ежеминутно в бой, не говорил постоянно о казнях и мести.
Есть все основания думать, что в Италии не вспыхнуло движение против Цезаря за время его отсутствия в Испании только потому, что все опасались самого безумного и слепого мщения со стороны олигархов, которые возвратились бы в случае успеха. Катон тщетно боролся против таких крайностей озлобления, и однажды у него вырвались слова, что ему страшнее победа его партии, чем ее поражение- В лагере Помпея вообще ярко выступало настроение, свойственное всякой эмиграции: тут видим мы слепую ненависть к врагу, видим старые счеты, которыми были заслонены вопросы важнейшие, здесь царил дух мелкого самолюбия и мелкие чувства, совершенно не соответствовавшие величию решавшихся задач, здесь все требовали спасения республики, как они говорили, но каждый желал, чтоб это было сделано другими, со своей же стороны почти никто не хотел ничего делать. Разные ничтожества, увенчанные званием императоров и триумфами за мнимые или пустые успехи, не желали повиноваться Помпею, хотя все сознавали, что заменить его в главном командовании некем. Со своей стороны Помпей не доверял или завидовал Катону и предпочел весь флот отдать под команду заведомо бездарного и ничтожного Бибула, лишь бы не дать это важное поручение Катону.
Что касается чисто военных вопросов, то тут Помпей действовал как опытный военачальник. Он собрал из разных концов армию в 7000 всадников и 11 легионов, из которых пять были привычны к войне, остальных же деятельно обучали; кроме того, Помпей имел до 500 военных судов.
12 января 48 г. Цезарь отплыл из Брундузиума и благополучно высадил на эпирском берегу б легионов и 600 всадников. Трудно сказать, почему решился он на попытку переехать морем, почти безумно отважную: флот Помпея был несравнимо сильнее, но – как бы то ни было – Цезарь высадился около Диррахиума, где Помпей собирался сосредоточить свои силы. Скоро Бибул уничтожил транспортные суда Цезаря и установил такое бдительное наблюдение по всему побережью в Италии и Эпире, что не было решительно никакой возможности провезти из Италии подкрепления. Положение Цезаря становилось критическим, он искал случая хоть на каком-нибудь небольшом рыбачьем судне переехать в Италию, чтобы направить оттуда подкрепления,- не нашлось, однако, никого, кто решился бы с ним на эту безумную поездку. Но в это время Марк Антоний, командовавший в Брундузиуме, понимая, что положение Цезаря очень опасно, по собственной инициативе послал ему подкрепления. Не имея морских судов, он приделал кили к судам, не приспособленным для морских переходов, посадил на них 4 легиона и 400 всадников и с попутным ветром отплыл к берегам Эпира. Ветер не дал возможности флоту остановиться около Диррахиума, а гнал корабли дальше, из Диррахиума же вышла эскадра Помпея и бросилась преследовать Антония. Только в Лиссе, значительно севернее, удалось Антонию пристать. Помпеянцы шли следом – но едва они приблизились, как ветер внезапно переменился и отогнал их вновь в открытое море. Антоний счастливо совершил обходное движение и соединился с Цезарем.
Теперь Цезарь стал искать сражения, но Помпей уклонялся. Цезарь решился блокировать Помпея в его собственном лагере. Неожиданно занял он позицию между лагерем Помпея и морем, более половины своего войска он отрядил на то, чтобы охранять свой тыл, а с остальными повел против Помпея осаду. С обеих сторон неутомимо и искусно велись инженерные работы. Солдаты Цезаря копали траншеи, чтобы получить возможность штурмовать лагерь противника с близкого расстояния, солдаты Помпея разрушали эти работы. Наконец угрожающий недостаток воды и припасов заставил Помпея решиться на энергическую вылазку – и Цезарь был совершенно разбит. Результаты четырехмесячных усилий были уничтожены, Цезарь был окончательно отрезан от моря. Сын Помпея, Гней, частью сжег, частью захватил все его суда. Многочисленная конница Помпея получила полную свободу действий и угрожала уничтожить подвоз припасов к армии Цезаря.
Цезарю не оставалось ничего другого, как отступать внутрь страны. Помпей последовал за ним, но, по обыкновению, недостаточно энергично, и замечательная подвижность легионов Цезаря дала им скоро возможность настолько опередить преследующих, что непосредственной опасности уже не было.
Дав своему войску несколько отдохнуть и оправиться, Цезарь снова искал битвы. Должен был решиться на нее и Помпей, потому что после победы при Диррахиуме в лагере его все были совершенно уверены в победе, все требовали сражения и негодовали на обычную медлительность Помпея, намекая, что он просто умышленно стремится продлить свое положение нового Агамемнона.
