- Не над-д-д-до, - уже грубо прозвучал голос её бывшего мужа, - не время.
- Отпусти, - прошипела Виктория, но скорее не голосу, а своему подсознанию. Расстройство завело её слишком далеко. Люди с кувалдами, голос мужа, провалы в памяти. Ей нужно спокойствие, отдых от пациентов. Слишком большую нагрузку она взяла на себя за этот год. Не выдержала.
- Д-долго же я жд-д-дал, пока ты приедешь-шь, - голос не исчезал. – Но всё идёт по п-плану. Ты здесь. Они зд-зд-здесь. Эксперимент, которого все так ждали, скоро начнётс-тс-тся. Собери их всех вместе. Окунись в их гр-гр-грехи. Нам нужна твоя пом-мощь.
Хватка ослабла. Виктория тут же повернулась; не удержав равновесия она снова оказалась на земле. Никого. Совершенно одна.
Мало того, что она была поражена произешедшим, Виктория ещё и вспомнила случай дома. Тот несуществующий звонок Андрея, голос Кинга в телефоне, пульсирующую боль и кричащий голос, сопровождающий его, а также расплывчатого синеволосого человека.
- Почему всё это... – спросила она темноту. Действительно, почему? Да, длительный стресс мог вызвать такие последствия. Но всё выглядело так реально. Хотя, сумасшедшие тоже уверяют, что всё ими виденное правдиво. Но Виктория не отрицала, что всё ей привиделось. Она трезво смотрела на вещи. Так что же? Противостояние разума и подсознания? Внутри всё кричало, что она завела себя на границу мира живых и мёртвых. Но ум подсказывал, что всё это лишь предубеждения. Больше тридцати лет в её жизни не происходило ничего необычного. А всё потому, что ничего необычного не существовало.
«Завтра вернусь домой, - вставая, решила Виктория, - и уйду в отпуск». Никем более не потревоженная Виктория наконец-то вошла внутрь ресторана, где ждали её прихода настоящие, живые люди.
Смена обстановки ничего нового не предъявила. Наоборот, зал ресторана показался Виктории более унылым, чем мрачная улица со своими ужасающими персонажами.
Девушка, которую предположительно звали Хаумея, лежала на диванчике при угловом столике, всё так же без чувств. Рядом с ней сидела Рада, полностью погруженная в свой мир. Отдельно сидели и Церуго с Шейном. Мрачный Шейн развалился на одном из стульев и смотрел в потолок. Церуго же, наоборот, смотрел в пол. На левом глазу у него красовался немаленький фингал. Видимо, таким образом тёмноволосый паренёк решил отомстить сдавшего его соучастника.
Лишь Возир и Криста сидели за барной стойкой и о чём-то болтали. Правда, их интонации звучали настолько монотонно, что представшей перед Виктории картины они не оживляли. «Максимум, что тут можно, это сидеть дома и смотреть на верёвку, подвешенную к потолку», - вспомнились ей слова Люка. Как сильно они бы ей не нравились, но более точных слов она бы не подобрала к этому пейзажу.
- Чёрт возьми! – вскрикнул Возир, увидев вошедшую Викторию. Он отошёл от стойки, осторожно проходя мимо осколков, переливающихся разными цветами от света люстр. Психиатр не знала, но у стойки не осталось ни одной целой бутылки – все их разбили Криста и Возир. – Виктория, где вас носило? Мы думали, что вы тоже свалили отсюда, без нас!
- Извиняюсь, - женщина заметила, что взоры всех без исключения людей, находящихся в сознании, уставились на неё, - я не могу объяснить своего отсутствия. Но у меня плохие новости.
- Ну конечно, - проворчала Криста, хлопнув по стойке, - как же ты, и без них.
- Все бензоколонки, которые я нашла, - Виктория пропустила замечание Кристы мимо ушей, - словом, кто-то постарался, чтобы ими больше никто не смог пользоваться.
- То есть? – не понял Возир, ставший рядом с ней. – Что вы хотите сказать?
- Они взорваны. Все до единой, - кратко проиформировала женщина. Слова эхом пронеслись по залу.
