Я пожимаю плечами. Вот проблемы его родителей меня сейчас волнуют больше всего. Юрико смотрит то на меня, то на него, то на свои ногти. Кажется, они интересуют ее куда больше.
— Молчишь? Что ж, я тебя понимаю… Опять вопросы, да? Дай-ка попробую угадать… Ты хочешь узнать, зачем я устроил эту встречу. Так? Или, иными словами, что мне от тебя нужно. Верно? Ладно, можешь не говорить. Сам знаю, что угадал. Твоя беда в том, что ты слишком предсказуем. Рано или поздно это сыграет с тобой плохую шутку…
— Ага, — говорю я. И думаю, не пора ли мне поизучать карпа. Не исключено, что в прошлый раз я кое-что упустил.
С кухни доносится запах пережаренных кофейных зерен, перемалываемых в пыль. А Такэо говорит:
— Мне бы не хотелось, чтобы ты считал меня своим врагом.
На одной из чешуек я замечаю совсем свежий скол. Видно, Муцуми не слишком бережно относится к столику.
— На самом деле, мы могли бы стать хорошими друзьями. Правда, ненадолго, но все же… Настоящий друг — это так много значит для нас, социофобов в третьем поколении. Верно, Юри?
Юрико кивает. Только сейчас я замечаю в мочке ее уха золотое колечко. Раньше она не носила сережек.
И еще один немаловажный момент. Значит, она для него Юри, а не Юрико. Ее бесило, если я так ее называл, хотя не очень любит полное имя. Но еще меньше любит, когда посторонние говорят ей: «Юри». Значит, я посторонний, а он нет.
Юрико обходит диван и садится на подлокотник. Я замечаю тщательно припудренные пигментные пятна на лице. Еще одно новшество — она отбеливает кожу. Видно, не очень удачно подобрала средство.
Я слишком много упустил, гоняясь за этим психом.
И похоже, главное упущение — Юрико Кобаяси.
— Почему ты так напряжен? — спрашивает серийный убийца по имени Такэо. — Почему все время молчишь? Может, попытаемся решить все наши проблемы сейчас, раз представилась такая возможность? Я с удовольствием выслушаю твои претензии…
Возвращается Муцуми с подносом. От одного вида этого расписного чудовища меня начинает тошнить. Теперь на нем четыре чашки с матово поблескивающими пузатыми боками. Она расставляет чашки перед нами.
— Тебе со сливками? — спрашивает она у брата-маньяка.
— Как всегда, сестренка, — улыбается он. Весь этакая сплошная братская любовь.
— А тебе, Юри-тян?
— Нет, спасибо.
— Черный кофе вреден для цвета кожи.
— Хорошо, добавьте, пожалуйста немного сливок…
Мы сидим вчетвером и пьем дрянной кофе Муцуми. Они втроем на длинном, как посадочная полоса, диване. Я напротив, в кресле. Между нами естественное препятствие в виде дурацкого столика. Диспозиция ясна. Расстановка сил не в мою пользу, у них явное численное превосходство. К тому же, моя позиция не является особенно выгодной. Это не укрепленная возвышенность со сложной системой траншей, долговременных огневых точек и бетонных капониров, опоясанная минными полями и рядами колючей проволоки. Всего-навсего старенькое кресло. Долго мне здесь не продержаться.
Они молча пьют кофе и смотрят на меня. Точнее, смотрят только брат с сестрой. Их глаза кажутся мне стволами береговой батареи. Проблема в том, что я не крейсер и не линкор. Я просто уставший и запутавшийся неудачник, возомнивший себя спасителем чуть ли не всего человечества. Ага.
Юрико достает из заднего кармана джинсов металлическую пилку для ногтей и начинает с сосредоточенным видом поправлять маникюр.
— Ну, так что, — говорит Такэо, — может, поговорим, как взрослые люди? Или будешь и дальше строить из себя обиженного ребенка? Кстати, не совсем понимаю, чего ты так разобиделся? Неужто только из-за Юрико? Как видишь, она жива-здорова, так что поводов для конфликта вроде больше нет.
