да и не собираюсь, силу вы мою сами же и использовать смогли, происхождение ее известно, так что неясностей тут минимум. Злоба… Вообще, это интересно. Не помню, убил ли я кого-нибудь по злобе… Нет, скорее всего, нет. Всех я убил очень рационально и обдуманно, только и исключительно по необходимости. Сами знаете, это намного страшнее, но, тем не менее, под пророчество ваше не попадает.
– А про грань миров что скажешь? – улыбнулся маг. Кажется, разговор начал его забавлять.
– А какого из миров? – по-еврейски, вопросом на вопрос, отозвался я. Кажется, не угадал – граф вновь посмотрел на меня настороженно, видимо, не совсем поняв мысль. Теперь приходилось срочно исправлять ситуацию. – Понимаете, миров бесконечное множество. Я это знаю точно. Так про какую грань в пророчестве говорится-то?
Граф задумался, потом, очевидно, не найдя логических нестыковок, махнул рукой.
– Ладно. Давай о более насущном. Ты хочешь уничтожить тех, что находятся сейчас в лагере?
– Да.
– А зачем тебе это?
– Я же сказал, что хочу получить у вас несколько уроков. Ну а учиться лучше в теплом классе и на мягком стуле, а не когда в дверь ломится толпа недоумков. Стало быть, надо обеспечить себе условия для спокойной жизни, и вообще, хороший враг – мертвый враг.
– И ты думаешь, что я буду тебя учить?
– Думаю, да. Когда я пришел, вы согласились, и думаю, вы человек слова. Хотя не хотите – не надо, только не удивляйтесь потом, если я, поднакопив силушки, сдуру устрою чего-нибудь. Какой-нибудь локальный конец света. Просто потому, что не буду знать, как этой силой управлять.
– А если я тебя обучу, ты сделаешь это сознательно, я правильно понял?
– Армагеддец? Легко. А зачем?
Маг задумался, потом кивнул:
– Да, ты прав. Итак, как ты планируешь громить лагерь?
– Пока не знаю. Есть пара идей, но их стоит обдумать. Вы мне вот что скажите: сына вашего где держат?
Вот теперь его проняло. Он долго, внимательно смотрел на меня, а потом сказал:
– Не знаю. Но если ты его вытащишь, можешь просить у меня, что хочешь.
– Я подумаю. А вы, может, поговорите пока с женой? А то я ее притащил, а вы ноль внимания, фунт презрения.
– Где она?
– В тюрьме. Привести.
– Да.
Идти женщина не могла – похоже, от страха у нее отказали ноги. Ну, мне в последнее время было не привыкать переносить тяжести – взял за шкирку и приволок. Закинул в комнату и вышел – делать мне нечего, только на семейные разборки смотреть. Там на всякий случай слуга есть, запуганный до требуемого градуса, так что будет он бдителен. Просто чтобы живым остаться. А я пока пройду, посмотрю, высохла ли моя одежда.
Одежда высохла – не такая уж она и мокрая в этот раз была. Правда, интересовали меня сейчас только куртка и поддоспешник – сапоги все равно драные, а рубаха, в которую я был одет сейчас, ничуть не хуже той, в которой я появился в этом мире. Как минимум чище. Не от модного кутюрье, конечно, особым покроем не отличается и красивыми лейблами в три слоя не украшена, зато из натурального льна, что телу намного полезнее синтетики.
Правда, в поддоспешник я влез с трудом – то ли еще больше мышечной массы набрал, то ли от сырости и сушки он сел малость, а может, и то и другое вместе. Терпение и труд, как известно, все перетрут, но, когда я в него все же влез, он явственно затрещал под мышками. Ну и ладно, двигаться мешает несильно, немного приноровлюсь, да сам он чуток растянется – и порядок. На один раз хватит, а там где-нибудь новый закажу.
Подвигавшись и помахав руками, я кое-как вылез из ставшей тесной одежды – не хватало еще постоянно это все таскать. До темноты было еще несколько часов, а до момента, как я выйду из замка и начну восстанавливать в этих местах конституционный порядок, и того больше. Аккуратно (ну, нравится мне, когда все ровно сложено и, желательно, выглажено) сложив свои вещи, я пошел обратно, в хозяйскую комнату. Под ногами негромко поскрипывали ступени, напоминая о преклонном возрасте замка, однако меня это, как ни удивительно, не раздражало. Дома раздражало, а здесь подобные звуки воспринимались как должное. Вообще, восприятие мира, как я успел заметить, очень зависит от антуража. Вот положено замку быть мрачным и со скрипучими ступенями – значит, это нормально. А если дома половицы под ногами скрипят, чего им делать, в принципе, не положено, то это раздражает и вызывает желание прибить тех плотников из ЖЭКа, которым положено делать ремонт, но которые хрен что сделают и вообще уже забыли обо всем, кроме градусов в водке. Убил бы! Кстати, мысль интересная. Все, решено, домой вернусь – повешу плотников в художественном беспорядке, а начальника их на кол посажу!
Улыбнувшись своим неожиданно кровожадным мыслям, я поправил ставшие уже привычными меч и пистолеты и толкнул дверь в хозяйскую комнату, до которой так вот незаметно для себя и добрался. К своему легкому удивлению, я обнаружил там совершенно неожиданную картину. Вот так вот, чего угодно ожидал – луж крови, кишок на стенах, наскоро установленной походной дыбы, а обнаружил графа, сидящего, облокотившись на подушки, и пребывающего в глубокой задумчивости. Услышав легкий стук почти бесшумно открывшейся двери, Гектор поднял голову, посмотрел как будто сквозь меня, кивнул приветственно и снова впал в нирвану. Пришлось подойти и несколько раз щелкнуть пальцами перед его