Возир смотрел на неё широко открытыми глазами. В следующую секунду он гневно опрокинул один из близстоящих столиков. Пройдя несколько шагов он провёл рукой по голове, пытаясь совладать с нахлынувшей на него злобой.
- Значит, - он положил руки на пояс, - нам ничего не остаётся, как ждать утра.
- И что тогда? – выкрикнула Криста. Она не отставала от Возира. Спрыгнув со стула она одним взмахом ноги разбросала холмик осколков по всему полу.
- Надеяться на чудо, - отрезал Возир. – Если этот Люк не забрал все баки, то у нас ещё есть шансы. Верните ключи.
Виктория небрежно вложила ключи от машины в руку доктора. Женщина была также недовольна, как и все остальные. Не сказав ни слова, она направилась в другой конец помещения, к Раде. Наверное, это опять-таки был не самый лучший момент, но что-то подсказывало Виктории, что другого и не найдётся.
Психиатр понимала, что просто заговорить с молчаливой девушкой не поможет. К ней нужно было найти другой подход. Поэтому Виктория сначала села на диванчике рядом с Радой и притворилась, будто бы погрузилась в свои мысли. Возможно, девушка заговорит первой. «Чувствую себя мужчиной, решившим ухлестнуть за понравившейся дамой», - хмуро заметила Виктория.
- Ну, как Хаумея? – спросила Виктория, поняв, что Рада совершенно не реагирует на реальный мир.
- Всё так же, только бредит иногда, - глухо ответила собеседница.
- А что говорит? – слова Рады опять отбивали желание продолжать беседу, но Виктория не собиралась сдаваться.
- Что-то несвязное. Про Церуго, про семью. Часто ещё говорит про какой-то рассвет кровавых искуплений.
- Звучит устрашающе. Как думаешь?
- Не знаю. Может какой-нибудь ужастик посмотрела, который произвёл такое впечатление.
- Возможно, ты права. Ну а ты, Рада, как себя чувствуешь?
- Как всегда.
- Но ведь я не знаю, как ты всегда себя чувствуешь.
- Я не хочу об этом говорить, - сказала Рада голосом, не терпящим возражения.
- Пожалуйста. Я переживаю из-за того, что случилось ранее. Скажи, Гордон обидел тебя?
- Он приставал ко мне, пока мы ехали обратно. Всю дорогу он разговаривал о себе, какой он хороший и особенный, а вокруг все ничего не соображающие глупцы, и со мной вёл себя как с ничтожеством, какой- то куклой. Такое никому бы не понравилось. Мало того, позволяя себе такое, он ещё думал, что я стану им восхищаться.
- Поэтому ты дала ему пощёчину?
- Да. Я ему показала, что я тоже человек и умею чувствовать. Этот клоун в костюме слишком зазнался.
- Соглашусь, он оказался нетактичным человеком. Конечно, у него могут быть на то свои причины, но нельзя перекидывать свои проблемы на плечи не имеющих к этому отношения людей. Ты не очень сильно огорчилась по этому поводу?
- Нет, мне совершенно безразлично, кто он и что себе позволяет. Когда-нибудь ему всё равно придётся расплатиться за всё. Всем нам, - Рада немного прищурила глаза. – Не буду больше говорить на эту тему, этот человечишка того не стоит.
- Ну, как скажешь, - поддалась Виктория. – Расскажи о себе, пожалуйста.
- А что вы хотите знать?
- Ну, к примеру, чем ты занимаешься по жизни, куда ехала, пока не очутилась в Торлине.
- Я уже отвечала, что мне неважно, куда я приеду, главное, чтобы подальше от дома.
- Да, я помню. У тебя какие-то проблемы с семьёй? Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?
- Нет, не можете. С семьёй никаких проблем. Проблемы только с моей жизнью.
Виктории показалось странным, что Рада так покорно отвечает на её вопросы. Конечно же, не обошлось без увёртливых ответов, но отвечать и в то же время всем видом показывать, что она не хочет разговаривать – таких людей психиатр ещё не видела.
- Почему ты так считаешь?
- Потому что так есть. Я хотела стать музыкантом, но, видимо, моего таланта недостаточно для этой цели.
