Да, осмотрительность отменно велика! Вам с вашей мягкостью разделаться пора бы. Мужчина ль вы? И как могли вы стать так слабы, Чтоб, полную во всем жене давая власть, Так под ярмо ее безропотно подпасть?
Кризаль
Мой бог! Легко вам, брат, твердить урок свой строгий, Мне ж тяжелей всего домашние тревоги. Ведь я миролюбив, и дорог мне покой; Но у моей жены характер не такой. Хотя она у нас философ пресловутый, Но поминутно в гнев она впадает лютый; И пусть ее мораль земных не знает благ Разлитьем желчи ей грозит любой пустяк; А если кто ее не подчинится дури, Неделю целую подряд бушуют бури. Меня кидает в дрожь, чуть слышу этот тон; Деваться некуда: не женщина - дракон! И вот ее, с такой чертовскою ухваткой, Голубкой, душечкой я называю сладко!
Арист
Э, шутки! Из жены - я прямо вам скажу Трусливо создали себе вы госпожу. Своею слабостью вы власть ее взрастили. Кто в сан владычицы ее возвел? Не вы ли? Вы уступать во всем готовы ей сполна, И за нос водит вас, как дурака, она. Как! Вы не можете, хотя бы раз единый, Решиться до конца явить себя мужчиной, Набраться мужества, достоинства и сил, Чтоб твердо женщине сказать: 'Я так решил!' И не стыдитесь дочь отдать вы на съеденье Безумию семьи, где властвуют виденья, Бездельника своим обогатить добром За шесть латинских слов и весь их лживый гром, Педанта этого, арбитра всех вопросов, Что вашею женой увенчан как философ, Как ум блистательный, изящнейший поэт, Меж тем как он - ничто, и это не секрет? Ведь это просто стыд! Решиться не пора ли? Вы трус и стоите, чтоб все вас осмеяли.
Кризаль
Согласен с вами я и вижу, что не прав. Пускай же мужеством мой закалится нрав!
Арист
Прекрасно сказано!
Кризаль
Ведь это униженье Быть у своей жены в таком порабощенье!