только и говорят, как вы с Развязки с боем прорывались. В душу лезть тут у нас не принято, захочешь, сам расскажешь, а крепкого тут никто не пьет, вредно это. Говорят, прозрачное стресс снимает, так только и голову тоже снимает. Чуть зазеваешься и все. Вот «Лоза», это другое дело и вкус и организму польза. Шуман до сих пор с моими дедами за рецепт торгуется.
- «Лоза»?
- Она родимая. Сорт вина такой, из здешнего, местного, винограда. От Зоны ведь не только беда, но и польза бывает. Просто уметь надо эту пользу увидеть. Напряжение снимает, усталость, но упиться при желании можно и ею, хотя хмель быстро исчезает без всяких последствий. Мечта алкоголика - никаких горящих труб и головной боли поутру.
- Что они – кивнул Лист в сторону сидящих особняком путников - то и мне. Только с хабаром у меня сейчас туго.
- Если тебя Рустам с собой привел, то об оплате, парень, можешь забыть. Не все исчисляется деньгами и артефактами, хотя за них в других частях Зоны тебе запросто выстрелят в спину.
Из-за длинного стола, обрушивая посуду, под недовольный гул остальных путников поднялся разошедшийся Брама и неуверенной, раскачивающейся походкой направился к бармену:
- Лист! – заревел он медведем на весь бар, заставив сталкеров подпрыгнуть от неожиданности и спешно расступиться перед его массивной фигурой – Брат ты мне теперь! Жизнь спас, грудью под пулю стал, снайпера шпиков с одного выстрела снял! А это вам не «лозу» хлестать, для этого железо в хребтине иметь надо! Идем к нам, помянем, брат.
Поняв, что грустный Брама для окружающих куда опаснее, чем трезвый, Лист подставил плечо и поволок его обратно. Путники подвинулись, уступая место, а Браму от греха подальше прислонили в углу, где он благополучно засопел. Коперник налил в рюмку темно-рубиновую «лозу» и молча встал. Путники, как один, поднялись за майором:
- За тех, кто не дожил, кто не дождался обратного моста. Пока мы живы, вас будут помнить. За вас, ребята.
Путники выпили, минуту помолчали, а потом Коперник бросил на стол начатую пачку сигарет, закурил, пуская в потолок ароматную струю дыма, и посмотрел заинтересованным взглядом:
- Удивил ты меня. Мастерски стреляешь, давно не видел такой стрельбы, не в обиду Буяну будь сказано. Если бы не ты, то многие из нас не дошли, легли под пулями, пыхнув вспышками «нирваны», навеки оставшись в Зоне. Потолковали мы тут с ребятами и решили предложить тебе вступить в Путь. Испытательный зачет ты прошел достойно. Понимаю, это кажется спешным решением, но многим такое даже в кошмарах не снилось. Не каждый день выпадает такая свистопляска, я уж припомнить не могу когда нас в последний раз так трепало. Стычки с бычьем в Шахтах, снайперские войны с шпиками, терки с лесниками - это все мелочи по сравнению с лабиринтом. Хотя лесники это так, глупость одна, давно надо было завязывать и поставить точку в этом расколе. Свои ведь ребята, но пошли за Марковым, кровью на Экс-два умылись, людей потеряли, не сосчитать, а все равно гнут свое. По большей части у нас с ними мир, хотя иной раз попадет им вожжа под хвост и давай стрелять, хотя причин для стрельбы особо и нет никаких. А все разговоры молодых и горячих, как Грива, не в счет, пустое это. Так что скажешь?
- Возможно позже, не сейчас. У нас есть одно незавершенное дело, очень важное дело и пока мы его не решим, я не могу в полной мере располагать собой. Но в любом случае если понадобиться моя помощь, можете рассчитывать. Хотя стрельба, убийства, от всего этого меня с души воротит. Одно дело в бою, когда нет выбора, когда или ты или тебя, но по приказу, без понимания цели.
Коперник кивнул:
- Понимаю, понимаю. Идеология, она ведь тоже приходит не сразу в чистом виде, ее надо выработать, выстрадать. Главное, что бы это все было не на страницах, написанных умниками, что сами ни разу не нюхали пороху, а в жизни. Без идеологии, без цели нельзя. Иначе недолго скатится до тупой равнодушной машины, которой все равно за что жить и за что умирать. Потерявшие цель рано или поздно уходят к шпикам, и если у тебя своя дорога, то следуй ей и, найдя ответы на свои вопросы, возвращайся, тогда и поговорим. Я не мастер философствовать разводить умные беседы, мое дело бой, а с разговорами тебе к Схиме нужно, вон он сидит особняком. Думаю, вам найдется, о чем поговорить.
