарищи, – сказала Таня умоляюще, – поедемте со мной в Зиттин, консул сказал, что это недалеко, около трехсот километров.
– Что там случилось? Зачем ехать?
– Видите ли, в консульство поступил запрос из Зиттинской рабочей больницы. Там у них появился больной с редкой формой авитаминоза. Они надеются на наш препарат, просят нашего совета. Консул предложил привезти больного сюда, но больной в тяжелом состоянии. – согласилась приехать в Зиттин. Консул сказал, что там всего две газеты и репортеров в десять раз меньше. Но меня одну он не отпускает.
Байдаров вздохнул и потянулся за папиросами.
– Яша, консул дает нам свою машину. У него есть старый Кадиллак, машина спокойная, и мы хорошо доедем.
…В то время, когда Байдаров и Березкин усаживались в Кадиллак, а консул говорил Тане: «…вы там поосторожнее, Зиттин город портовый…», в Зиттине фрейлейн Морге сказала доктору Крейде: .
– Майкова приедет к нам через несколько часов. Принимать ее будете вы, в больнице. Ей пока незачем знать о нашей клинике.
– Понимаю.
– У вас все готово?
– Конечно.
– Больной есть?
– Да, фрейлейн Морге. Вчера только поступил.
– Так вот, доктор Крейде. Вы знаете, как отцу нужен препарат профессора Русакова. Мы должны достать рецепт его у этой Майковой во что бы то ни стало…
Плохие предчувствия
До Зиттина доехали за пять часов.
Таня вела машину сама, завоевав это право после жестокого спора с Байдаровым. который говорил, что не может позволить ей, женщине, вести машину.
– Все эти триста километров, Танечка…
– Двести восемьдесят, Яша.
– Все двести восемьдесят километров меня будет мучить совесть, что вы работаете, а я сижу сложа руки…
– Да какая же это работа, – возражала Таня, – сидеть в кабине и держать рулевое колесо. Вести машину по такой дороге одно удовольствие. Может быть, вы боитесь, что я плохо управляю машиной?..
Наконец, Байдаров уступил. Демонстративно насупившись, он предоставил Березкину место рядом с Таней, а сам расположился на заднем сидении вместительного Кадиллака.
– Хорошо, – заявил он, – в таком случае, чтобы не чувствовать, как меня мучает совесть, я буду спать. Прошу не беспокоить меня разными эмоциями по поводу занимательных дорожных пейзажей.
– А если попадется что-нибудь интересное?
– Все равно. Хоть сады самой Семирамиды, – заявил он, надвигая шляпу на глаза. – Но если хоть одну березку увидите, разбудите.
Берез по дороге не попалось ни одной, – и Байдаров добросовестно продремал до самого Зиттина. Он даже не вылез из машины, когда Таня остановилась у закрытого шлагбаума и вышла вместе с Березкиным, чтобы выпить лимонаду в дорожном киоске.
В Зиттине, по совету предусмотрительного Байдарова, вначале решили разыскать гостиницу, чтобы заказать номера на ночь, если придется задержаться.
Центральная гостиница называлась «Люкс». Это было внушительное сооружение из железобетона, цветного мрамора и зеркального стекла. У высоких, во весь этаж, стеклянных дверей их встретил солидный управляющий гостиницей – господин Скарбон. Управляющий, лысенький, кругленький, в башмаках на толстой резиновой подошве, двигался быстро и бесшумно, как футбольный мяч.
Узнав, что у него желает остановиться советский доктор, уже известная по газетам Татьяна Майкова, и журналисты, он выразил на своем тренированном лице высшую степень почтительности и внимания.
Байдаров сказал управляющему, что доктор Майкова просит не сообщать в местную прессу о ее приезде. Господин Скарбон скрепя сердце (какая реклама пропадает!) дал требуемое обещание.
Рабочую больницу Портового Пригорода нашли не сразу: она была довольно далеко от центра города.
После великолепного здания гостиницы вид больницы произвел на наших друзей безрадостное впечатление.
Это был унылый дом из красного кирпича, с грязными стенами и окнами такими маленькими, что Березкин невольно подумал: «На зеркальные двери гостиницы стекла пошло больше, чем на все окна двухэтажной больницы».
Их никто не встретил. Двери больницы были закрыты.
– Яша, пойдемте со мной, – попросила Таня. – Вы будете моим штатным ученым переводчиком.
– Учтите, – заявил Байдаров, – что ваш ученый переводчик ничего не смыслит в медицине. Чтобы не сесть в калошу с моим научным переводом, вы, Таня, постарайтесь не употреблять очень сложных
