Молодой человек взял ее за плечи и тряхнул.
- Конечно, можешь!
- Скажи, что ты пошутил. - Она закусила нижнюю губу и умоляюще сложила ладони. - Я никакой не бес! И я люблю тебя, а не Вильяма!
Лайонел тихо рассмеялся.
- Ты подожгла льды Антарктики, а твои глаза по-прежнему чисты и невинны, как первый снег! Ты себялюбива и горда, безжалостна и бесстрашна. И если ты не бес, то я не знаю, кто!
Катя хищно прищурилась.
- И это мне говоришь ты - сам дьявол! Если кто-то и одержим бесом, то вовсе не я! - Девушка медленно опустилась на льдину и закрыла лицо руками.
- О Вильяме старейшины знали уже давно. Цимаон Ницхи следит за ним ни одно столетие, а за тобой - с вашей первой встречи. И в Тартарус меня вызвали не из-за донесения Анжелики, а потому что я вмешался в отношения, благословенные самим Создателем и, как считают старейшины, изменил ход истории.
Лайонел опустился рядом и обнял девушку за плечи. Она отняла ладони от лица и пораженно посмотрела на него.
- Они оставили тебя в Тартарусе, а Вильяма назначили на твое место, чтобы ты не мешал нам?
- Что-то вроде того. Старейшины хотели еще понаблюдать за вами, они до последнего сомневались, что ты действительно та самая!
- А теперь? Теперь уверены?
- Да.
Они смотрели друг на друга и молчали, а огонь вокруг них, точно волной, стало относить все дальше и дальше, пока не блеснул вдали и не погас последний кровавый язычок пламени.
Девушка подалась вперед и поцеловала Лайонела, но тот остался безучастен и смотрел на нее с горечью. Она осыпала поцелуями его лицо, шею, а когда он попытался отстраниться, прошептала:
- Не отталкивай меня, я так долго до тебя шла.
- Мы никогда не будем вместе, - подвел итог он.
Катя рванула молнию на куртке вниз, не переставая его целовать и шептать: - Ты можешь сказать им, что бес тебя соблазнил. Сказать, что бесы они - такие, настойчивые и бесстыжие. - Она стаскивала с себя одежду, отшвыривая ее в сторону.
Лайонел взял ее лицо в ладони.
- Ты должна будешь меня забыть. Если мы займемся любовью, расстаться будет еще сложнее.
Девушка неестественно засмеялась.
- Совсем не сложно! Помнишь, ведь ты ужасный любовник! И всем жителям Краснодара не хватит пальцев, чтобы сосчитать женщин, которых ты сделал несчастными!
Он улыбнулся впервые с их встречи искренно и весело. А она заплакала, уткнувшись лицом ему в шею.
Лайонел долго молчал, потом нежно погладил ее по волосам.
- И сделать несчастной еще одну мне, конечно же, ничего не стоит…
Глава 15
Они лежали на одежде, близко-близко друг к другу, голова к голове, рука в руке и смотрели на небо. Полярное сияние, точно изумрудная фата невесты расстелилось над ними, и под ним, как будто от слез, блестели звездные глаза ангелов, устремленные на льдину. Играл Рольф Ловланд «Обещание» и девушке хотелось, чтобы вечность для нее и Лайонела застыла тут - в айсбергах и льдах, посреди зеркального моря.
- Ты слышишь? - спросила Катя. - Это не музыка, что-то другое… монотонный, такой величественный и умиротворяющий гул, он то нарастает, то снижается.
- Это голоса, - ответил Лайонел, - голоса дрейфующих льдов. На их языке говорит Вселенная.
- А с кем они говорят и о чем? - удивилась девушка.
- С Богом. О чем? О Мироздании, о народах, зверях, о птицах, об истории, о тебе и обо мне, обо всем, что им известно.
- А Бог им отвечает?
- Нет, он слушает. Это бесконечный монолог, ведь им о стольком нужно Ему поведать.
Девушка прочертила в воздухе дугу, повторяющую изгиб изумрудной вуали сияния.
- Ничего прекраснее никогда не видела.
- Еще увидишь, - негромко сказал Лайонел. - В День Искупления для нас опустится мост с небес, и будет он из света, подобного свету Полярного сияния. И мы пойдем по нему к новой жизни, за нашими душами - к рассвету перерождения.
- День Искупления наступит, когда ангел и бес найдут и полюбят друг друга? - со вздохом спросила Катя.
- Не просто полюбят, а смогут быть вместе.
Девушка чуть повернула голову.
- А что, если все совсем не так? Что, если толкать беса в объятия ангела нельзя - и против правил? Нечестно!
Лайонел взглянул на нее, и голос его прозвучал жестко:
- Мы никогда прежде не были так близки к Искуплению, как сейчас. Если понадобится, Цимаон Ницхи и старейшины запрут вас в камере метр на метр. Восемьсот лет назад они отследили ангела и беса, но побоялись вмешиваться, а те не поладили! На этот раз старейшины сделают все возможное.
- Но ведь это будет означать конец!
Лайонел улыбнулся.
- Всякий конец, это начало. А смерть - рождение, такое желанное для нас.
- Я же так молода, умирать мне совсем не хочется, - рассердилась девушка.
Молодой человек поднес ее руку к губам и поцеловал.
- Вот он, твой себялюбивый бес. Управляет тобой, как марионеткой.
Катя крепче сжала его ладонь.
- Ну и пусть! Я с ним согласна! Вы все устали от жизни, а я хочу, хочу жить! Я еще столько всего не видела!
- У тебя будет вечность с твоим ангелом, чтобы увидеть абсолютно все!
Ей хотелось прокричать, что увидеть абсолютно все она хочет с ним, а не с ангелом, но девушка промолчала. Любые слова сейчас были бессмысленны рядом с этим нерушимым айсбергом - мечты вампиров об Искуплении. Ведь она знала, чего Лайонел ждет больше всего на свете, знала еще прежде, чем стать вампиром. Но разве могла она подумать, что когда-нибудь ключ от его мечты - от небес, будет у нее! Но прежде этим ключом ей придется открыть замок на собственном сердце, где она заперла любовь к Лайонелу.
Катя притронулась к холодному металлу на груди, нащупав подушечкой мизинца гравировку, и прошептала:
- Как же мне забыть тебя, если я слышу музыку и каждый, каждый миг пытаюсь угадать твои чувства.
- Когда я находился в Тартарусе, ты не слышала ее? - поинтересовался молодой человек.
- Нет.
- В этом городе сосредоточена слишком огромная концентрация сил, энергетические каналы и некоторые способности там подавляются. Если музыка тебе мешает, я останусь в Тартарусе сколько понадобится.
