Малый возвел стены Китай-города. Оставшаяся внутри них часть былой Сретенки стала называться Никольской.
Тогда название это было подсказано существовавшим здесь с XIV века Никольским монастырем, который в начале XVIII века был перестроен на средства семьи Кантемиров, проживавшей там, где ныне дом № 13. А по соседству, на дворе А.М. Черкасского (дом № 10), поэт А. Кантемир бывал на собраниях встречавшихся здесь представителей дворянской оппозиции, выступавшей против императрицы Анны Ивановны.
С 1553 года на Никольской начинают строить по приказу Грозного Печатный двор (ныне дом № 15), и 1 марта 1564 года выходит первая в Московском государстве датированная печатная книга – «Апостол» Ивана Федорова и Петра Мстиславца. Здесь же с января 1703 года начнет выходить и первая русская газета – «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных странах». Ансамбль Печатного двора становится и своеобразной хрестоматией по истории русской архитектуры. В его создании участвуют многие поколения талантливых зодчих: здесь работают каменных дел подмастерья Степан Дмитриев и Иван Артемьев, художники под руководством Леонтия Иванова, архитектор-реставратор Н.А. Артлебен, мастер Левка, архитектор Иван Мичурин, Д.В. Ухтомский (строитель Красных ворот), И.Л. Мироновский.
Московский Печатный двор XVIII века.
С первой трети XVII века Никольская становится и центром просвещения. К 1630-м годам относится первое упоминание о существовании здесь «общенародной школы», школы «для грамматического учения». В 1660-х годах здесь открывается школа известного русского просветителя, поэта и драматурга Симеона Полоцкого. B 1680-х годах на ее основе учреждается первое в Московском государстве высшее учебное заведение – Московская славяно-греко-латинская академия, занявшая специально выстроенное огромное по тому времени трехэтажное здание Коллегиума. В 1719 году по приказу Петра I оно было дополнено двухэтажными «Учительскими кельями». Среди питомцев академии были и А.Д. Кантемир, и поэт В.К. Тредиаковский. Именно здесь «на денежку хлеба и на денежку кваса» с 1731 года учился и М.В. Ломоносов.
Часть ансамбля академии (дома №№ 7–9) сохранилась до наших дней. В доме № 7 помещалось в 1920 -х годах Общество друзей радио. Из его студии, начиная с 1934 года, и стали вестись первые телевизионные передачи.
В конце XVIII века Никольская становится и театральным центром Москвы. Там, где сейчас дом № 10, выстроенный в начале XVIII века в стиле русского барокко, открывается Шереметевский крепостной театр. На его сцене выступают Параша Жемчугова, Татьяна Гранатова-Шлыкова. В доме живет и выдающийся композитор С.А. Дегтярев, автор первой русской оратории «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы». Ее исполнением в Колонном зале было отмечено открытие памятника Минину и Пожарскому в 1818 году. В 1872 году архитектор А.Е. Вебер строит в том месте улицы, где сейчас дом № 17, гостиницу «Славянский базар». Именно здесь начался знаменитый разговор двух основателей Художественного театра К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Со «Славянским базаром» связаны имена очень многих деятелей отечественной культуры. Рядом с гостиницей в конце XIX века застраивается участок земли, принадлежавший С.М. Третьякову (ныне Третьяковский проезд). Делает это архитектор, преподаватель Московского училища живописи, ваяния и зодчества А.С. Каминский, который первым перестраивал для галереи дом Третьяковых в Лаврушинском переулке.
Улица очень московская и одновременно улица будущего – такой представилась американскому писателю Джону Риду Никольская, когда он увидел ее 10 ноября 1917 года во время церемонии похорон у Кремлевской стены тех, кто погиб в семидневных боях за власть Советов: «Весь долгий день до самого вечера шла эта траурная процессия. Она входила на площадь через Иверские ворота и уходила с нее по Никольской улице. То было целое море красных знамен, на которых были написаны слова надежды и братства, ошеломляющие пророчества… И вдруг я понял… Этот народ строил на земле такое светлое царство, которое не найдешь ни на каком небе, такое царство, за которое умереть – счастье».
Третьяковский проезд. 1880-е годы.
Иверская часовня.
