ослепила патологическая паника, и сейчас он, что называется, «вери сорри».
Я мрачно кивнул. Затем поднял на нее глаза и сказал:
− Я тебя люблю. Я полюбил тебя сразу, как только увидел.
− А я знаю, − просто ответила она.
Мы стояли друг напротив друга и снова, как в тот первый раз, глядели глаза в глаза, − напряженно и сокровенно, и уже потянулись навстречу, плюнув на всю эту мчащуюся мимо автомобильную свару, но тут заскрипели тормоза, повеяло жаром от капота сияющего хромом и черным лаком лимузина, из него выпрыгнул гибкий брюнет в дорогом костюме, и тут же потащил нас в роскошное кожаное убежище.
Его звали Ричард, и был он помощником мистера Уитни. Ричард сообщил, что вся наша рыбацкая компания цела и здорова: рябят сразу же после крушения подобрала какая-то яхта. Далее я отстраненно прислушивался к диалогу между ним и Ниной, повествующей о перипетиях нашего злоключения, и − глазом моргнуть не успел, как оказался в том самом ослепительном Манхэттене, но насладиться его видами не сумел: скоростной лифт вознес нас на вершину небоскреба, где уже поджидал вертолет.
А после мы взлетели над плоскими неказистыми крышами стеклянных великанов, перенеслись над мостом через пролив, в котором недавно бултыхались, и вскоре, прострекотав над долинами, лесами и автострадами, в преддверии вечерних сумерек, приземлились на лужайку возле заветного дома.
Ужин проходил под причитания Барбары и столпившейся возле стола прислуги. На сей раз я выступал в роли всеми обожаемого героя. Барбара зацеловала меня, как сына родного, вернувшегося с поля брани. И снова меня остро кольнула тоска и тревога по матери и досада оттого, что, будучи в шаге от телефона, я не могу набрать ее номер.
Своим вниманием меня удостоил и сам господин Уитни. Он позвонил откуда-то из дебрей США и выразил мне признательность с теплотой столь несомненной, что я просто диву дался диапазону его проявлений, − от ледяного высокомерия до безграничной благожелательности.
А вечером, когда я улегся в постель, входная дверь скрипнула и появилась она, Нина.
Бесцеремонно откинула одеяло. Я ощутил прикосновение ее губ, налитых желанием, щекотку рассыпавшихся у меня на лице шелковистых волос, тут же игриво откинутых ей в сторону…
− Ты думал так простенько отделаться от меня? – прошептала искусительница.
Ее нежная грудь скользнула по моему невольно отвердевшему животу.
У меня никогда не было такой женщины и такой ночи. Ради этого стоило, право, воевать в горах, лететь в Америку и тонуть в океане. И еще куда более стоило выкарабкаться из его пучины в эту постель.
МАРК
Родной, уютный Бруклин превратился в зловещую западню. Марк и Виктор осознали данный факт в полной мере, когда к Лиле начали звонить малознакомые персонажи, справляющиеся о делах, здоровье, а также о бытии ее прошлого и нынешнего окружения, где в кривых вопросиках вскользь, но непременно упоминался широко известный на Брайтон-бич аферист «Марик». То бишь, Марк.
− Не общались уже с полгода, − равнодушно отвечала Лиля, и глаза ее при этом насмешливо и презрительно щурились. То, что Брайтон нашпигован стукачами всех мастей и разновидностей, было ей превосходно известно. Но, судя по количеству звонков, агентурную сеть раскинули широко, с концов разнообразных и порою несогласованных. В этой тактической недоработке сквозила нервозная спешка, и в ней бывший опер усматривал понятную ему взвинченность полицейского начальства, вздрюченного высшим руководством. Кольцо между тем очевидным образом сжималось.
На имя Лили был срочным образом куплен микроавтобус с затемненными стеклами, и, уместив в него необходимые пожитки, поздним вечером друзья по несчастью покинули Нью-Йорк, оставив верной сожительнице деньги, телефон для оперативной связи и лукавые обещания скорой встречи.
