Она все еще хочет его.
Облегчение ощущалось всего одну секунду, сексуальное возбуждение боролось за его внимание и победило.
— Я хочу погрузиться в тебя так глубоко, чтобы наши тазовые кости соприкоснулись.
Ее внутренние мускулы сжались от этих его слов.
— О да.
Он качнулся вперед, продвинувшись еще на один полный дюйм и заставив ее застонать.
— Ты такая чудесная, такая идеальная для меня.
Она выгнулась навстречу ему, ее пальцы так сильно сжали планки кровати, что костяшки побелели.
— Перестань играть, Саймон. Ты сказал, что хочешь проникнуть глубоко. Я хочу всего тебя!
Он бы рассмеялся ее требовательному тону, если бы ему хватило дыхания. Он продвинулся еще, но ее мышцы так напряглись, что он не мог продвинуться дальше.
— Расслабься для меня, малышка. Пожалуйста.
— Как? — Ее голос звучал одновременно смущенно и нетерпеливо сексуально.
Как? Он не знал как. Это ведь ее тело.
Тень разочарования, должно быть, отразилась на его лице, потому что она нахмурила брови, а ее губы задрожали.
— Прости. Я…
Он запечатал ей рот поцелуем. Ему не нравилось слушать извинения от женщины, которая дарила ему столько наслаждения. Когда она еще раз напряглась под ним, он поднял голову.
— Ты можешь сжать свои внутренние мускулы?
— Думаю, да. — Плоть вокруг него напряглась, и он застонал. Да, она определенно может сжать их.
— А теперь попробуй сделать наоборот.
На ее лице появилось очаровательное выражение сосредоточенности. Он не думал, что другая женщина стала бы беспокоиться, чтобы сделать это правильно ради него. И она сделала все правильно, вдруг все напряжение вокруг него исчезло, и она шире развела бедра. Он боялся раздвигать ее ноги так широко, но она оказалась невероятно гибкой.
О Боже, она просто потрясающая. Он качнулся в нее, теперь с легкостью закончив проникновение. А потом он оказался там, где больше всего хотел быть, окруженный ее влажными набухшими тканями, его член пульсировал от наслаждения, которое ее тело давало ему.
Вдруг она словно окаменела, и ее прекрасные карие глаза распахнулись от потрясения.
— Саймон!
Неужели он зашел слишком далеко? Он ведь обещал не делать ей больно.
Ее внутренние мускулы снова сжались вокруг него, и она содрогнулась.
— Так хорошо, — выдохнула она, и он успокоился.
О да, это было очень хорошо. Это было лучше, чем все, что он когда-либо знал, и он оставался совершенно неподвижным, наслаждаясь полнотой их единения. Он был прав. Она подходила ему так, будто ее тело было специально создано, чтобы принять его.
Оставаясь неподвижным, он дошел до предела самоконтроля и почувствовал, как пот течет по его спине, а мускулы горят, словно после тяжелой работы.
— Двигайся, Саймон! — Она стала извиваться под ним, но почти ничего не могла со связанными руками и ногами, продетыми через его руки. Она посмотрела на него. — Не дразни меня.
— Я не дразню тебя, малышка. Я наслаждаюсь тобой.
— Пожалуйста, двигайся. Пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста…
Мольбы подействовали.
Он стал двигаться. Выйдя из нее почти совсем, так, что только головка его члена осталась в ее влажной теплоте, он снова ринулся вперед одним движением… вторым… третьим… и вдруг ее горячая влажная плоть в восторге запульсировала вокруг него. Аманда вскрикнула, заплакала, скорчилась, а потом снова потребовала еще. Он отпустил ее ноги, чтобы пробраться рукой между их телами и пальцем массировать ее клитор.
Она опять содрогнулась, ее тело так сильно напряглось, что она приподняла их обоих над кроватью. Он перешел грань, его безудержный крик слился с ее неконтролируемыми стонами экстаза. Бесконечные секунды они оба находились в состоянии полного исступления, пока она не рухнула на кровать.
Он упал вместе с ней, ему показалось, что в теле нет костей. С последней оставшейся каплей силы он потянулся и расстегнул ремни на ее запястьях.
— Не думаю, что смогу пошевелить ими.
Он вскинул голову, услышав сожаление в ее словах. Она не выглядела расстроенной, поэтому он решил, что это не от того, что он сделал ей больно.
Ее глаза закрылись.
— Я хочу обнять тебя, — прошептала она сквозь зевок, — но, похоже, не могу заставить свои руки работать.
Саймон обнаружил, что при должном стимуле у него открываются резервы энергии, о которых он не подозревал. Он взял ее за запястья и нежно опустил ее руки. Когда он положил их на свои плечи, она сцепила пальцы за его шеей и прижала его к себе.
Это было так приятно.
Она поцеловала его в ключицу.
— Мне это нравится.
Он вздохнул от удовольствия.
— Мне тоже.
Он был все еще возбужден внутри ее, оргазм опустошил его, но желание, которое она возбуждала в его плоти, никуда не ушло.
— Спасибо, Саймон.
Он отстранился, чтобы увидеть милые очертания ее лица.
— Спасибо тебе. Мне никогда не было так хорошо, — искренне признался он.
Шоколадные глаза расширились, искрясь подозрительной влагой.
— Правда?
Он поцеловал ее.
— Правда.
— Мне тоже.
По какой-то причине от этого признания он словно вырос на десять футов.
— Тебе понравилось заниматься любовью с воином-победителем, а?
— Мне безумно понравилось заниматься любовью с тобой. — Ее пальцы зарылись в его волосы, и она уткнулась носом в его грудь. — У меня никогда раньше не было оргазма.
Слова были произнесены приглушенным шепотом, так что сначала он даже засомневался, правильно ли расслышал.
— Ты хочешь сказать, что раньше никогда не кончала?
— Да. — Она не смотрела на него.
Он взял ее за подбородок.
— Повтори это еще раз.
Она замотала головой.
— Ты меня слышал.
— Но ты такая отзывчивая!
Она попыталась пожать плечами, но у нее не очень получилось, когда он лежал на ней всем телом.
— Раньше я никогда такой не была.
Ему нравилось слышать это. Может быть, для компьютерного гения это был не самый правильный подход, но после ее запинающегося признания он чувствовал себя настоящим воином-победителем. Определенно не компьютерным.
— Ты хочешь сказать, что никогда не испытывала оргазма с мужчиной, — переспросил он для
