привлекало путешествие вокруг Африки? Почему же этого не случилось?
В разгар подготовки к открытию Европы неожиданно умер Юн Ло. Император скончался в самом расцвете сил. Вроде бы он ничем не болел, но у него было слишком много врагов.
Юн Ло умер в августе 1424 года.
И трон занял его злейший враг Хун Си, окруживший себя чиновниками, для которых открытая политика Юн Ло была проклятием, нарушением древних законов. С путешествиями адмирала в Китай хлынул свежий ветер перемен. Да и сам Чен Хэ был для мандаринов фигурой отвратительной. И не араб, и не монгол, и, уж конечно, не китаец! Юн Ло строил многонациональную империю. Хун Си и его окружение старались вернуться к древним временам замкнутости.
В несколько недель все крупные деятели эпохи Юн Ло были изгнаны со своих постов. А ненависть императора к адмиралу была так велика, что он приказал немедленно сжечь все записки, отчеты, доклады экспедиций, уничтожить словари и альбомы с рисунками, а главное – отчеты о других странах. И был сожжен многоэтажный дом, где хранилась библиотека плаваний Чен Хэ. Были уничтожены школа переводчиков и все их документы.
Это была величайшая потеря человечества за всю его историю. В одночасье пропали результаты упорного труда сотен лучших мыслителей Китая за двадцать лет! А еще говорят, что рукописи не горят!
Как торжествовали тупые чинуши и придворные лизоблюды! Китай объявлялся центром мира, но окружающий мир перестал существовать.
Следующим логическим шагом императора был запрет строить морские суда. А существующие он приказал сжечь. Что и было сделано.
Наконец император объявил, что в Китае все есть и отныне иностранные товары под страхом смерти ввозить запрещено.
И Европа не была открыта…
Чен Хэ отправили командиром провинциального гарнизона на окраине империи, причем у него конфисковали все имущество, включая и его библиотеку, по тем временам выдающуюся. Трофеи, привезенные из плаваний, разделили между собой чиновники, а книги уничтожили.
И надо же было так случиться, что за первые три месяца правления Хун Си все его жуткие указы были выполнены – флот потоплен, библиотеки сожжены, университеты и музеи уничтожены…
А на четвертый месяц, когда постаревший, удрученный, отчаявшийся адмирал, дело жизни которого было так отвратительно погублено, вступил в командование гарнизоном, из новой столицы, Пекина, прискакал гонец. Его величество император изволили неожиданно скончаться.
Не мне выяснять, что за мор напал на китайских императоров в 1424 году, но новый император Суань Де, хоть и отменил наиболее дикие из указов предшественника, не спешил возобновлять заморские плавания. И лишь когда выяснилось, что на его коронацию не приехали послы из-за рубежа, а те, кто приехал, интересовались в первую очередь здоровьем адмирала Чен Хэ, император сообразил, что окружающий мир не мыслит отношений с его державой без могучих кораблей мудрого флотоводца.
Император призвал к себе вернувшегося в столицу адмирала и приказал ему восстановить флот.
И адмирал подчинился.
Начинать пришлось с нуля.
И он сотворил чудо.
За восемь месяцев были восстановлены верфи, и на них построили около сотни кораблей, правда не столь могучих и ладных, как старые, но вполне способных выйти в дальний поход.
На этот раз плавание продлилось почти два года. Корабли посетили Индию, Аравию и Северную Африку. Правда, на этот раз адмиралу остро не хватало специалистов, да и собственное здоровье оставляло желать лучшего.
В 1433 году эскадра, как всегда тяжело груженная дарами и плодами торговли, двинулась обратно. Она остановилась в Каликуте, так как адмирал тяжко заболел. Морские походы, а главное – тяжелая ссылка подорвали его здоровье. И есть основания полагать, что, хотя памятника или документов об этом не сохранилось, он умер в Каликуте в возрасте 65 лет.
По крайней мере, известно, что после возвращения флота приемный сын адмирала в течение нескольких лет совершал дома траурные моления.