Государыня-царевна
О ней говорили всегда и продолжают говорить. Спорят и расходятся во мнениях. Ученые и простые любители истории. Кто она – царевна Софья? Кем была как человек и кем стала для России как правительница? Или, точнее, кем могла стать?
Слово современникам. Граф Невиль, представитель французского двора «короля Солнца», самого Людовика XIV, явившийся в Москву под видом польского посланника: «Эта принцесса с честолюбием и жаждой властолюбия, нетерпеливая, пылкая, увлекающаяся, с твердостью и храбростью соединяла ум обширный и предприимчивый». Сильвестр Медведев, один из первых русских просветителей, справщик и книгохранитель Московского печатного двора, – для него дорог в Софье, которую хорошо и близко знал, «чудный смысл и суждение неусыпным сердца своего оком» творить для русского народа. И еще особенность – «больше мужского ума исполненная дева».
Пройдет меньше ста лет, и в Амстердаме появится книга «Антидот», принадлежащая перу Екатерины II: «Надо отдать справедливость Софье, она управляла государством с таким благоразумием и умом, которое только можно было бы желать и от того времени, и от той страны, где она царствовала именами двух братьев». Еще более восторженно отзовется о царевне Вольтер в своей «Истории Российской империи времен Петра Великого: „Принцесса Софья ума столь же превосходного, замечательного, сколько опасного… возымела намерение стать во главе империи. Правительница имела много ума, сочиняла стихи на родном языке, писала и говорила хорошо, с прекрасною наружностию соединяла множество талантов; все они были омрачены громадным ее честолюбием“.
И, наконец, слова Н.М. Карамзина: «София занималась и литературой, писала трагедии и сама играла их в кругу приближенных. Мы читали в рукописи одну из ее драм и думаем, что царевна могла бы сравниться с лучшими писательницами всех времен…»
…Дочерей рождалось много. Так много, что царь Алексей Михайлович, которого благочестивейшая супруга Мария Ильична (так писалось тогда отчество «Ильинична») Милославская чуть не каждый год дарила ребенком, переставал их замечать. Конечно, полагались по поводу рождения царских детей благодарственные молебны, праздничные столы с богатыми подарками, пироги, которые раздавались поздравителям в знак особой царской милости. Но с дочерьми все быстро свелось к скупым пирогам. А когда родилась Софья, шестая по счету, был и вовсе нарушен порядок привычный. Имя ей не выбирали, а дали по той святой, чья память отмечалась в день рождения (и надо же – Софья Премудрость Божия!), и крестили не в Чудовом монастыре, как всех царевен, а в Успенском соборе, где венчались цари на царство (чем не предзнаменование!).
Царевна Софья.
Пресловутые теремные занятия не миновали Софьи. Показывали в кремлевском дворце Алексея Михайловича шитый ковер ее работы, разложенный на полу у царских кресел. Хранилось там и переписанное ею Евангелие с замысловатыми заставками, сложнейшими заглавными буквицами – полуписьмо, полурисунок. Впрочем, всеми этими видами мастерства владели и ее сестры, а тетка Татьяна Михайловна оставила по себе память как отличный портретист – кисти сестры царя принадлежит изображение патриарха Никона.
Но по-настоящему у Софьи другие увлечения. Как самую дорогую вещь дарит она из собственных покоев Василию Голицыну «шкатуну немецкую, под нею станок на 4-х подножках; в шкатуне 4 ящика выдвижных да цынбальцы, да клавикорды, а на верху шкатуны часы малые». Без клавесина – цимбал и клавикордов – трудно было себе представить жизнь. И еще книги. Много. Разных. Церковные – они были у всех, повести – они только появляются на Руси – и… труды по государственному устройству разных стран, разных народов. Софью не смущали иностранные языки. Она была знакома с латынью, свободно владела польским. И все эти черты широкой образованности смотрелись бы чудом, если бы не замечательный педагог-просветитель Симеон Полоцкий.
Симеон – монашеское имя. Но мирское затерялось, и так и остался для потомков монах Симеон Емельянович Ситнианович-Петровский, по месту первой своей работы в школе Полоцка получивший прозвище Полоцкого. Там его случайно встретил Алексей Михайлович при посещении города.
