Борис Можаев
ДЕНЬ БЕЗ КОНЦА И БЕЗ КРАЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Селекционный участок одной из опытных станций в Сибири – два-три приземистых длинных дома в окружении мелких стелющихся яблонь и вишен. Заборик из белого штакетника да открытая метеоплощадка с флюгером и с невысоким настилом для приборов, похожим на ветхую трибуну.
Возле штакетника остановился «газик», из него вышла молодая женщина и крикнула в растворенное окно:
– Мама где ты?
В окне появилась постная сухая личность – старик лет семидесяти, он строго поглядел на приехавшую, но, узнав ее, сразу подобрел:
– Ты откуда, Наташа?
– Из Батана. Где мама?
– Да здесь она, на ближней делянке, – сказал старик.
Наташа бегом огибает дом и вот, раскрыв руки, бежит навстречу матери, стоящей в колосках с пинцетом в руке. Обнялись.
– Здравствуй, мама!
– Здравствуй, дочь! Ты чего такая взволнованная?
– Сегодня же вечер. Твой вечер!
– Ну да… юбилей, – улыбается Мария Ивановна. – За уши таскать дуру старую.
– Я за тобой прилетела. Самолет через час уходит.
– Ты уж лети. Сама там хозяйничай. А я к вечеру подъеду.
– Да ты что, собственному празднику не рада?
– Я-то рада. – Она смотрит на подходящих к ней баб, напарниц ее, их пятеро. – Но есть дело поважнее юбилея.
– Летите, Мария Ивановна, летите! – разноголосо загомонили бабы. – Мы тут и без вас дотемна постараемся.
– А то! Семьдесят лет не каждый день бывает… Летите!
– Нет, бабы! Пока я буду веселиться, нас с вами закроют и распустят.
– Как закроют?
– А так… Одним наши цеха понадобились под конторы. А другие экономию наводят. Де, мол, невыгодно держать отдельный селекционный участок. Надо объединить его с Тургинской станцией.
– Она ж за тыщу верст! Питомники туда не перекинешь.
– Они ж пропадут… – загомонили бабы.
– А им ништо. Они их не закладывали. Они экономию наводят.
– Но мама! Северин же обещал – не трогать вас.
– Приехали из области. Сегодня в двенадцать совещание в горкоме. Будут решать судьбу нашу.
– Ладно! – не сдается Наташа. – Я упрошу пилота, он задержится. Только ты из горкома давай прямо на аэродром.
– Нет, Наталья, – твердо отвечает Мария Ивановна. – Я в Черный Яр, в Высокое съезжу. На могилу к отцу.
– Но мама, это ж далеко! Такой крюк делать…
– Подумаешь – две сотни километров. К вечеру приеду, не беспокойся. А вы, бабы, трудитесь. После обеда помощников вам пришлю.
Обняв дочь, она двинулась с поля.
– Петя, у тебя все готово? – спросила у шофера «газика» Мария Ивановна. – Минут через десять поедем.
– Все в порядке, Мария Ивановна!
Из дома вышел давешний сухонький старичок, в руках у него стопка журналов, газет и букет полевых цветов.
– Маша, я слыхал, ты к Ивану Николаевичу завернуть хочешь?
– Хочу.
– Положи ему на могилу от меня… – старик подал ей цветы. – А это тебе, – он положил на выносной столик газеты и журналы. – Целый месяц собирал. Это все о тебе… И об Иване Николаевиче, – говорил старик, перебирая газеты и журналы с портретами Марии Ивановны.
– Мама, у тебя лицо усталое. Ты когда встала? – спросила Наташа.
