назад был абсолютным властителем своего королевства.
Видимо, Атагуальпа получил сильный удар по голове. Он лежал без чувств среди золотых помпонов своего трона. Возбужденные видом крови, всадники перескакивали через тело, рубили все, что шевелилось.
Зефирина сняла свой чепчик индеанки. Вид ее золотистых волос остановил саблю Фернандо де Сото.
– Сударыня, что вы здесь делаете?
Зефирину загораживали Пандо-Пандо и Пикколо, она же оберегала безжизненное тело Верховного Инки, обхватив его голову руками. Он еще дышал. Зефирина взъерошила его черные волосы, склеившиеся от крови и пыли, и удивленно вскрикнула. На шее за ухом у Сапа Инки темнело родимое пятно: роза… кровавая роза… на коричневой коже.
Какие узы соединяли Луиджи, Карла V и Инку Атагуальпу?
Несчастный владыка открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Зефирину. Лицо его исказилось ужасом.
– Кровожадная богиня! – прошептал он. Внезапно раздался крик:
– Шайка идиотов! Верховный Инка жив!
Пизарро появился среди всеобщей бойни. Капитан опасался, как бы его люди не убили Верховного Инку.
Перешагивая через трупы, которые кровавым ковром устилали землю, Пизарро бросился к Зефирине.
– А вы не так глупы, как остальные, – прорычал он вместо благодарности.
Пинком сапога он отбросил в сторону Пандо-Пандо, Пикколо, схватил Атагуальпу за волосы и потащил внутрь дворца. Фернандо де Сото спешился.
– С вами ничего не случилось, сударыня? – осведомился он, обеспокоенный видом Зефирины с пятнами крови на лице.
Молодая женщина вытерлась тыльной стороной руки.
– Нет, капитан, все хорошо… если можно так сказать.
Она с отвращением смотрела на побоище. Жители Кахамарки разбежались. Войска Сапы Инки, избежавшие резни, скрылись в горах.
Те, что должны были спуститься для атаки, остались на вершинах, окаменевшие от ужаса.
Ошеломленная, Зефирина стояла на залитой кровью площади. За несколько минут мир перевернулся.
Где-то рядом раздался вопль. Это была мадемуазель Плюш, которую тащил торжествующий испанец. Он считал, что захватил знатного вельможу.
– Остановись, кретин, это моя дуэнья! – крикнула Зефирина.
Она стащила с несчастной Артемизы, которая была ни жива ни мертва, чепец. Увидев седеющие волосы достойной девы, конкистадор выругался и бросился догонять своих.
Начался грабеж. Солдаты вламывались в дома, грабили сокровища инков.
– Сударыня, – проговорил Сото, – в знак благодарности капитан Пизарро приглашает вас на ужин!
Зефирина решила, что ослышалась.
– Что вы сказали, Сото?
– Франциско Пизарро будет счастлив видеть вас за ужином!
«Да это же звери!..», – думала Зефирина, вслед за Сото входя во дворец.
Оставив Пандо-Пандо и мадемуазель Плюш в кабинете под охраной Пикколо, она присоединилась к победителям.
Прямо среди трупов, словно ковром устилающих дворцовый зал, Пизарро приказал устроить роскошное пиршество. Среди приглашенных, кроме Зефирины, были также его трое братьев, Сото, принцесса Наска Капак, сестра Верховного Инки, и сам Атагуальпа.
Свергнутый властитель пытался сохранить достоинство. Зефирине было очень жаль его, горло сжималось, она не могла проглотить ни кусочка. Это был кошмарный ужин.
Очень веселый, Пизарро ворковал с принцессой инкой, которую окрестил «донья Инес».
Потрясенная Зефирина догадалась, что сестра Атагуальпы не осталась равнодушной к чарам негодяя- конкистадора.
За десертом Пизарро занялся Верховным Инкой.
– Ситуация очень проста, монсеньор. В Куско вы оставили пленника, здесь, в Кахамарке, вы наш пленник. Но мы, испанцы, готовы скорее вас признать принцем этой страны, чем Гуаскара… За свою свободу что вы можете дать мне из золота?
Зефирина предчувствовала, что сильнее всего потрясет Атагуальпу эта скрытая угроза Пизарро: «Если вы не станете сотрудничать с нами, я признаю вашего брата Гуаскара королем инков…»
Атагуальпа встал и поднял руку над головой.
– Золото… много, вот так!
– Высотой шесть футов… неплохо, – произнес Пизарро. – Сделка заключена.
Пизарро показал пальцем на изумрудное колье и золотую пластину Атагуальпы.
– Для начала в залог нашей «дружбы» подарите мне эту безделушку.
Колье Сапы Инки перешло к завоевателю.
Довольный Пизарро сжал руку пленника. Тот не сумел сдержать гримасу отвращения, и Зефирина поняла, что он глубоко переживает свой позор.
Ужин подходил к концу. Попрощавшись, Франциско Пизарро приказал провести Верховного Инку по дворцу, превратившемуся в тюрьму для высокопоставленных особ.
– Княгиня Зефирина, я плохо думал о вас. Благодаря вашему хладнокровию, Верховный Инка жив и хорошо нам послужит для истребления всей этой швали. Мне бы хотелось отблагодарить вас. Чего вы желаете? – спросил Пизарро.
Колье сверкало на его кирасе. Он указывал на добычу, которую притащили его солдаты: кувшины, блюда, золотые сосуды, серебряные птицы, декоративные пластины для кровли… лежали грудой во дворе перед дворцом.
Чтобы не раздражать конкистадора Зефирина решила подыграть ему. Она выбрала массивную золотую чашу.
– Вот это мне бы очень хотелось, капитан Пизарро.
– С удовольствием. Возьмите это и еще что-нибудь, если хотите.
Дьявол проявлял великодушие. Зефирина взяла сосуд.
– Я восхищена тем, как ваша милость провели все дело…
– Не правда ли? – важно произнес Пизарро.
– Когда я думаю, что этот собака-инка осмелился бросить меня, урожденную княгиню, в подземелье…
Зефирина прекрасно разыграла негодование.
– Успокойтесь, макака за все заплатит. Я оставил ему жизнь только потому, что сейчас он нам полезен. Надо утихомирить население… Совсем скоро Сото отправится в Куско, чтобы сделать предложение Гуаскару… Мы выберем того, кто даст наибольшую цену… Но я остерегаюсь нападения со стороны дикарей.
Пизарро почесал голову под каской. «Как бы поговорить с Атагуальпой?» У Зефирины возникла идея.
– Мессир Пизарро, мой слуга Пандо-Пандо знаком с Атагуальпой. Позвольте мне пойти к нему с каким- нибудь угощением… Я попытаюсь войти в доверие и таким образом смогу помочь вам… узнаю то, что может вас заинтересовать.
Обрадованный Пизарро попался в ловушку. Он отдал приказ своим лейтенантам. Через несколько мгновений Зефирину и Пандо-Пандо отвели в камеру Верховного Инки. Это была комната с железными решетками на окнах, пятнадцать футов в ширину и двадцать в длину.
Обессилевший Атагуальпа лежал на шкуре ламы, брошенной прямо на пол. Куда девалась прежняя роскошь?
