сравнению с которой даже матерый волколак казался жалким щенком. От ужаса сталкер словно примерз к земле, ожидая, что лесники откроют огонь, но те спокойно прошли к этой образине и один из них положил ладонь на огромную лобастую голову:
- Проведи нас безопасным путем, Аргус, и если суждено мне погибнуть, то пусть тело мое покроется шерстью, а ноги станут такими же неутомимыми как твои, брат-лесник.
Ускользающий в беспамятство Рябой почувствовал, как в голове щелкнуло, и успел зафиксировать мысль: «так вот как сходят с ума», но наваждение тут же исчезло, мысли стали кристально ясными, а тело легким и невесомым, двигаясь помимо его воли. Тут он увидел на широченной спине пса рюкзак, и его зубы защелкали еще сильнее.
- Ирис, а мы не перестарались? – прошептал давящийся от смеха и делающий страшное лицо Кипарис.
- Мы теперь на Периметре будем частыми гостями, и нет более действенного способа заставить несговорчивых сталкерюг сотрудничать, нежели их припугнуть. Ручаюсь, не успеем мы предупредить старшего об опасности, как Рябой приукрасит нашу встречу такими живописными подробностями, что авторитет лесников взлетит на небывалую высоту.
- Ловко ты загнул – «и если суждено мне погибнуть, то пусть тело мое покроется шерстью» - теперь весь Периметр будет уверен, что мы после смерти становимся оборотнями.
Рябой деревянными ногами шел по едва заметной сталкерской тропе, а лобастый «оборотень» время от времени поворачивал голову, смотря на него и жадно облизывался. Сталкер, холодея от жути, смотрел в его глаза и видел в них разум, осмысленный, глубокий и …голодный. Он, было, попробовал рухнуть в спасительный обморок, как однажды рухнул, когда его зацапала банда Бритого, но подобный фокус не получился, несмотря на то, что факир был трезв. Сбоку показалось движение и по бокам от него появились еще два чудища, конвоируя словно заключенного. Когда все закончилось, лесник подал знак, все остановились возле пригорка и странное оцепенение пропало.
- Значит так, Рябой. Иди вперед и предупреди своих – идут лесники, у нас срочные дела к старшему, и пусть особо впечатлительные уберут автоматы подальше, ибо если раздастся хоть один выстрел… в общем действуй, охранничек. Через десять минут ждем тебя с ответом. Все понятно?
Рябой кивнул и прыснул через ленту дороги с завидной прытью.
- Думаешь, вернется?
- А куда он денется, вернется как миленький, иначе ночами спать не сможет, прислушиваясь к каждому шороху.
И верно, не успели лесники как следует изучить окружающий пейзаж, как на пригорке снова показался Рябой, а за ним шел кряжистый сталкер в поношенном комбинезоне с весьма красочными отметинами. Комбинезон, как и оружие, вещь характерная и может многое рассказать о владельце. Взять хотя бы броневые пластины на груди, явно видно, замененные и если присмотреться к ним внимательно, прикинуть ширину едва заметных стежков по бокам, то становилось понятно, что этот пожилой неторопливый сталкер обладал превосходной реакцией и не так давно схватился с шкиляброй. Увидев дружелюбно улыбнувшихся кеноидов побледнел, сбился с шага и вытянул вперед руки, показывая, что оружия у него нет. Ирис кивнул, и сталкер осторожно приблизился, проскользнув возле кеноидов, которые впрочем, не обратили на него особого внимания, высматривая трясущегося Рябого.
- Здорова бродяги, я Кобальт, старший в лагере. Каким ветром из таких далей?
- Вести у нас плохие. Шли мимо, да и решили предупредить. Так и будешь на пороге держать, или впустишь?
- Проходите - скосил глаза на кеноидов Кобальт – только соратники у вас больно страшные.
- Не бойся, они у нас мирные и без повода не буянят, главное пусть за железяки никто не хватается, и все будет путем.