В 1937 году в Южном Китае нашли каменную плиту с надписью, посвященной богине – покровительнице путешествующих. В надписи, датированной 1431 годом, говорилось: «Мы проплыли более ста тысяч ли бесконечных водных пространств и одолели океанские волны, поднимающиеся до неба. Мы видели дальние варварские берега, утопающие в голубом тумане, тогда как паруса день и ночь влекли нас вдаль, и всем этим мы обязаны защите Богини…»
В надписи перечислялись страны и города, которые посетили моряки. И среди них Шри-Ланка, Каликут, Ормуз, Аден, Могадишо…
После смерти адмирала морских путешествий Китай более не предпринимал. А через десять лет закрылись последние верфи. До сих пор остается загадкой, почему Китай так резко остановился на своем пути. Но причины этому были и политическими, и экономическими. Императорский двор перестал выделять деньги на торговлю с другими странами, и все внимание его было обращено к северо-западным границам. А через сто лет торговлю в море захватили в свои руки португальцы, затем голландцы и англичане, а Китай, добровольно отрезавший себя от внешнего мира, стал отставать от европейских стран.
А оставался ведь всего один шаг…
Остров Пасхи. Немые свидетели
Не известно, в сущности, даже, кто его открыл. Возможно, это был испанский капитан Хуан Фернандес, который решил скрыть его существование от современников. А современники и его потомки так и не решили, остров ли Пасхи он открыл. По крайней мере, в его описании острова, на берег которого он так и не сошел, ни о каких статуях не говорится.
А вот голландский капитан Якоб Ротгевен точно побывал на острове. Увидел он его в день Пасхи 1722 года и потому дал ему имя христианского праздника. Он высадился на острове к великому удивлению островитян, принявших его корабль за небесный, а его самого – за божественную личность.
Мне адмирал Ротгевен, сын школьного учителя, упорный искатель Южного материка, категорически не нравится. Он по крайней мере дважды расстреливал совершенно невинных и неагрессивных островитян. В первый раз это случилось на острове Пасхи, когда капитан выстроил сто пятьдесят моряков, вооруженных ружьями, и они дали несколько залпов по толпе туземцев, перебив множество людей. Во второй раз Ротгевен приказал расстрелять толпу жителей одного из островов Туамоту.
Если бы подобными расстрелами занимался Васко да Гама или еще какой мореход эпохи Возрождения, в том не было бы ничего удивительного, ибо они полагали туземцев разновидностью животного мира.
Но в XVIII веке правила поведения мореплавателей были уже иными. И без нужды аборигенов не расстреливали. Правда, нужду можно было всегда придумать.
На острове Пасхи внимание Ротгевена привлекли статуи высотой до тридцати футов, стоявшие на каменных платформах. Островитяне отдавали этим статуям почести, складывали перед собой руки и становились на колени.
Пока я не прочел о путешествии Ротгевена, я не знал, что статуи были задрапированы ткаными полотнищами с плеч до постаментов. И еще одна деталь: на головах статуй возвышались корзины, наполненные белыми камнями.
Следовательно, на острове было развито ткачество не только достаточное, чтобы одевать местных жителей, но и способное изготовить десятки полотнищ по нескольку метров длиной.
Хлопка там не было, волокно добывали из болотного тростника. Но ученые подсчитали, что если среднее число жителей на острове в мирные периоды его истории составляло две-три тысячи человек, то перед большими междоусобными войнами, которые периодически вспыхивали на острове Пасхи, оно вырастало до двадцати тысяч. И всех надо было хоть скудно, но одеть.
Нет другой такой земли в Тихом океане, нет такого острова, который был бы столь густо напичкан тайнами и пережил столько несчастий, хотя расположен в стороне от всего и достичь его кажется невозможным без солидного корабля.
Известно, что заселен остров Пасхи был много веков назад, в 400 году нашей эры. Причем населен он был людьми разных рас. Уже Ротгевен утверждал, что видел на острове белых, краснокожих и коричневых
