Ракитин закончил перевязку. Сказал, задумчиво глядя в пустое, безжизненное небо, где царствовал неутомимый ветер:
– Сегодня – день аномалии…
– Ты о чем? – спросил Власов.
– Да так… Смотрите! – Ракитин указал в щель между валунами, через которую виднелся нижний участок тропы.
В дымной взвеси заметаемых ветром песка и пыли появился двигающийся вверх отряд в знакомых грязных халатах и засаленных чалмах.
«Мухи», карабины, «АКМы» с подствольниками…
Даже не считая бандитов, Власов понял, что на поддержку своим притаившимся в камнях соратникам идут не менее тридцати бойцов…
Вспомнились последние оперативные сводки, с которыми ознакомил его Дронь: в районе, перейдя афганскую границу, действовали около трех бандформирований, тесно связанных с наркомафией. Наступившая горная весна, очистившая перевалы от снега, положила начало сезону контрабанды и ежедневных стычек между пограничниками, войсками и устремлявшимися в Таджикистан бандами.
– Ну, – задумчиво почесал Власов подбородок, – по-моему, приближается полный капец…
«Духи», вероятно предупрежденные окриками своих хоронившихся в камнях дружков, последовали их примеру, шустро рассредоточившись в спасительных россыпях валунов.
– Может, двинемся дальше? – донесся до Власова вопрос Градова.
– Куда дальше?.. – Тот косо указал на выступ скалы, за которым тропа, уходя на обширную пустошь и пересекая ее, круто тянулась вверх. – Будем там, как куропатки в степи, вмиг всех переколотят… Не знаю, впрочем, как всех, но меня-то – наверняка… – Он задумался. Потом произнес, щуря болезненно глаза: – Вы… вот что… Идите, пожалуй. Я прикрою. Расклад все равно ясный…
Вновь грохнула «муха». Затем прострекотали автоматные очереди, тут же захлебнувшись в напрасном своем усердии…
И вдруг протяжно заохал, морща лицо, Дима, схватившись за ногу.
– Что такое? – подполз к нему Власов. – Ну-ка, дай посмотрю…
– Пуля…
– Да какая там пуля… – Николай взрезал кинжалом брючину. – Кусок камня отскочил, выковырну сейчас… Глубоко сидит, сука…
Дима взвизгнул.
– Терпи, змееныш, – цыкнул на него Николай. – Ничего не задето: ни магистральные сосуды, ни нервные стволы… Был бы сейчас новокаин с желатином да еще пролонгатор типа альбумина, вообще бы плясал… Но да и так потерпишь! Наложим тебе давящую повязочку по всем правилам военно-полевой хирургии…
– Вы врач? – простонал Дипломат.
– Я-то? – усмехнулся Власов. – Нет, мое знакомство с медициной в основном состояло в том, что мне в жизни довелось трахать много медсестер. Ну, они порассказали мне всяких ужасов из своей практики… и кое-что, считай, я запомнил.
– Вы уверены, что все делаете правильно? – пискнул Дима.
– Слушай, ты! – Власов затянул узел на повязке. – В Конституции сказано, что тебе гарантирована охрана здоровья. Насчет же того, кто именно будет его охранять, там ничего нет, так что не вякай.
– У меня плохо с сердцем, – побелевшими губами прошептал Дипломат.
– Чего с ним такое, с насосом твоим? Не гонит кровь в пещеристое тело? – спросил бессердечный контрразведчик, глядя в сторону тропы: бандиты, ведя редкий огонь, видимо, совещались, каким образом провести успешное наступление.
И вдруг ожила рация. В шуме выстрелов и ветра Власов скорее интуитивно ощутил похрипывающий слабый звук в наушнике; судорожно прижав его к уху, заговорил в микрофон:
– Здесь «Арбат», «Арбат»…
– И Красная площадь, – не удержался от реплики Ракитин.
– Молчи, дурак… – процедил Власов. – Здесь «Арбат»… Да, я слышу. Что, вертолет?! Класс! Мы на тропе… Тут уступ, валуны… Внизу – «духи». Что? Около тридцати… Оборону? Держим! Что? Да, две «сигналки» есть, сразу пускаю, как вас увижу… – Он коротко оглянулся на небо, вскричал: – Вижу, братцы, порядок!.. По нам сгоряча не врежьте! Не врежьте по нам, говорю!
В пустоте неба внезапно появились два далеких темных пятнышка приближающихся «вертушек».
Власов, вытащив сигнальный патрон, дернул обрывок витого шнура.
Над пропастью, подхваченная воздушным потоком, взвилась, описывая неверные дымные пируэты, оранжевая ракета, рассыпавшись тысячами искр.
– Это просто судьба… – прошептал Ракитин. – Как и тогда, на Гавайях…
– Какие на хрен Гавайи! – зло оскалился Николай, доставая второй патрон, надобности в котором, впрочем, уже не было: их заметили, и «вертушки», хищно пикируя, шли железными беркутами на хорошо видимую из вышины цель…
Стремительно вырвались из направляющих ячей ракеты воздух – земля.
– Всем лечь! – заорал Власов, вжимаясь щекой в ледяной грунт и машинально раскрывая рот в