Кобальт кивнул и позвал за собой. Лесники пошли за ним, отметив, что трусливого Рябого и след простыл, но вести об их появлении уже успели распространиться по лагерю. Часовой, сжимая до боли зубы, прятал руки за спиной, опасаясь даже прикасаться к висящему на груди автомату, а сталкерская молодежь высыпала из домов на улицу, во все глаза рассматривая степенно вышагивающих кеноидов, подошедших к бочке с горящим пламенем и севших кружком. Ирис с Кипарисом опустились следом, и Кобальту поневоле пришлось присесть возле костра, он нервно теребил броню на груди, явно вспоминая недавний бой.
- В общем, дело такое - ехали мы через Могильник и повстречали Паганеля, знаете такого?
- Как не знать, он еще с утреца к Леснику заскакивал. Приключилось с ним что?
- Нет, слава Богу, живой, вышел на нас, когда мы на БТРе ехали, и предупредил о новой напасти в Коридоре.
Услышав такую весть, Кобальт стиснул зубы и кивнул:
- И что там, стена «тисков»?
- Хуже, что-то вроде доминуса, только намного сильнее, мы сами едва живыми пробились, эта хрень что-то сделала со сгнившими танками и теперь они живые… там все перепахано воронками от взрывов, в общем, не суйтесь туда, ребята.
- А как же Могильник? – едва не вскочил на ноги Кобальт.
- Думаю, все будет нормально – проводил взглядом поднявшихся кеноидов Кипарис – Паганель порядком поседел, но мужик кремень - и сам выжил и отмычку сберег. К Грейдеру ушел, а они там сами оповестят кого надо. Военные перекрыли дорогу до отдельного распоряжения Лысенко. Такие дела, Кобальт.
Тот кивнул, прикидывая как быть дальше, лесники, потянувшись, встали и тут послышался сдавленный вопль. Сталкеры бросились врассыпную, и глазам лесников предстала скрюченная, припертая к стене дальнего дома фигура. Кеноиды окружили человека с трех сторон, отрезая пути к отступлению, и по их поднявшимся загривкам было видно, что дело принимает серьезные обороты. Несмотря на недавний уговор сталкерское братство сорвало автоматы и направило на пришельцев, но Ирис, как ни в чем небывало прошел через ощетинившуюся стволами толпу и посмотрел на человека:
- Так я же тебя знаю, мужик! А говорят, гора с горой не сходятся. Помнится, гостил ты у нас, да только липким на руки оказался, я бы может и не узнал при встрече, но вот у них память на такие дела очень хорошая.
- Вон оно что – протянул Кобальт, сделал знак сталкерам, и первым опустил автомат – расскажи ка нам, о чем речь.
- Да что я, я вот… - заикаясь, начал бледный как смерть Хворост.
- Собаку он у нас спер, воспользовавшись доверием, это после него путь на нашу базу вольным сталкерам заказан – подытожил Кипарис, сверля Хвороста недобрым взглядом.
- Теперь понятно, откуда ты «подобрал» Берту. Если это правда, то за такие вот дела сам знаешь что бывает. Говори!
- Они ее убить хотели, а она щенок, жалко. Я оклемался от ран, за пазуху ее сунул, пока их доктор отвернулся ну и…
- Так – произнес Кобальт холодным голосом, забросив автомат за спину, и взглянул на лесников – что будем делать?
- Прежде всего, верните образец – послышался сзади чей то голос и из-за угла вышагнула фигура в дырявом плаще.
- Доктор – пролепетал затрясшийся при его виде Хворост.
- Доктор?! – обернулись потрясенные лесники, смотря на тень отца Гамлета, не смея поверить своим глазам.
Кеноиды завопили, и, забыв о Хворосте, кинулись к обожаемому ими Доктору. Однако он осадил их быстрым взглядом и позвал оторопевшего Хвороста:
- Ну-с, любезнейший, рассказывайте, куда вы дели мой, весьма редкий, экземпляр.
Хворост лишь на миг взглянул на стоящую на отшибе хату, но Доктор поймав его взгляд, ухмыльнулся в бороду и пошел в указанном направлении. Кобальт хотел было предупредить об аномалиях, но Доктор только отмахнулся и неспешно пошел через бурьян, на глазах изумленных сталкеров, как ни в чем не бывало, прошел через «свечу» и вышел к покосившемуся крыльцу. Из темных сеней раздалось отважное вякание и ему под ноги выкатился лохматый щенок. Доктор схватил его за шкирку, поднял, и на него
