парься».
– А где ваши родители? – полюбопытствовала Олеся.
– На даче, – охотно ответила Катя, – так что можем до ночи сидеть.
Брат раздраженно фыркнул.
– Как там написано в твоей любимой книжке для маленьких принцесс? Спать нужно ложиться в девять часов, чтобы кошмарики не снились. Так?
– Ну, хватит уже, Глеб! – рассердилась девочка. – Если тебя бросила девушка, я же не виновата!
– Дуреха, это тут ни при чем!
Олеся оживилась.
– Тебя кто-то бросил?
– Бред больной фантазии моей сестры, – насмешливо улыбнулся Глеб. – Малышке даже невдомек, что можно огорчаться по какой-то иной причине. Что с нее взять, детский сад, штаны на лямках!
– Да не такая она и маленькая, как ты пытаешься нам тут втереть. – Олеся взглянула на девочку. – В каком ты классе?
– В шестом.
– Ну вот...
Артур не выдержал и поднялся.
– Нам, короче, пора, – перебил он девушку.
Ему показалось, что друг улыбнулся с благодарностью, поэтому пресек всякие возражения со стороны Олеси.
– Спасибо за чай и печенье, – не глядя на расстроенную сестру друга, сказал он, прежде чем выйти в коридор.
Катя вскочила.
– Я провожу! – Но брат грубо толкнул ее на табуретку и прошипел:
– Не зли меня лучше.
Дальше Артур слушать не стал. Он быстро оделся, распрощался с Глебом и утащил медлительную Олесю.
– Ну и псих! – были первые слова девушки, когда они вышли на улицу.
– Вообще-то Глеб мой лучший друг, – обиженно заметил Артур.
Олеся, точно не слыша его, пробормотала:
– Вот кто на тебя так плохо влияет. Нужно уже что-то с этим делать...
– О чем ты?
Она взглянула на него и недовольно поджала нижнюю губу.
– Не шаркай, Артур, это невыносимо!
– Хочу и шаркаю, – огрызнулся он, нарочно проводя подошвой кроссовки по асфальту.
Они медленно шли вдоль оживленного шоссе, Олеся висла у него на руке, болтала о школе, о подружках, а парень размышлял. Не о девушке рядом, не о друге и даже не о милой Кате – совсем о другой девушке, которая неожиданно за ничтожно короткий срок стала неотъемлемой частью его жизни.
– К тебе? – спросила Олеся, заглядывая ему в глаза.
– Не-ет... – он задумчиво посмотрел на нее, – у меня дела.
– Ночью? Какие?
– Ты меня контролируешь? – вопросом на вопрос ответил Артур.
Больше они не разговаривали. Она давала понять, что обиделась, а он – что ничего понимать не желает. Но ссоры, как ему втайне хотелось, не вышло. На прощанье Олеся долго его целовала, говорила о своих чувствах, планах на ближайшее будущее и вообще вела себя, как без пяти минут жена. Домой Артур брел подавленный и несчастный. И опять думал, но снова не о ней.
В подъезде не горел свет, он поднялся на лифте до двадцать второго этажа, подошел к двери квартиры и остановился. За спиной кто-то стоял. Артур медленно обернулся, в темноте послышалось тихое шуршание, и он почувствовал сладкий запах то ли жвачки, то ли конфет.
– Что ты тут делаешь?! – резче, чем хотел, воскликнул парень.
Катя, шурша юбкой, подошла к нему и попыталась обнять, но он отшатнулся.
– Как ты успела?
– Я дворами, – пробормотала девочка.
Он полез за ключами, открыл дверь и включил в прихожей свет.
Сестра друга была все в том же сиреневом платье, только сверху тонкую куртку накинула. Сейчас она ему показалась еще младше, чем когда поцеловала его на углу дома и скромно призналась в любви.
«Совсем ребенок, сущая девчушка...»
– Я ведь сказал тебе уже, – со вздохом произнес Артур.
Катя подняла на него глаза и попросила:
– Можно мне войти?
– Чё-ёрт... – снова вздохнул он и распахнул дверь пошире, жестом приглашая ее в квартиру.
Нежданная гостья сняла ботинки, прошла в большую кухню, соединенную с гостиной, и забралась на высокий табурет возле барной стойки.
– Тебе тут не одиноко? – спросила она после осмотра его жилища.
Артур остановился посреди кухни.
– Нормально. Батя раз в три месяца приезжает.
– Ты все сам, да?
Он не ответил, спросил:
– Зачем ты пришла?
Девочка мяла кружева на платье и молча созерцала свои колени. Наконец посмотрела на него:
– А ты любишь Олесю?
Стало ясно, что быстрого разговора не получится. Он обошел барную стойку и сел напротив гостьи.
Девочка не повернулась к нему, лишь посмотрела через плечо и повторила вопрос:
– Любишь?
Артур покачал головой.
– Да не люблю я никого! Неужели непонятно?
Теперь она повернулась, и голубые глаза удивленно распахнулись.
– А ты мог бы меня ждать? – выпалила она.
– Что делать?
– Ждать, – тише повторила Катя.
Она смотрела на него с такой надеждой, что ответ застрял у него в горле.
«Это же сестра Глеба... она еще маленькая, глупенькая, ей в куклы надо играть...» – твердил он себе.
Не помогало. Эта «маленькая» целовалась, как большая, и глупостей от нее он слышал в десять раз меньше, чем от своих ровесниц. А при взгляде на Катю в животе начинали летать перышки и щекотать его. Хотелось то ли чихнуть, то ли нервно почесаться, то ли поцеловать ее...
От мысли о последнем перышки исчезали – становилось дурно.
– Я не могу тебя ждать, – наконец, собравшись с силами, сказал Артур. – Тебе лучше уйти... герой твоих грез, к сожалению, не так благороден, как тебе кажется.
– Ты боишься меня полюбить?
Боялся он другого, но говорить об этом ей не собирался.
Катя спрыгнула с табурета, приблизилась к нему и обняла за талию.
– Артур, я буду делать все, как ты скажешь, никогда-никогда не стану с тобой спорить, могу приходить, убирать квартиру, еду готовить, ухаживать за тобой...
Это была первая и единственная сказанная ею глупость.
Каким бы привлекательным ни выглядело подобное предложение, не хватало главного – равенства. Ему частенько доводилось встречаться с девушками, которые хотели делать для него все, он же для них не стремился сделать даже приятную мелочь.
– Ценно лишь то, что достается нам с великим трудом, – проговорил он, глядя на ее длинные пушистые
