Гарри Кловер собирал со стола свои бумаги, намереваясь отнести их в кабинет. Когда он поднял дневник Мэри Бушприт, из красной тетради выскользнул сложенный листок бумаги. Развернув его, Гарри увидел, что это старая театральная афиша. Он прочел вслух:
— Странно, зачем Мэри Бушприт хранила эту афишу? — пробормотал Гарри, вновь складывая ветхий листок и засовывая его между страниц дневника.
7
Прибытие королевской четы из Лантуа
Эбби вышла на балкончик маяка и окликнула Бенбоу, который кружился в небе над ее головой. Спайк все еще плавал в бухте вместе с дельфинами.
Когда Бенбоу спустился пониже, чтобы Эбби смогла схватить его за ноги, девочка просвистела странный мотивчик, которому научил ее капитан Старлайт. И тут же они с Бенбоу, взлетевшим над бухтой, стали невидимыми.
— Постарайся не шуметь, Бенбоу, — прошептала Эбби альбатросу. — Давай сделаем Спайку сюрприз.
Огромная птица стала медленнее взмахивать крыльями и вместе с Эбби совершенно беззвучно стала опускаться на воду совсем рядом со Спайком, который радостно плескался в компании двух дельфинов.
Пока Бенбоу с Эбби невидимо парили над головой Спайка, девочка слышала, как тот разговаривает с дельфинами на языке моря. Она понимала лишь несколько звуков из их странного свиста и пощелкиваний, но Спайк с самого раннего детства умел разговаривать с морскими жителями.
Внезапно Эбби выпустила лапы Бенбоу. Огромный альбатрос сразу появился в воздухе, а девочка, по-прежнему оставаясь невидимкой, плюхнулась в воду рядом со Спайком. От изумления дельфины заверещали, наполовину высунувшись из воды. Спайк, впрочем, сделал вид, что ничуть не удивился.
— Выхода, Эбби Кловер! — крикнул он. — Я знаю, что ты здесь!
Эбби просвистела свою волшебную мелодию задом наперед и появилась перед Спайком.
Спайк еще несколько минут поговорил с дельфинами, а потом они, взмахнув блестящими хвостами, унеслись в открытое море.
— Что они тебе сказали? — поинтересовалась Эбби, плескаясь в воде.
— Сообщили, что мои родители будут в Спеллере примерно через час, — с улыбкой ответил Спайк. — Королевская яхта вот-вот покажется на горизонте.
— Давай наперегонки до гавани! — предложила Эбби и, что было сил работая руками и ногами, поплыла в сторону Спеллера. Плавала она отлично, но для Спайка море было вторым домом, и во всех водных соревнованиях он неизменно выходил победителем.
— Так нечестно, — буркнула Эбби, когда они добрались до гавани. — Как бы я ни старалась, побеждаешь всегда ты.
— Это потому, что я принц Холодных морей, а ты всего лишь герцогиня, — заявил Спайк.
Они выбрались из воды на пристань рядом с «Ишмаэлем», кораблем капитана Старлайта.
— Вот кем я себя совершенно не ощущаю, так это герцогиней, — призналась Эбби. — Хотя твой папа и удостоил меня этого титула.
Отряхиваясь от воды, дети двинулись вдоль причала. Напротив таверны стояла, греясь на солнышке, знакомая компания: дядя Бен, сэр Чедвик, Великий Мендини и капитан Старлайт.
Все они, за исключением Старлайта, недавно посетили городского портного и теперь щеголяли в новых костюмах, сшитых для свадьбы, но вполне подходивших и для торжественной встречи короля и королевы Лантуа. Капитан Старлайт, в свою очередь, надел парадную форму: фуражку, отделанную золотой тесьмой, темно-синий мундир с золотыми пуговицами и эполетами и брюки с широкими золотыми лампасами. Черные башмаки с золотыми пряжками были начищены до блеска. Под мышкой капитан держал сверкающий компактный телескоп.
На прочих были традиционные официальные костюмы для дневных приемов, в которых принято появляться на свадьбе. Однако ни один наряд не походил на другой. Великий Мендини выбрал алый сюртук, который пересекала голубая лента адмирала Императорского флота Лантуа. Это звание пожаловал ему отец Спайка за заслуги, проявленные во время разгрома флотилии кораблей-акул чародеев тьмы. Цилиндр Мендини украшало огромное павлинье перо, такое же алое, как сюртук.
Дядя Бен предпочел цилиндр и костюм темно-синего цвета. И только сэр Чедвик являл собой образец классической элегантности: черный цилиндр, черный сюртук, полосатые брюки, серебристый шейный платок, завязанный безупречным узлом, и золотая цепочка, поблескивающая на черном жилете. Из петлицы выглядывал синий василек.
— Дельфины сказали Спайку, что королевская яхта из Лантуа вот-вот появится на горизонте! — прокричала Эбби.
— Надо приготовиться к встрече, — сказал Великий Мендини.
Один замысловатый пасс — и в руках у фокусника оказалось два красно-желтых флажка. Мендини стал подавать ими сигналы батарее пушек, расположенной на вершине скалы, возвышавшейся над Спеллером.
Капитан Старлайт раздвинул телескоп и увидел, что преподобный Кеннон, несший караул на батарее, посылает ответный сигнал.
— Видим парус, — перевел капитан. — Ждем вашей команды к началу салюта.
На улице, ведущей к пристани, показался мэр. Он очень спешил и на бегу поправлял тяжелую цепь — знак своей высокой должности. За ним, менее торопливо, следовала целая толпа.
Возглавляли шествие старейшие чародеи света, которые были приглашены на свадьбу. Эбби уже имела возможность убедиться, что светлые чародеи питают пристрастие к экстравагантности и стремятся поразить окружающих и одеждой, и своими манерами. И сегодня, в день прибытия королевских особ, они превзошли самих себя.
Большинство чародеев света так или иначе имело отношение к театру. Сэр Чедвик Стрит, выдающийся актер, который прославился в шекспировских ролях, являлся владельцем театра «Альгамбра» в Лондоне. В труппе этого театра играла и Хильда Блубелл.
Эбби никогда еще не доводилось видеть такого фантастического сборища причудливых, ни на кого не похожих особ, как чародеи света.
Согласно традициям, в торжественных случаях чародеям света следовало надевать длинную белую мантию. Но на протяжении веков каждый из них приспосабливал это одеяние к своим собственным вкусам. И хотя наряды остались белыми, их внешний вид соответствовал той исторической эпохе, которую предпочитали владельцы.
Римские тоги, доспехи викингов и костюмы средневековых дворян, пышные придворные платья