Лиля категорически не хотела отпускать от себя явно ей приглянувшегося Виктора, и даже всплакнула горестно, но тот, потеряно кряхтя и вращая глазами, косноязычно поклялся ей в вечной любви и в обязательном ведении совместного хозяйства в дальнейшем светлом будущем.
На чем и расстались.
Адрес источника всех бед − господина Уитни, данный Марку Жуковым, соответствовал истине, но располагался по этому адресу неприступный особняк в тщательно охраняемом поселке под Вашингтоном. Появление посторонних лиц и автомобилей на его территории отслеживалось целым штатом крепких вооруженных ребят, бдительно караулящих тенистые улочки и – десятками камер наблюдения, утыканных на столбах и деревьях. Здесь, в великолепии архитектурных изысков частных домов с мраморными бассейнами и надменными фонтанами, среди художественно подстриженных кустарников, пышных кустов роз и прочих ботанических красивостей, обитали подлинные хозяева американской жизни, прилежно относящиеся к проблемам личной безопасности.
Произведя обескуражившую их разведку, Марк и Виктор, перекусили в придорожной забегаловке, а затем отправились на поиски мотеля, где, освежившись под душем, уселись обсуждать план дальнейших действий.
Вершиной плана являлось физическое устранение Уитни, но на подступах к этой вершине более чем вероятным представлялось свернуть себе шею.
Даже приблизительный осмотр местности показывал, что подобраться к особняку незаметно можно лишь поздним вечером и, желательно, в непогоду, естественно, преодолев ограждающий поселок высокий сетчатый забор, но, кто знает, как охраняется сам дом? И не стоят ли какие-нибудь радиолучевые системы по периметру участков?
При удачном проникновении на объект существовала теоретическая возможность вскарабкаться на один из громадных дубов, в изобилии произрастающих на его просторах, скрыться в его кроне и далее произвести снайперский выстрел из имевшейся у Марка мелкокалиберной винтовки с оптическим прицелом.
За этот вариант ратовал Виктор, и в самом деле неплохо управлявшийся с оружием, но искушенный опер, хотя и не исключал подобный вариант, немало сомневался в дальнейшем успехе отхода с места совершения акции.
− Чего ты мнешься?! – напирал Виктор. – Сориентируемся на местности сегодня же ночью! Пролезу под забором, выберу подходящий баобаб, посмотрю в бинокль, как там, чего… Если все в норме, вернусь за сканером, послушаем, о чем они базарят…
− Топорно мыслишь, − отрицательно качал головой Марк. – Вообще запомни: решение проблемы часто лежит за ее пределами.
− Это и на тот случай, если в сортир припрет?
− А тут вообще необходима особая взвешенность в действиях, − парировал Марк. – И неусыпный контроль над ситуацией. Короче, пошли за пивом, у меня возникла идейка, по дороге ее растолкую.
Они прогулялись до торгового центра, где Марк купил упаковку пива и стащил с прилавка овощной лавчонки увесистую картофелину.
− Это тебе зачем? – спросил Виктор.
− Это наш пропуск в заветные дали, − проникновенно ответил Марк.
− Ага… − начиная постигать ход мыслей товарища, растерянно отозвался морпех.
Всласть отоспавшись, к полудню они припарковались у обочины дороги, неподалеку от контрольно- пропускного пункта поселка, видневшегося в зеркалах заднего обзора.
Необходимая им жертва появилась практически без промедлений: пожилая одинокая американка за рулем новенького «БМВ».
− Наш фасончик, − удовлетворенно кивнул Марк, включая передачу.
«БМВ» устремился к знакомому торговому центру, остановившись на площадке среди сотен других машин. Из него, держа на полусогнутом локте расшитую металлическим бисером сумку, вылезла кривобокая,
