— Когда вы приехали, я принимал душ. Чему обязан честью видеть вас здесь?
Эми сразу почувствовала, что он до сих пор на нее злится, достаточно было увидеть, каким взглядом он окинул ее кожаные брюки и куртку. Она попыталась игнорировать сарказм, прозвучавший в его голосе.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Кажется, мы уже говорили.
— Наедине.
Роберт огляделся. Вокруг них в радиусе мили не было ни души, мирно пасущиеся овцы не в счет.
— Надеюсь, вы не боитесь, что овцы вас подслушают? — язвительно поинтересовался Роберт.
Эми глубоко вздохнула и стиснула пальцы, державшие ремешок шлема.
— Вы могли бы предложить мне чашечку кофе.
Он вскинул брови.
— Неужели то, что вы собираетесь сказать, потребует так много времени?
Эми покраснела, но не от смущения, а от негодования. Зря она приехала! Надо было оставить его на растерзание стервятникам, по крайней мере, не пришлось бы снова столкнуться с его грубостью!
Роберт отступил, открывая дверь шире.
— Не желаете ли выпить чашечку кофе, Эмбер?
— Спасибо, не откажусь, — натянуто поблагодарила Эми и прямиком направилась в кухню, где не раз пила чай с Синди.
Пока Роберт занимался приготовлением кофе, Эми старалась на него не смотреть. Она, конечно, не впервые видела мужчину в халате, беда в том, что этот мужчина — Роберт Харгривс. Его все еще влажные волосы слегка вились, и от этого он почему-то выглядел моложе своих лет. Та часть груди, которую Эми видела между полами халата, была такой же загорелой, как ноги и босые ступни. По-видимому, Роберт не все время проводит под искусственным светом залов казино.
Включив кофеварку, Роберт остановился и посмотрел на Эми оценивающим взглядом.
— Представляю, сколько нашлось бы желающих угостить кофе саму Эмбер Андерс — тысячи, если не миллионы.
Но ты не из их числа, мысленно закончила за него Эми.
— Миллионы мужчин, если точнее.
Она ощетинилась.
— Между прочим, на мои концерты ходят и женщины.
Брови Роберта поползли вверх.
— Неужели? Не представляю почему.
Эми густо покраснела, отчаянно пытаясь держать себя в руках. Не хватало еще, чтобы дело закончилось дракой.
— Вероятно, потому, что я умею петь.
— Неужели? — снова удивился Роберт. — Впрочем, не мне судить, как я уже говорил, что не принадлежу к числу ваших обожателей.
Он явно не собирался облегчить ей жизнь.
В какой-то степени Эми могла понять его враждебность, Роберт считал, что она поставила его в дурацкое положение, но это было его собственное мнение, Эми так не думала. Она его не обманывала, ведь она действительно Эми Андерсон, дочь Теда и Магды.
Роберт поставил перед ней чашку с дымящимся кофе.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. Эмбер Андерс куда больше подошел бы китайский фарфор, но…
— Роберт, прекратите! — устало попросила Эми. — Вы же были на ферме, видели, как мы живем. Да я даже готовила для вас ланч в воскресенье!
— Удивительно… — протянул он, не пытаясь скрыть сарказм.
Эми отхлебнула крепкий черный кофе без сахара. Получить порцию кофеина для нее было сейчас даже важнее, чем поставить Роберта Харгривса на место.
— Это гораздо больше, чем вы сделали для меня.
— Верно, — согласился Роберт и светским тоном поинтересовался: — Как прошел концерт?
Эми метнула на него еще один негодующий взгляд: если бы это его действительно интересовало, он не ушел бы.
— Судите сами. — Она достала из кармана куртки газету и бросила ее на стол перед Робертом.
По мере того, как Роберт читал, выражение его лица менялось с брезгливого на сосредоточенное, а затем на гневное. Эми дождалась, пока его гнев достаточно созреет, чтобы вылиться в слова.
Дочитав до конца, Роберт порывисто встал, не выпуская из рук газету.
— Прекрасно, — проскрежетал он, — лучше некуда!
Он швырнул газету на стол и стиснул кулаки. Эми сглотнула.
— Я…
— Ни слова, Эмбер, иначе я за себя не отвечаю. Боюсь, я сначала вас задушу, а уж потом задумаюсь о последствиях.
У Эми мелькнула мысль, что в своем нынешнем состоянии Роберт вполне на это способен. Не зная, как обстоит дело, можно было подумать, что она подстроила все нарочно, но в действительности бесцеремонное вторжение в ее частную жизнь нравилось Эми ничуть не больше, чем Роберту. Однако, судя по его стиснутым челюстям, по холодному блеску прищуренных серых глаз, Роберта нисколько не волновало, что она чувствует.
— Я…
— Я сказал: ни слова! — сквозь зубы процедил он.
— Это не слово, а только…
— Эмбер, потом не говорите, что я вас не предупреждал!
Роберт схватил ее за локти, поднял на ноги и грубо привлек к себе. От резкого толчка из легких Эми вышел весь воздух, впрочем, она все равно не могла бы вздохнуть, поскольку губы Роберта яростно завладели ее ртом.
Роберт Харгривс ее целует! Обстоятельно. Глубоко. Презрительно!..
Эми с трудом отстранилась — нелегкая задача, Роберт прижимал ее к себе так крепко, что она ощущала каждый мускул его сильного тела.
— Прекратите!
Эми безуспешно попыталась вырваться из его стальных рук.
— И не подумаю! Эмбер…
— Меня зовут Эми! — запротестовала она, все еще пытаясь вырваться.
Стальные тиски сжались еще крепче.
— Вы — Эмбер Андерс! — Роберт покачал головой и посмотрел на нее сверху вниз. — До сих пор не верится, что я вас не узнал. Я наслышан о ваших похождениях, о безумных вечеринках, о мужчинах, о…
— Разве статья в сегодняшней газете вас ничему не научила? Разве вы не видите сами, что в этих статьях домыслов больше, чем правды?
Вечеринки бывали, Эмбер не могла не появляться в обществе богатых и знаменитых, это было частью ее имиджа, были в ее жизни и мужчины, но дело обстояло совсем не так, как думал Роберт. В действительности у Эми просто не было времени на личную жизнь, последним ее серьезным увлечением был Виктор, а мужчины, с которыми ее видели на различных вечеринках и на светских мероприятиях, были лишь сопровождающими, не более того: Эмбер Андерс не пристало появляться в обществе в одиночестве, это противоречило бы ее имиджу.
По иронии судьбы, Роберт презирал как раз тот ее имидж, от которого Эми самой хотелось избавиться. Но Роберт не желал ничего знать, он никогда не поверил бы, что она страдает от одиночества. Да что там, она сама в это не поверила бы шесть лет назад, когда приехала в столицу, мечтая об успехе и о славе. Тогда Эми не знала, какую цену придется заплатить за успех. Даже Виктор, как она поняла слишком поздно, видел в ней только средство достижения собственного благополучия. Для остальных же мужчин, точнее для
