разговором с Амандой. — Все всё знают о делах других или думают, что знают.
— Что ж, это неправильно. Такие сплетни невыносимы. — Она не заметила, что повысила голос, пока женщина, разговаривавшая с кассиршей, перестала даже делать вид, что не слушает, и уставилась на нее с наглым любопытством. Великолепно. Новые сплетни. Она улыбнулась и кивнула, надеясь, что они вернутся к своему прерванному увлекательному разговору, после чего повернулась к Саймону: — У вас действительно нет причин ждать здесь. Мне есть чем освежиться. — Она подняла упаковку воды. — До прибытия парома со мной все будет в порядке.
— Но вам будет лучше в моем доме. Джейкоб твердо решил избаловать вас. — В голосе Саймона появились соблазняющие нотки, которые у нее ассоциировались отнюдь не с едой. — Пока мы тут говорим, он колдует над слоеным тестом для «Наполеона».
Она почувствовала, как напряглось лицо. Последнее, что ей было нужно после того, как Саймон, сам того не зная, отверг ее, — это высококалорийный десерт.
— Уверена, он вам понравится.
— Он готовит его для вас. — Саймон засунул руки в карманы джинсов, натянувшаяся ткань обрисовала одну часть его мужской анатомии, которую ей лучше не замечать.
Она заставила себя перевести взгляд на его лицо и смотреть туда.
— Сожалею, но меня там не будет, чтобы съесть его, — сказала она, добавляя еще одну ложь к тому, что уже сказала утром.
— Почему вас там не будет? — Он хмуро посмотрел на нее, его чувственные губы сжались в тонкую линию. — У вас нет причин ждать в той «очаровательной» комнате, когда вы можете прекрасно отдохнуть у меня дома. Мы могли бы даже немного потренироваться.
Он произнес это так, словно это было что-то вроде поощрения, но она вздрогнула от этой мысли.
Ни за что в жизни она больше не пройдет через еще одну мучительную, рискованную для ее чувств тренировку с Саймоном.
— Я ничего не имею против. Правда. Но уверена, вас ждут эксперименты или что-то еще. — Она робко махнула в сторону двери. — Не буду вас задерживать.
Она отвернулась, надеясь, что он наконец-то все поймет и уйдет. Она больше не вернется в его дом. Точка. Если он думает, что она невротически вежлива, пусть думает. Будет гораздо хуже, если он догадается о желании, возраставшем, похоже, с каждой секундой, проведенной в его присутствии.
Свист воздуха, когда он резко выдохнул, был единственным предупреждением, которое она услышала. Он выхватил воду из ее рук, бросил ее там же в проходе и подхватил Аманду на руки, будто она была какой-нибудь девицей в бедственном положении. Только настоящее бедствие началось в тот момент, когда он прикоснулся к ней, потому что все ее чувства словно сошли с ума.
— Ну что ж, я, черт побери, собираюсь удержать вас. Ваше упрямство не доведет вас до добра.
— Саймон! Поставьте меня на землю. Вы устраиваете сцену. О ней станет известно всему острову еще до того, как мы дойдем до моей машины. — И, судя по одинаковому выражению жадного любопытства на лицах обеих женщин у кассы, Аманда была уверена, что не преувеличивает.
Саймон не обратил внимания на ее слова и понес ее на улицу. Около машины он остановился.
— Нажмите кнопку.
Она даже не подумала спорить с ним. Если она поскорее не выберется из его рук, то сделает что-то невероятное. Например, поцелует его. Или зароется пальцами в шелковистые черные волосы, которые он сегодня не стал убирать в хвост.
Щелчок возвестил, что двери открыты, и Саймон распахнул пассажирскую дверь. Он нагнулся и посадил Аманду внутрь.
— Что вы делаете? — Она почти визжала. Никогда раньше она не визжала, но раньше ее никогда не похищали эксцентричные гении. — Это моя машина!
— Я поведу. — И его тон ясно дал понять, что спорить бесполезно.
Но она не могла так легко согласиться.
— Но вы не вписаны в договор проката.
Он только посмотрел на нее.
— Ну что ж, не вписаны, так не вписаны. — Возмущенно поджав губы, она стала смотреть вперед.
Он захлопнул дверь. Крепко. Через пару секунд он уже сидел на водительском месте.
— Ключи? — Он протянул руку.
Она посмотрела на него с немым вызовом. Ключи она ему ни за что не отдаст.
С невероятным проворством, приобретенным на тренировках таэквондо, он выхватил у нее ключи. Аманда взвизгнула.
Никак не отреагировав на этот возмущенный возглас, он вставил ключ зажигания и завел мотор.
— Пристегните ремень.
Она воззрилась на него:
— Заставьте меня. — Откуда это взялось?
Он не стал медлить.
Пока мотор работал вхолостую, он потянулся через нее, так что его грудь прижалась к ее груди, и схватил ремень. Способность соображать начисто оставила ее, и все, что она могла сделать, — это попытаться ограничить свою реакцию учащенным дыханием и сердечным ритмом, который можно было измерять по шкале Рихтера.
Он протянул ремень поперек ее тела и защелкнул в замке.
— У вас гипервентиляция. Успокойтесь. Я не сделаю вам ничего плохого.
Он думает, что она испугалась? Да, она испугалась, до умопомрачения, но не его. Себя.
Саймон тронул машину задним ходом и выехал с маленькой, рассчитанной на два автомобиля парковки у магазина.
— Мне же нужно на чем-то добраться до дома. Я приказал Джейкобу высадить меня, когда мы заметили вашу машину.
— Если вам нужно было, чтобы вас подвезли, надо было только попросить. — По крайней мере голос не подвел ее, и она ни разу не дала петуха. — Для этого было совершенно не обязательно меня похищать, а также присваивать мои ключи и мою машину.
Его улыбка была просто ослепительна.
— Разве?
Она скрестила руки на все еще нервно вздымающейся груди.
— Да.
— Вы же не собирались вернуться в мой дом без приказа от самого сената.
— Это просто смешно.
— Нет, смешно ваше упрямое желание ждать парома на пристани! Что бы вы делали, если бы паром так и не пришел? Спали бы в машине?
Поскольку именно так она и планировала поступить, она не стала отвечать ему.
— Может быть, это и маленький остров, но это не значит, что он безопасен для красивой женщины, спящей в машине всю ночь в одиночестве.
Красивой женщины? Ну да. Она только фыркнула в ответ на его явную попытку заставить ее уступить при помощи такой грубой лести.
— И хотел бы я знать, что вы намеревались есть. Я видел только воду в бутылках. Джейкоб сказал, что вы не завтракали. Хотите уморить себя голодом?
От этого вопроса она похолодела. Она не морила себя голодом. Больше нет. Она не страдает анорексией. Это просто тот отказ так сильно повлиял на ее аппетит.
— Я не голодна.
Пришел его черед недоверчиво хмыкнуть.
— Что я ем или не ем, вас никак не касается, мистер Брант.
— Почему нет? Я думал, мы друзья.
— Мы деловые партнеры.
— Разве при этом мы не можем быть друзьями?
Нет, если она хочет его больше, чем хочет дышать, сильнее, чем боится его отказа. Она позволила
