коммерсанта. В конце XX века территорию решено было передать турецкому посольству под строительство жилого дома для сотрудников, но такая застройка требовала порубки векового вяза, одного из старейших деревьев города. На градоправителей это обстоятельство впечатления не произвело, зато местные жители буквально грудью встали на защиту красавца-старика. Стыдно вспоминать, но попытки спилить дерево предпринимались строительными организациями буквально круглосуточно, и так же круглосуточно охраняли вяз москвичи, вплоть до того, что ночевали около дерева в машинах. На помощь им пришли многие средства СМИ. Так или иначе, вяз удалось отстоять.
Теперь Комиссия давала согласование на установку в крохотном скверике памятника, игнорируя мнение тех же жителей. И даже определила форму работы над памятником – обязательно открытый конкурс. Кстати, условие это Комиссией повторяется постоянно, чтобы хоть как-то расширить круг претендентов на монументы. Тем большей неожиданностью явилась информация от Комитета по культуре «об установке памятника писателю И.А. Бунину (ДАР ГОРОДУ МОСКВЕ) работы скульптора, академика PAX, народного художника России, профессора А.Н. Бурганова – ЧЛЕНА КОМИССИИ ПО МОНУМЕНТАЛЬНОМУ ИСКУССТВУ».
Комиссии по монументальному искусству оставалось напомнить руководителю Комитета по культуре о прямом нарушении его структурой московского закона: «Из заключения Государственно-правового управления аппарата Московской городской думы по данному вопросу следует, что „В соответствии с пунктом „б“ пункта 10 „Положения о Комиссии по монументальному искусству“ (утверждено постановлением МГД от 23.06.1999 г. № 56) в случае рассмотрения Комиссией предложения о возведении в Москве произведения монументально-декоративного искусства городского значения, автором или одним из авторов которого является член Комиссии, полномочия указанного члена Комиссии досрочно прекращаются“. Заявления от А.Н. Бурганова о снятии своих полномочий как члена Комиссии по монументальному искусству не поступало, в связи с чем рассмотрение данного вопроса Комиссия сочла нецелесообразным».
Между тем Комитет по культуре разворачивает энергичную деятельность по поводу установления «ДАРОВОГО» памятника. Приходит стандартное экспертное заключение от так называемой независимой экспертной комиссии в составе сотрудников Третьяковской галереи и представительницы Комитета по культуре: 'Памятник представляет собой прямо стоящую скульптурную фигуру на постаменте в виде параллелепипеда с плоским основанием.
Скульптура выполнена на очень высоком профессиональном уровне… Молодой писатель изображен в спокойной позе, с плащом, перекинутым через левую руку, с печатью глубоких раздумий на лице… Скульптурная фигура обладает необходимой долей монументальности, свойственной мемориальной пластике. Качество пластической проработки и литья отличное. Памятник может быть рекомендован для установки в городе Москве'.
Со стороны муниципального собрания следует предостережение. В принципе оно «не возражает против установки памятника писателю И. Бунину в сквере на Поварской при условии СОГЛАСОВАНИЯ УКАЗАННОГО ВОПРОСА С ЖИТЕЛЯМИ БЛИЗЛЕЖАЩИХ ДОМОВ И КОМПЛЕКСНОГО БЛАГОУСТРОЙСТВА ТЕРРИТОРИИ СКВЕРА. МУНИЦИПАЛИТЕТУ организовать повторно встречу с жителями. ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ОБСУЖДЕНИЯ ВОПРОС УСТАНОВКИ ПАМЯТНИКА ПИСАТЕЛЮ И. Бунину рассмотреть повторно на заседании муниципального собрания. Результат голосования: ЗА единогласно».
О возможности установки памятника Бунину И.А. в Москве
Экспертное заключение сотрудников Государственной Третьяковской галереи, выполненное в связи с предложением Бурганова А.Н. передать в дар городу скульптуру И.А. Бунина, не рассматривает места его установки, но отмечает, что памятник рассчитан на круговой обход.
В этой связи решающее значение для установки памятника приобретает проработка выбора места, определяемого условиями среды, исторической достоверностью, уважением мнения и потребностей местного населения, которое неоднократно высказывало свое активное отношение к сохранению историко- культурных ценностей и благоприятной для жизни среды.