Интересно, он на самом деле считает, что не сделал ничего особенного? Очень даже возможно. Только наши точки зрения на этот счет не совпадают.
— Не думаешь, что вся проблема в тебе?
О, да, конечно. У меня очень отсталые взгляды на жизнь. Я уверен, что доводить до самоубийства людей нехорошо.
— В том, что ты даже не пытаешься разглядеть, что окружает тебя. Живешь в рамках своих представлений о мире и не хочешь знать ничего другого.
Я думаю о том, что психи обожают создавать новые ценности. Если у тебя конфликт с окружающим миром, можно изменить себя, а можно сказать, что все вокруг — неправильно устроено. Второй выход для таких вот ненормальных.
— Если ты будешь молчать, у нас не получится конструктивного разговора. Поверь, я очень хочу разрешить все недоразумения. Ты мне нравишься. Правда… А тебе, Муцуми?
Она кивает, не глядя на меня.
— Вот поэтому я и не хочу, чтобы между нами были нерешенные вопросы. Я же тебе говорил — я не псих. Не свихнувшийся маньяк… И я не убиваю людей просто так, для развлечения. Если захочешь, мы обсудим эту тему. Может быть, тебе откроется нечто новое… Но для этого ты должен перестать закрываться от меня.
Донельзя абсурдная ситуация. Я чувствую себя, как школьник-хулиган перед собранием учителей. Меня упрашивает исправиться добрый и заботливый директор, а такие же добрые и заботливые учителя с мягким укором смотрят на меня и покачивают головами. Остается только шмыгнуть носом и с поклоном извиниться перед ними за свое упрямство. Полнейший бред. Никогда бы не подумал, что общение с маньяком может вызывать подобные чувства.
Чтобы избавиться от этого дерьма, я разваливаюсь в кресле. Заставляю себя посмотреть прямо в эти так и лучащиеся доброжелательством глаза. Я откашливаюсь, я смотрю на испачканный краской плавник карпа, я незаметно вытираю влажные ладони о кресло, и говорю:
— Давай поговорим, если ты так хочешь… Что тебе от меня нужно?
— Мне? Ничего. Не я ведь разыскивал тебя, а наоборот. Так что это я хочу послушать, зачем тебе понадобился.
Ну, вот так примерно. И что ему ответить? Я вдруг понимаю, что оказался в тупике. Больше всего я хотел найти Юрико. Спасти ее. Вот она, здесь, передо мной. Жива, здорова, неплохо выглядит и, судя по всему, не очень-то нуждается в спасении. По идее, я могу встать, поблагодарить всех присутствующих и спокойно отправляться в отель. Зная, что этот обаятельный психопат-маньяк-убийца, продолжает вести привычный образ жизни. Оказывается, чувство ответственности не пустые выдумки.
— Ты, похоже, и сам толком не знаешь, — мягко говорит Такэо. — Я тебе помогу. На самом деле у тебя не так много вариантов, из которых можешь выбирать. Сдать меня полиции — отпадает сразу.
— Почему?
— Во-первых, у тебя нет никаких доказательств. Во-вторых, для них ты сам убийца. Кто будет слушать твои рассказы обо мне? Согласись, это будет похоже на попытку отвлечь внимание.
Я молчу. Муцуми молчит. Юрико молчит. Говорит только псих. Эти две дуры смотрят на него с восхищением.
— Ты можешь просто уехать и забыть обо мне. Это был бы идеальный вариант. Но, насколько я понимаю, он вряд ли тебя устроит. Ты ведь из «общества помощи всем на свете», верно? Еще ты можешь убить меня, — он улыбается. — Чтобы ты не думал, что это пустые слова, держи…
Он задирает рубашку и я вижу кусочек его голого живота, дорожку черных курчавых волос, поднимающуюся к пупку и рифленую рукоятку пистолета, заткнутого за пояс. Он вытаскивает новенький австрийский