Противники сошлись в Фессалии, на берегах рек Пенея и Энипея, у города Фарсала. 6 августа 48 г. произошла здесь битва. Помпей имел 47 000 пехоты и 7000 всадников, Цезарь – 22 000 пехоты и 1000 всадников. Нападение начал Помпей, план его состоял в том, чтобы прежде всего конницею уничтожить слабую кавалерию Цезаря, после того атаковать цезарианцев в тылу и в то же время напасть всею пехотою с фронта. Цезарь ожидал именно такого нападения, поэтому в том месте, куда должна была оттеснить его конницу конница Помпея, Цезарь искусно скрыл сильный отряд, и, когда действительно так и случилось, отряд этот внезапно ударил на конницу Помпея, совершенно не ожидавшую такого нападения. Всадники смешались и обратились в поспешное бегство, они внесли смятение и в ряды своей пехоты, в этот же самый миг легионеры Цезаря стремительно бросились на противников – и скоро замешательство сделалось общим. Помпей растерялся, он счел день проигранным и ускакал к морскому берегу, чтобы спастись на корабле. Команду принял помощник Помпея, Сципион, человек совершенно ничтожный. Он попытался отвести расстроенные отряды в лагерь, но Цезарь не дал противникам ни минуты отдыха, немедленно атаковал лагерь, выбил оттуда помпеянцев, преследовал их и при отступлении и к вечеру того же дня принудил сдаться весь остаток Помпеева войска. В войске Цезаря потеря не превышала 200 человек, помпеянцев было убито до 20 000 человек, а после битвы Цезарь казнил многих пленных офицеров.
Эта решительная победа имела огромные последствия. Теперь сторону Помпея оставили все те, кто держался ее только потому, что считал ее сильнейшею. Все восточные владетели и города отозвали отряды, посланные ими Помпею. Многие аристократы поняли, что дело проиграно окончательно, и примирились с Цезарем, в числе их был и такой человек, как Метелл,- он удалился в добровольное изгнание. Перешли на сторону Цезаря и Цицерон, и ему подобные люди, без твердых убеждений. Но в аристократии тлел еще тот огонек, который горел некогда ярким пламенем и озарял такие эпохи, как войны Самнитские и Ганнибалова. В среде аристократов были люди, которых можно было разбить, но нельзя было принудить отказаться от того, что они считали законным и обязательным и для себя, и для всех других. Во главе их Катон, который сам решился бороться до конца и в то же время предоставлял каждому волю покориться и идти к Цезарю. Помпей тоже не искал примирения с Цезарем, но готовился продолжать борьбу. После фарсальского поражения вожди разбитого войска собрались в Керкире и обсуждали, что делать. К определенному решению, однако, они не пришли. В Испании и Африке сторона сената и Помпея имела еще значительные ресурсы: в Африке Юба знал, что после гибели Куриона ему не будет пощады от Цезаря, а в Испании старые связи с Помпеем были так прочны, что ежеминутно приходилось опасаться там открытого движения в его пользу.
Цезарь решил преследовать Помпея во что бы то ни стало. Он особенно важным почитал овладеть его личностью: его одного из всех своих противников он уважал. Помпей после поражения спасся на остров Лесбос. По-видимому, мысль о приеме, какой ожидал его со стороны аристократии после катастрофы, удержала его от решения направиться в Африку, и он поехал морем в Египет. Там в войске служило много его прежних солдат, а огромные богатства страны обещали возможность возобновить борьбу. В Египте только что умер царь Птолемей Аулет. По воле его престол переходил к его сыну, десятилетнему Птолемею Дионису, обвенчанному на дочери Птолемея же, шестнадцатилетней Клеопатре, и уже началась распря в царском семействе. По совету одного вельможи решено было предложить Помпею гостеприимство и немедленно его убить – этим надеялись приобрести расположение Цезаря. Когда корабль Помпея остановился, подплыла богато убранная лодка принять проконсула – и, едва он ступил в эту лодку, он был заколот сзади ударом кинжала (28 сентября 48 г.). Скоро появился и Цезарь, по дороге взявший в плен целую эскадру Помпеевых кораблей, оцепеневшую при вести о Фарсальской битве и сдавшуюся без боя. Глубоко потрясенный, отвернулся Цезарь, когда ему поднесли окровавленную голову человека, которого так долго Рим называл Великим, который был долго ему близок и по своим нравственным качествам заслуживал уважения Цезаря. Несомненно, что, если бы Помпей попал в руки Цезаря, победитель никогда не предал бы его казни.
В Египте Цезарь немедленно приказал членам царского дома прекратить междоусобицу. На страну за поддержку Помпея он не наложил никакого наказания, а только потребовал уплаты давно должных Египтом Риму сумм. Жители Александрии, многолюднейшего и богатейшего в то время города на всем Средиземном