Арбат, безусловно, «бунинский» район. Писатель часто останавливался в здешних гостиницах (Арбат, 4; Воздвиженка, 2, и др.); в Староконюшенном (вл. 3/2) жил его старший брат, на Поварской (д. 10) – племянники, с которыми он был особо дружен. Сам Бунин с октября 1917 по май 1918 жил с женой у ее родителей Муромцевых в 1 этаже д. 26 на Поварской. Это его последний московский адрес. В ноябре 1993 г. при активном участии местных жителей на этом доме была установлена мемориальная доска.
На Поварской открытых озелененных площадок почти не осталось. Их всего три – Поварская, 5 на подходе к храму Симеона Столпника; 17–19 между Верховным Судом РФ и Венгерским культурным центром; и 33 у здания Театра киноактера. Все они на нечетной стороне улицы и непосредственно с домом, где жил писатель, не связаны. Из них наиболее сомасштабен для рассматриваемой работы Бурганова А.Н. (высота памятника 1,95 м, согласно экспертному заключению) озелененный участок у здания Театра Киноактера.
Что касается сквера у Вяза (вл. 17–19), то это исключительно важное для микрорайона место в историко-культурном, градообразующем и экологическом отношениях, а поэтому здесь потребуется разработка всестороннего проекта обустройства сквера с учетом наличия здесь государственного памятника природы, господствующего над общим пространством; нагрузки, которую сквер испытывает; сохранением существующего озеленения и обеспечением градообразующей, экологической, историко-культурной и иных многочисленных функций, которые он выполняет, как место отдыха местных жителей всех возрастов (особенность микрорайона отсутствие дворов у половины жилых домов), многочисленных студентов Колледжа и Российской академии музыки им. Гнесиных и множества проходящих и работающих здесь людей. Удобная и безопасная детская площадка – место оздоровительных занятий и регулярных сезонных праздников, собирающих до 200 человек одновременно. Все это накладывает существенную дополнительную ответственность на проектировщиков, – осложненную малыми размерами сквера (0,28 га по Зеленой книге города) и значительным числом пользователей (только население микрорайона составляет 8 тыс. человек), и требует обязательного согласования с местными жителями.
Для установки творения Бурганова А.Н. можно предложить и другое место в Москве. Есть не менее значимый «бунинский район» «дачная» часть Царицына, где Бyнин провел не одно лето, где имели дачи Муромцевы (до последнего времени они сохранились на 5-й Радиальной улице). Здесь писатель редактировал книгу Е.М. Лопатиной; здесь же впервые встретил Веру Муромцеву, свою будущую жену.
В любом случае представляется необходимым объявить конкурс на столь значимый памятник, включить в состав конкурсной комиссии представителей местной общественности и местной власти, подвергнуть проекты широкому публичному обсуждению и только после этого принять необходимые решения.
Для написания градостроительного задания и выработки условий конкурса можно детализировать и дополнить данный материал. Местные жители готовы сотрудничать на всех этапах проработки поставленного вопроса'.
Анализируя соображения Общественного совета, невольно думаешь, почему памятник оказался привязанным к квартире, из которой писатель навсегда уехал из России. Ведь по-настоящему Бунин был певцом Арбата, Тверского бульвара – это они тонко и точно описаны в его произведениях, с талантом, который Максим Горький называл «красивым, как матовое серебро»:
«Они с Катей шли в двенадцатом часу утра вверх по Тверскому бульвару. Зима внезапно уступила весне, но на солнце было почти жарко. Как будто правда прилетели жаворонки и принесли с собой тепло, радость. Все было мокро, все таяло, с домов капали капели, дворники скалывали лед с тротуаров, сбрасывали липкий снег с крыш, всюду было многолюдно, оживленно. Высокие облака расходились тонким белым дымом, сливаясь с влажно-синеющим небом. Вдали с благостной задумчивостью высился Пушкин, сиял Страстной монастырь…» В эмиграции Бунин напишет: «Проходила зима, наступала весна. Неслись, грохотали, звенели конки по Арбату, непрерывно спешили куда-то навстречу друг другу люди, трещали извозчичьи пролетки, кричали разносчики с лотками на головах, к вечеру в далеком пролете улицы сияло золотисто-светлое небо заката, музыкально разливался над всеми шумами и звуками басистый звон с шатровой древней колокольни…» И, может быть, стоит очень подумать, где должен оказаться живой и московский Бунин?
Кто знает, если бы особнячок на углу Поварской и Борисоглебского прожил до наших дней, ему бы предоставили вторую путевку в жизнь. Изменилось представление о значении отдельных периодов в истории архитектуры, и тот самый «модерн», к тому же с зачатками конструктивизма, который вообще не
