– А что при чем?
– Ну, хорошо, – сказал Ракитин. – Эй, Пол, как считаешь, расскажем человеку правду? А то ведь жизнью рискует, сам кровь льет, а за что – не ведает… А?
Астатти хмуро качнул головой.
– Тем более, – подал голос Градов, – если уж ЦРУ в курсе, то просветим заодно и родимый КГБ… В целях паритета и информационного баланса…
– Ну, значит, так, – начал Ракитин, укладываясь на жесткий грунт и подминая под плечо рюкзак. – Стоял, представьте, дивный солнечный денек. И летел ваш покорный слуга со своим приятелем Мертоном Брауном, пригласившим его в Америку в гости в качестве отплаты за московское гостеприимство, над Тихим океаном. В районе Гавайских островов, куда бы сейчас я не отказался попасть…
– О-у, йес! – вдумчиво произнес Астатти.
Власов слушал Ракитина, не перебивая. В итоге спросил хмуро:
– Ну, информация о землетрясениях, понятно… Но тут-то вы зачем? С целью проверки прогнозов? А?! Где… момент истины, так сказать?
– Вот он, момент, – внезапно сказал Дима, указав на тропу.
Власов сдернул с плеча автомат.
К ним поднимались разорванной цепью пятеро вооруженных людей в чалмах и драных халатах, пузырящихся под напором тугого ветра.
Замыкавший колонну человек тащил за спиной, помимо «Калашникова», расчехленную «муху».
Это Власову не понравилось. Гранатомет сулил серьезную заваруху… И с каким бы удовольствием он обменял сейчас свой компактный диверсионный автомат, предназначенный для ближнего боя, на один из стареньких, потертых «АКМов», которыми были вооружены бандиты, хорошо знавшие, какое оружие необходимо для схваток в горах… Кроме того, попытка прицельной стрельбы из короткого ствола при штормовом ветре являла собой затею по меньшей мере праздную.
– Всем – за камни и ни звука! – Власов неторопливо передернул затвор автомата. – Стрелять придется в упор, так что – без нервов. Лично ты, – ткнул пальцем в Диму, – запомни душевное мое слово: выкинешь фокус, улетишь с обрыва. Хочешь поработать горным орлом? Нет? Тогда замри, как клоп замороженный…
Бандит с гранатометом внезапно замедлил шаг, подозрительно вглядываясь в нагромождение валунов, сулящих угрозу засады.
Власов, затаив дыхание, вытащил из подсумка гранаты, позаимствованные им у одного из убитых в доме «духов», и мысленно заклинал носителя «мухи» пройти еще по склону хотя бы метров двадцать…
Двое бойцов, возглавлявших преследование, тоже насторожились, закрутили головами в чалмах, оглядываясь на своих предусмотрительно подотставших сотоварищей. Выбора, однако, не было – им поневоле предстояло двигаться навстречу неизвестности. Навстречу терпеливо их поджидавшему подполковнику Власову…
Словно подброшенный пружиной, он вынырнул прямо перед ними,, густо полив свинцом из «кипариса» заслонившие его от сквозного огня тела, и, боковым зрением холодно отмечая темно-вишневые рваные разрывы на грязных халатах, бросил с размашистого замаха «РГД» в направлении «духа» с гранатометом, уже наводившего страшную трубу в его сторону.
Затем, упав на одно из бьющихся в судороге тел, бросил вторую «лимонку», разорвавшуюся под ногами ожесточенно палившего из «АКМа» приземистого толстячка, сброшенного взрывом в пропасть.
«Трое готовы, точно…» – мелькнуло у Власова, судорожно сдиравшего с плеча убитого «АКМ» и всматривавшегося в двух оставшихся в живых врагов, спешно укрывавшихся за камнями и продолжавших слепую стрельбу.
Как заметил Николай, «дух» с гранатометом, укрываясь за обломком скалы, явно подволакивал ногу, – видимо, задетый осколком «РГД».
Власов, не обращая внимания на гулко вывшие вокруг пули, непредсказуемо рикошетившие о гладкий твердый гранит, вытащил из подсумков убитых автоматные рожки и ползком вернулся в укрытие.
Внезапно он почувствовал нудную боль в руке, увидел вылезший опаленный ватин из распоротого случайной пулей рукава бушлата, а после с досадой ощутил поползшую по предплечью противную кровяную влагу…
– Ну, – криво улыбнулся подсевшему к нему Ракитину, – давай свою аптечку, задело…
В этот момент сработала проклятая «муха», осыпав их россыпью колкого щебня, оглушив тяжким, жестким разрывом.
– Банкуют, суки… – процедил Власов, снимая бушлат и вспарывая ножом намокшую кровью рубаху.
Рана была глубокой, свинец кинжально взрезал трицепс, но Николай, поливая белесо пенящейся перекисью водорода сине-бордовый разверзтый надрез, постарался отрешиться от подступавшего тошнотой обморочного осознания своей искалеченной плоти, с бодрецой наставляя Ракитина:
– Иглы нет? Тогда займемся кройкой и шитьем на досуге… Стягивай царапину пластырем. Потуже! Давай – давай, не дрейфь!
– У вас мышцы, как у слона… Тут попробуй потуже! – пыхтел Ракитин.
– Ничего, ссохнутся с возрастом… А пока работай с тем, что есть!
«Муха» молчала. Бандиты, видимо, поняли, что тратить вслепую снаряды не стоит.
Разбушевавшийся ветер исключал вообще какую-либо стрельбу, и Власов подумал, что с засадой ему явно повезло: с шести-семи метров при таком буйстве стихии пули из его автоматика разбросало бы по сторонам, как воздушные шарики…