Коперник не спеша разлил «лозу» по рюмкам и отвернулся. За спиной послышался едва различимый шепот бродяги, что сидел, переговариваясь с товарищами, и бросая на путников косые взгляды:
- И что, они всегда так? Слово скажут, будто одолжение сделают, а потом смотрят на тебя как на пустое место.
- Много ты понимаешь, Сурок. Зоны еще толком и не видел, а туда же, судить, толком не вникнув, что к чему. Кто ты такой, что бы их судить, зеленка? Думаешь легко им здесь сидеть, сдерживать натиск разной нечисти да жулья? Это сейчас прогуляться к Арсеналу с Периметра раз плюнуть, ну или два, если патроны есть. Вдвоем или втроем пройти по этому маршруту было почти невозможно. У тебя вон при виде слепыша и то поджилки трясутся, а ведь бывало, раньше упыри даже на Могильнике бегали. Тебе такое и в страшном сне не приснится: идешь с напарником и слышишь сиплое рычание, словно из неоткуда, а упырь вокруг тебя уже круги нарезает, петли вьет…
- Путники их почитай под корень извели, а это тебе не языком трепать – согласно кивнул другой ветеран, скребя проблескивающую лысину - имей уважение, иначе тебе его здесь втолкуют, быстро и доходчиво. Да и о чем им с нами говорить? О том, как хорошо живется во внешнем мире? Ты вот, если не загнешься и будешь старших слушать, благополучно отбарабанишь свой строк и за Периметр, а им каково? Смекай.
Сконфузившийся Сурок уткнулся носом в тарелку и кинув на проходящего мимо Листа раздраженный взгляд. Не смотря на то что зал бил набит до отказа, рядом со Схимой было пусто.
- Можно присесть?
Схима на миг поднял на Листа прозрачные глаза и кивнул:
- Садись, места много.
- Меня к вам Коперник направил, сказал, что нам будет, о чем поговорить.
- Ты Лист?
- Да.
- Коперник, наверное, в Путь звал? Арсенал гудит как улей, много ума не надо что бы догадаться. И почему не идешь?
- Не мое это. Одно дело стрелять, защищая жизнь и отбиваясь от зверья, и совсем другое по приказу. Оправдано ли убийство, ведь все аргументы, по большому счету, это только предлог снять вину и оправдать себя.
Схима вздохнул и, не отрывая глаз от столешницы спросил:
- Тогда зачем ты пришел в Зону? Тут не бывает просто - это место ведения боевых действий, сфера столкновения множества интересов, а не набережная или бульвар. Оружие инструмент решения проблемы, а слова тут значат мало. Редко бывает, что бы столкновение разрешилось мирным путем. Зона слишком глубоко оголяет звериную натуру человека, и он забывает, что он человек, превращаясь в винтик и исполнителя чьей-то воли. Путники и лесные, в силу известных тебе обстоятельств, вынуждены оставаться в Зоне, потому нашли общее решение, которое устраивало бы обе стороны, взамен тотального истребления. Выход можно найти всегда, главное хотеть его увидеть, но стрелять куда проще, чем думать.
- Я не пришел сюда сам, вернее, я не помню. Звездочет говорит, что это действие «незабудки». Я не помню причин, побудивших меня оказаться здесь.
- Звездочет на Арсенале? – в глазах Схимы впервые мелькнул интерес.
- Да, у него срочное дело к Кречету. Мне же было некуда идти, а тут, похоже, все дороги ведут в бар.
- Если Звездочет взял тебя с собой, возможно, не все еще потеряно. Видишь ли, убивая противника, человека, нам только кажется, что мы решаем проблему, на самом же деле мы ее отсрочиваем, отодвигаем в темный угол, подальше от глаз и совести. Но, рано или поздно, идет новый виток, новое повторение - только на этот раз в роли мишени будешь ты, пожиная то, что сеял. Посеешь ветер, пожнешь бурю.
- Так что - не стрелять? Значит, убьют тебя, и чем твоя смерть лучше жизни?
- Все зависит от того как жить, во имя чего ее отдавать или забирать у другого. Не всегда убийство это неизбежное зло, не всегда непротивление злу – смирение. Если провидение вручило тебе в руки оружие,
