Когда девушка закончила, Анапрейчик задумался. Нина тоже молчала.
— Выходит, большие потери вы понесли… Мы разное предполагали, а такого не ждали все-таки. Время, видишь, какое. Борьба идет жестокая. Но мы все равно победим. Ничто нас не сломит. Слушай, а Мария приходила к тебе?
— Марию еще раньше схватили в Городне.
Снова воцарилась тишина.
— А почему молчит рация? — спросил Анапрейчик. — Есть она или нет?
— Нет, ее запеленговали немцы. А люди, которые на ней работали, живыми не дались.
— Так вот почему прекратилась связь, — тихо, словно про себя, проговорил Анапрейчик.
Нина молча глядела на колеблющийся огонек коптилки.
— Ну, а ты что делаешь? — поднял голову Анапрейчик. — Все танцуешь? — Он попытался улыбнуться, но вышло это как-то неловко, и Нина никак не могла определить по его голосу и по выражению лица, смеется он над ней или в самом деле интересуется этим. — Почему ты молчишь? — снова заговорил Анапрейчик. — Танцуешь, спрашиваю, или, может, испугалась и все бросила?
— Да нет. Танцую. Ненавижу и танцую. — Лицо девушки вспыхнуло, глаза гневно блеснули.
— Ну, значит, молодец. Танцы твои нужны нам.
— Я что-то не вижу в этом большой необходимости.
— Нет, нет, не говори так. Мы тут задумали одно серьезное дело. Ты с кем поддерживаешь связь в клубе?
— С Володей Янченко.
— Вот и хорошо. Скажи Янченко, что я приходил и передал приказ командира подрывной группы. Щорское подполье должно помочь нам взорвать железнодорожный мост через речку Снов…
Нина стремительно поднялась со стула:
— А как помочь? Что надо сделать?
Анапрейчик положил ей руку на плечо:
— Садись. Давай поспокойнее. Там в сенях я оставил мешок. В нем всякое нужное хозяйство: тол и прочее. Надо это припрятать на пару дней. Можно закопать в сарае под дровами. Это раз. Завтра повидаешь Янченко. Хорошо, если той же ночью он заберет мешок и передаст его старшему товарищу. Он выделит подрывников в помощь партизанам. Скажи, что нужно два человека, которые могут заминировать восточную сторону моста. В субботу необходимо дать большой интересный концерт, который привлечет побольше немецких офицеров. Пока они опомнятся, организуют помощь охране, мы сделаем свое дело. Поняла?
— А разве программу нашего концерта будет рекламировать Янченко?
— Нет, зачем же! Он знает, кому нужно сказать об этом.
— А может быть… мне самой передать все старшему товарищу?
— Нет, не нужно…
Анапрейчик заметил тень недовольства, мелькнувшую на лице девушки.
— Я что-то не так сказал, Нина?
— Да нет, почему же…
— Но ты, я вижу, чем-то недовольна.
— Мне кажется, — смущенно ответила Нина, — что вы доверяете мне меньше, чем Янченко.
Анапрейчик улыбнулся:
— Дивчина моя пригожая! Разве это недоверие? У нас так заведено. Каждый должен знать одного- двух человек, не больше. И Янченко знает не больше, чем ты. Так что обижаться не на что. Договорились?
Неслышно ступая, они прошли в сени. Анапрейчик поднял мешок и вместе с Ниной вышел во двор. Они оглянулись. Кругом ни души. Анапрейчик вошел в сарай, взял лопату, быстро выкопал яму, аккуратно положил в нее мешок, засыпал землей и сверху наложил дров.
— Ну, вот и все. А теперь я пойду. — Он протянул ей руку. — Будь здорова, Ниночка, и желаю тебе всяческих успехов.
— Разве вы уже уходите?
— А как же, я не могу задерживаться. До утра надо быть в лесу.
— Да вы небось устали, дядя Вася… Может, отдохнете немного? Ведь ночь-то какая темная… Дождь льет как из ведра…
— Не беда. Будет день, будет и солнце. А будет солнце — отогреемся и отдохнем. Ты скажи Янченко: пусть не обижается, что я не зашел к нему. Сюда, через кладбище, мне удобнее и безопаснее было пробраться, а к нему надо идти в район железнодорожной станции, а там и немцев и полицаев полно… Ну, бывай здорова.
VII
В ту памятную ночь Нина не пошла домой после концерта. Впрочем, в клубе остались все артисты и директор Чернов. Во время второго отделения все вдруг услышали недалекий гул взрыва. Немцы повскакивали с места и бросились к выходу. Концерт прервался. Артисты сбились за кулисами в комнатушке директора. Все боялись выйти на улицу. Время тревожное, а тут вдобавок что-то случилось. Патруль может схватить любого в суматохе, и попробуй докажи тогда, что ты не партизан. Одни прикорнули на диванчике, другие просто сидели ждали рассвета, временами подходили к окну, беспокойно вглядываясь в ночную тьму.
На диване, куда ее устроила Тина Яковлевна, Нина не могла ни заснуть, ни задремать. Девушка прислушивалась к ночным звукам за окном, пыталась представить себе, что там делается… На подступах к мосту со стороны села Гвоздиковки растут лозняки. Подойти через их густые заросли к мосту, наверно, не так уж трудно. А вот под мост… Как смогли они пробраться незамеченными под мост? Ведь он так тщательно охраняется. Как там обошлось? Взрыв был, стрельба тоже, но удалось ли разрушить мост?
Рано утром Нина пришла домой, объяснила бабушке, почему оставалась ночью в клубе. Потом легла спать и спала долго, на редкость крепко, будто и не было никаких тревог. А проснувшись, даже не сразу вспомнила о ночных событиях. И только услышав, как хлопнула в сенях дверь, быстро села на постели; почувствовала, как сильно забилось сердце, совсем так, как тогда ночью, когда приходил дядя Вася, она открывала ему дверь и они тихонько шептались в сенях…
В комнату вошла бабушка:
— Ну, как выспалась, внученька? Пора тебе поесть, а то вчера поужинать не удалось. Сейчас уже обедать пора да опять на репетицию в клуб. Ох и трудно же тебе приходится! Но что поделаешь? Без этого пайка еще голоднее было бы нам. А ты так похудела — кожа да кости.
— Ну уж и кости! — Нина вскочила, обняла бабушку и радостно засмеялась. — Ничего, бабуся, не унывайте, придет доброе время, будет солнце… Буду работать меньше, поправлюсь, приедет мама. Все будет хорошо, бабуся.
Нина наскоро поела и заторопилась в клуб.
По дороге она встретила Володю Янченко и сразу заметила, что у него поцарапано лицо.
— Что случилось, — спросила она, — не под облаву ли попал?
— Вроде того, — улыбнулся хлопец. — Кстати, скажи: ты хорошо знакома с Жорой Павловским?
— Разумеется, это мой школьный товарищ.
— Только товарищ?
Девушка покраснела под его испытующим взглядом.
— Только товарищ… А почему ты спрашиваешь об этом?
— Разговор у меня был с ним, и неприятный. Повстречал меня со своими дружками и потребовал, чтобы я объяснил, какие у меня отношения с тобой, почему я часто тебя провожаю.
Нина зло вспыхнула:
