волосы на бигуди, она засыпала безо всяких мыслей и спала всю ночь крепким сном. Ее не мучили ни страхи, ни сомнения, все ей в жизни было ясно и понятно. Она выходила замуж за сына богатого рыботорговца и считала достойным приданым свою громкую дворянскую фамилию и диплом филолога, единственное назначение которого отныне висеть в рамке на самом почетном месте в шикарном особняке, о котором будущий муж уже позаботился. Теперь у Изабеллы будет все, о чем она мечтала: собственный дом в районе Сан-Сиро, окруженный садом, наряды, драгоценности, модные курорты, банкеты и чаепития с подругами.
Джулия завидовала сестре, но не из-за ее выгодного брака, а из-за характера. Отгородившись от мира неприступной стеной своего эгоизма, Изабелла была абсолютно равнодушна к окружающим их проблемам. Любить, сострадать, жалеть – она и понятия не имела, что это такое! А ведь они с Джулией были почти ровесницами: три года – небольшая разница. Выросли в одной семье, получили одинаковое воспитание и образование, но далеки друг от друга, как планеты во вселенной.
Поэтому, когда Джулия почувствовала себя плохо, она не стала будить сестру. Стараясь не шуметь, она пошла в туалет и там обнаружила с удивлением, что у нее началась менструация. Живот болел нестерпимо. «Странно, – подумала она, – выходит, с анализом что-то перепутали и я не беременна?» Но задержка же была, прежде такого с ней никогда не случалось. Раз пошла кровь, значит, ребенок уже не родится? А она успела привыкнуть к нему и даже начала его себе представлять… Лео, наверное, уже поговорил с женой, начал поиски квартиры. Хорошо еще, что она не успела ничего рассказать матери.
Джулия подмылась, подложила прокладку и вернулась в постель, но через десять минут почувствовала, что прокладка промокла. Она снова отправилась в туалет и поняла, что дело плохо: такого сильного кровотечения у нее никогда еще не было.
В это время в дверь постучали, и Джулия услышала тихий голос матери:
– Джулия, открой, это я.
Джулия открыла дверь и, глядя на мать испуганными глазами, прошептала:
– Мама, у меня, кажется, кровотечение.
Мать ободряюще улыбнулась ей. – Не волнуйся, – сказала она и протянула ей пук ваты, – подложи пока, а я вызову такси.
– Это ведь кровотечение, да, мам? – в ужасе спросила Джулия.
– Это выкидыш, – шепотом, чтобы никого не разбудить, ответила Кармен. – Самопроизвольный выкидыш. Сейчас мы поедем в больницу.
В больнице ей сделали чистку, и когда она пришла в себя после анестезии, в палате у ее постели сидела Кармен.
– Теперь все в порядке, – сказала она дочери. – Со многими это случается. Отцу и Бенни об этом знать не обязательно.
– Но один человек должен об этом знать, – сказала Джулия.
– Он уже знает, – ответила мать. – Сейчас он приедет.
– Ты такая хорошая, мамочка! – с улыбкой сказала Джулия и облегченно вздохнула.
Глава 9
Джулия стояла у окна, глядя на подсвеченную Мадонну, вознесенную над ее родным городом. Она с детства любила смотреть на венчающую шпиль собора золоченую фигуру с молитвенно сложенными руками и поднятым к небу лицом и верила в ее доброту и заступничество. Отсюда, из мансарды высокого средневекового здания, где они жили теперь втроем – она, Лео и кошка Исидора, – открывался фантастический вид на миланские крыши, и Джулия радовалась, что Лео удалось найти такую романтическую квартиру в самом центре.
Лео сдержал слово: он разошелся с женой и снял эту мансарду. В здании размещались конторы, так что к вечеру они оставались единственными обитателями этого старинного дома. Кухня и ванная комната были крошечные, зато гостиная – довольно просторная, в спальне огромная массивная кровать стояла под скосом потолка, и вставать с нее приходилось осторожно, чтобы не удариться головой о балку. Очень красив был кабинет, в него вела деревянная лестница, покрашенная красной масляной краской.
Джулия выбрала для переезда август, когда никого из ее домашних не было в Милане. Изабелла со своим женихом отдыхали на острове Святого Маврикия. Джулия не сомневалась, что они отправились в такую даль не ради купания в Индийском океане, а исключительно для того, чтобы убивать наповал своими открытками с экзотическими видами умирающих от зависти друзей, которым пришлось остаться в душном Милане.
Бенни подбил нескольких приятелей поехать в Грецию, где он рассчитывал «случайно» встретить адвоката Саверио Тонани, отца Сильваны. Адвокат был известной личностью, и Бенни мог бы многого добиться под его руководством. Возможно, подобная перспектива казалась ему настолько заманчивой, что он частенько в задумчивости рисовал профиль Сильваны, подруги Джулии, разглагольствуя при этом, что в женщине главное не красота, а душевные качества. О лучшей партии Бенни и мечтать не мог: влюбленная в него Сильвана открыла бы ему путь к карьере.
Кармен врачи посоветовали увезти мужа из города, и они отправились на курорт в Рапалло.
Джулия так решительно боролась за свое счастье, что семья наконец смирилась, предоставив ей самой решать свою судьбу. Сейчас, глядя на крыши и светящуюся в ночном небе Мадонну, Джулия вдруг вспомнила море и уютный пансион, где они отдыхали с дедушкой Убальдо.
Мелодичный звук колокольчика вывел ее из задумчивости, и она со всех ног бросилась открывать дверь. Она всегда с нетерпением ждала Лео и радовалась его приходу. Когда она слышала его шаги по скрипучей лестнице, сердце ее начинало нетерпеливо биться, щеки розовели, в глазах появлялся блеск. Прежде чем войти, Лео протягивал очередной подарок – букетик цветов, коробку конфет или какую-нибудь хозяйственную вещь, не лишнюю в их еще не обжитом доме. Кошка Исидора обычно успевала опередить Джулию и первой поздороваться с Лео – мурлыча, она терлась о ноги хозяина, мешая ему войти.
На этот раз Лео, едва поцеловав Джулию, преподнес ей особый сюрприз.
– Собирайся, – сказал он.
– Куда? – удивилась Джулия.
– Мы уезжаем, – весело ответил Лео.
Джулия смотрела на него своими черными, широко раскрытыми глазами и ничего не понимала.
– Объясни, пожалуйста, куда мы уезжаем? – заинтригованно спросила она. – И не темни, а то я тебя убью. – И она, сжав кулаки, стала колотить Лео.
– В Арджентарио, – ответил он наконец, – на виллу Серена.
– Это что, гостиница или пансион? – спросила Джулия, уже начав складывать в кожаный чемодан рубашки и галстуки Лео.
– Ни то, ни другое. Это собственный дом Рибольди. Завтра день рождения старухи Серены Рибольди, и мы приглашены! Будет шикарный прием.
– Не может быть! – воскликнула Джулия, опускаясь на табуретку. – Если издатель Рибольди празднует день рождения своей законной супруги, то он должен тебя не со мной приглашать, а с женой.
– Рибольди пригласил Лео Ровелли с подругой, можешь посмотреть. – И Лео протянул Джулии изящный пригласительный билет с личной подписью крупнейшего издателя.
Рибольди ежегодно устраивал приемы в честь своей жены и приглашал на них видных представителей литературы и политики, известных журналистов, режиссеров, иными словами – миланский свет.
– Но у меня нет подходящего платья, – расстроенным голосом сказала Джулия. – И купить не на что.
В обмен на свободу Лео отдавал жене половину своих заработков, поэтому приходилось экономить на чем только можно. Они и отдыхать не поехали из-за безденежья.
– У тебя будет самое лучшее платье, – заявил Лео и торжественно вынул из кармана объемистую пачку банкнот.
Глаза Джулии еще больше расширились от удивления.
– Откуда у тебя столько? – спросила она.
– Не важно.
– Банк ограбил?
– Не ограбил, а позаимствовал.
