− Ваши пожелания?
− Моей жене необходима операция.
− Она будет сделана.
− Ну и… если возможно, то дополнительное финансирование…
− Само собой. − Директор совершенно не менял позы. Жесткое лицо его было маскообразно, в глазах не отражалось ни малейшей эмоции, лишь нехотя кривились тонкие губы, словно сплевывая обрывистые фразы.
− Не сегодня-завтра тебе позвонит Хабибулла, − мягко произнес Дик. − Ты скажешь, что договорился об устройстве его парней в авиашколу, и готов встретить их в Нью-Йорке. Это − все. Если он попросит тебя сопроводить их во Флориду и устроить на месте, не отказывай, но сошлись на свою занятость на работе, и намекни на необходимость компенсации за внеплановый отпуск. Вероятно, он свяжет тебя с человеком, должным присматривать за его подопечными во Флориде. Им надо держать исполнителей в постоянной психологической форме. А вернее, в рамках заданной формулы. Такой человек определенно существует, и нам крайне необходимо выявить его. Для связи со мной у тебя будет отдельный телефон.
− Я могу спросить о конечной цели? − Абу посмотрел директору прямо в глаза.
Глаза были по-прежнему равнодушны и сонны.
− Естественно, это ваше право, − промолвил он, а затем повернул ладонь в сторону Дика, предлагая тому продолжить.
− Они захватят самолет и выдвинут требования прекратить санкции в отношении Ирака, − вдумчиво произнес Дик. − Далее с нашей стороны последует оценка такого события. И начнется определенного рода кампания… Вот тут-то у тебя появляется шанс вернуться на родину… В достойном и весомом качестве.
− Но зачем им для этого проходить летную подготовку?
− Они хотят увести самолет в третью страну, − ответил Дик. − И очень боятся наших подставных аэродромов.
Около часа они обсуждали акценты предстоящего Абу общения, организационные тонкости, а в конце беседы Дик положил перед ним пухлый конверт с наличными, сказав:
− На непредвиденные первоначальные расходы. По завершении операции ты и твоя жена незамедлительно получаете гражданство. Тебя устраивает такая премия?
− И, кроме того, мы оплатим ваш курс обучения летчика, − вставил директор. − Но учтите: существует вероятность, что они попытаются вовлечь в операцию и вас… Мы опасаемся этого, но должны быть готовы и к такому развитию событий.
− Вы хотите сказать, что я вместе с ними…
− Даже если ты вместе с ними, − натянуто рассмеялся Дик, − то все равно − вместе с нами… Или ты струсил? Или думаешь, мы не сумеем вывести тебя из игры? А может, не доверяешь нам? − Глаза его внезапно холодно и даже враждебно сощурились.
«А какой тут, собственно, выход?» − мелькнуло в голове у Абу.
− Я хочу попросить вас, если случится худшее, позаботиться о Мариам, − отчужденно произнес он.
− Мы говорим о допущениях, а вы уже планируете экстремальные события, − с разочарованной укоризной произнес директор.
− Так меня учили в нашей разведке, − парировал Абу. − Надеясь на лучшее, надо готовиться к худшему. И не думаю, что принципы вашей службы в этом смысле чем-то разнятся от наших.
− И все-таки побольше оптимизма…
− Я постараюсь.
− Тогда у меня еще один вопрос: в какой степени доверяет вам Хабибулла, как вы думаете?
− Я думаю, что он не доверяет мне абсолютно, − ответил Абу. − И идет сейчас на слепой риск. Поэтому не исключаю, что данные курсанты − далеко не единственная группа…
Директор сумрачно кивнул, и скулы его отяжелели: своими словами Абу явно подтвердил его подозрения в непредсказуемости противника, устремления которого пытались использовать.
Значит, как вывел для себя Абу, ЦРУ не владело всей информацией о замыслах террористов, и контрразведывательная составляющая покуда была туманна и оставляла возможность катастрофических промахов.
А когда он ехал из отеля домой, то сделал для себя еще один вывод: его тоже готовят к неуправляемому финалу операции, готовят уже не исподволь, а напрямик, подслащивая горечь предстоящего смертельного риска патокой успокоительных и лживых заверений…
Отныне он не верил Дику. Но что означало это неверие, и какой была ему цена, если он, Абу, находился в тисках ярма, сбросить которое теперь означало очевидную гибель?
Он ясно сознавал, что являет из себя ЦРУ. Формально этот конгломерат отличался всеми признаками разведки с ее прямыми обязанностями представлять руководству страны секретную информацию и выводы из ее анализа. Но таковые функции были лишь частью технического механизма. На самом деле, ЦРУ являлось государством в государстве, подчиняясь капиталу, а не политикам, капиталом назначенным. Во всей мировой истории никакая разведка не обладала собственными вооруженными силами, авиацией, подлодками, тюрьмами, не смещала по своему разумению неугодные правительства, массово устраняя неугодных, не громоздила внутренние проекты, регулируя политическую жизнь страны и ее экономику.
Абу понимал, что в любой момент может оказаться разменной монеткой в лапах этого чудовища.
Оставалось уповать на Аллаха. Но, увы, он по-прежнему был отстранен от него, хотя наступала пора усомниться в гордыне своего глупого отчуждения от Всеведущего и Всевышнего, единственно способного вывести его на спасительную и твердую дорогу.
Спустя месяц он размещал посланников Хабибуллы на съемных квартирах во Флориде.
Это были весьма приветливые, любознательные молодые люди, и Абу слегка озадачился, способны ли они в принципе совершить какое-либо насилие, а тем более − связанное с захватом самолета? Может, американцы ошибались в своих предположениях? Преступники, вынашивающие зловещие замыслы, отличались учтивостью, образованностью и даже явным чувством юмора.
Однако когда настало время намаза, лица соплеменников странно преобразились. Они словно окостенели, стали отстраненны и внезапно угрюмы. Он молился вместе с ними, отмечая напряженную отрешенность их поз, невидящие темные глаза, словно подернутые поволокой наркотического опьянения, устремленные глубоко в себя, и пронзительно ощущал их колкую инородную сущность, будто рядом находились создания из иного мира, облаченные лишь в оболочки земных существ. Невольно Абу охватило холодящее чувство опасности, будто он оказался в комнате с кобрами.
− Мы позвоним тебе, когда ты нам понадобишься, − мерным голосом сказал ему на прощание молоденький сухощавый паренек, провожая его к двери. − Да, кстати, тебе прислали деньги, возьми… − И он небрежно сунул Абу пакет.
В безразличии этого жеста, ненароком подчеркнувшего суетную ничтожность переданной подачки, Абу увиделось многое, равно как и в отстраненности этого человека, явно считавшего своего провожатого неким полезным, но низшим существом, погрязшим в неправедности своего выживания среди неверных и темных созданий. Американцы заблуждались: эти избранные не нуждались в надсмотрщиках, их не могло поколебать никакое искушение, они были ковано-прочны и безыскусны, как боевые мечи, как патроны в обойме, они знали свой путь, и пройдут по нему до конца, для них все решено, и главное − их никто не обманет, потому что обман − примат жизни, а она для них − всего лишь ниспосланное испытание, должное оборваться благом смерти и возвращением в миры Аллаха, где и есть реальность, необходимая праведнику, и где нет места таким, как Абу − цепляющемуся за иллюзию жалкого существования и обретения бумажек, обменивающихся на суетные утехи.
− Они крайне закрыты, − доложил он Дику. − Попытка войти в их круг обречена. Для них я − чужак.
− Для них ты − человек, способный передать на борт оружие, − возразил
