считая ее воплощением добродетели, когда она не… вполне такая. Пора вам перестать видеть друг в друге святых. — Она улыбнулась в ответ на его сузившиеся глаза. — Ты всегда любил меня за мое чувство реальности, помнишь? Так вот, сейчас нет ничего более реального, чем эта ночь. Сегодня пируем, а завтра умрем. — Ее ресницы опустились с притворной скромностью под его проницательным взглядом. — Ты все еще находишь меня привлекательной? — Она дотронулась до его щеки и в этот момент встретила огненный взгляд Анне-Лиз. Тихо рассмеявшись, она опять повернулась к Дереку. — Ты придешь ко мне… когда захочешь, но не слишком тяни. Родни ничего не значит для меня там, где можешь быть ты.
Роберт заметил, как соблазняют брата, но иронический взгляд и что-то новое в выражении лица Дерека говорили о том, что Мариан это не удается. Потягивая приятный портвейн, Роберт, исподлобья поглядывая вокруг, следил за происходящим и многое стало ему ясно. Ему было наплевать на то, что Мариан кружит голову Дереку, гораздо больше его интересовала Анне-Лиз, которая упорно кокетничала с профессором Сандервилем. А Джейн явно была увлечена Дереком, что не нравилось Роберту, хотя он и понимал: Дерек для них всех — героическая личность, окруженная ореолом таинственности.
Между тем все более пламенные и соблазнительные взгляды зеленых глаз Мариан, которые она бросала на Дерека, насторожили Роберта. Он понял, что здесь может завариться такая каша, что ее потом трудно будет расхлебать. Если Родни поднимется с постели, месть за реальную или воображаемую вину может обрушиться на Дерека. «Что же делать?» — думал Роберт.
Роберт прикидывал и так, и эдак, пытаясь решить эту головоломку. Наконец единственный простой ответ был найден. Дерек приехал в Индию с мыслью об одной женщине, и это была не Мариан Лонгстрит, а Анне-Лиз. Ради нее он полностью отказался от наследства, титула и тех перспектив, которые с этим связаны, следовательно, в конце концов он должен получить ее руку и сердце в качестве компенсации. Роберту казалось, что он разгадал маневр Анне-Лиз. Роберт не был последним дураком, чтобы не видеть слишком очевидного предпочтения, которое Анне-Лиз оказывала профессору. Тем самым, вероятно, она пыталась отделить себя от Дерека, которого боготворила, — это Роберт прекрасно знал, наблюдая за ними еще в Клерморе. Наверняка она вышла замуж за другого, чтобы быть свободной, как она придумала, от фатальной зависимости от Дерека. Она вполне способна выйти замуж еще раз из тех же соображений. И совершенно напрасно. Значит, Анне-Лиз должна иметь Дерека.
Мариан должна иметь Родни. Для него же вполне хватит хорошенькой Джейн, чтобы пережить осаду. Таким образом, профессору Сандервилю остаются его лопата и пыльная история, которая и предназначена именно для таких развалин, как он.
— Мисс Уитертон, — обратился к Джейн Роберт, подумав еще несколько минут, — хотя мы провели еще мало времени вместе, должен сказать, что я редко встречал таких храбрых молодых женщин. Не могу выразить, как я сожалею о вашей утрате. Я вижу, что вы еще скорбите о ней, поскольку крайне расстроены даже сегодня. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Вздрогнув, Джейн, все внимание которой было занято Дереком, обернулась, ее голубые глаза печально глядели на Роберта.
— Извините меня. Я не думала, что моя поглощаемость своими заботами может показаться невежливой. Я должна признаться, что сейчас думала о вашем брате, а не о печальной судьбе моих родителей. Я имела честь знать полковника Клавеля в Канпуре, пока он не уехал в Англию. Все в военном городке уважали его, и мы очень переживали, когда его ранили в Кибере.
— Уверен, что Дерек должен высоко оценить ваши чувства, — Роберт выдал свою самую привлекательную улыбку. — Это очень трогательно, что вы думаете о нем.
Джейн вспыхнула, испугавшись, что ее интерес к Дереку слишком очевиден. Как Роберт и предполагал, она постаралась переменить тему:
— Я слышала, что вы недавно вступили в права баронства в Клерморе. Это налагает огромную ответственность.
Он серьезно кивнул:
— Особенно сейчас, поскольку у меня нет никакой связи с Англией. Я оставил Клермор на попечение моего адвоката и управляющего, но не могу направить им инструкции.
Он несколько минут рассказывал Джейн о Клерморе и, почувствовав ее явный интерес, описал имение во всех подробностях. Клавелевский шарм не оставил ее равнодушной, но, когда Роберт уже решил, что полностью завладел ее вниманием, он поймал ее долгий взгляд на Дерека, который смотрел на Анне-Лиз и профессора Сандервиля с ревнивым разочарованием.
Тогда Роберт переменил тактику и обратился к Анне-Лиз:
— Миссис О'Рейли, я много слышал от моего брата о вашем муже. Я понял, что он был огромного роста.
Анне-Лиз оторвалась от профессора, которого усиленно угощала крекером:
— Тем не менее Конран был безобиднейшим человеком, — ответила она мягко, — и выдающейся доброты. Я так сожалею, что потеряла его!
Лицо Дерека было печальным, и Роберт подумал, что ему, похоже, тоже жаль Конрана. Продолжая следить за выражением лица Дерека, Роберт проговорил:
— Надеюсь, ваша печаль скоро пройдет, миссис О'Рейли. В жизни часто величайшие трудности сменяются радостью и счастьем. Можно мне прогуляться с вами после обеда? У нас не было возможности поговорить после вашего отъезда из Клермора.
Последние слова Роберта, произнесенные не без кокетства, заставили Анне-Лиз отчетливо вспомнить, как она целовалась с Робертом на реке в Клерморе. Она быстро взглянула в глаза Дереку и ответила:
— Да, конечно, если вам хочется, но…
— Отлично! — быстро добавил Роберт, — вы ведь еще не видели остатков розового сада, который пышно расцвел, несмотря на наши ежедневные тренировки в стрельбе из пушек. Уверен, что профессор, — и тут же прикусил язык. Но было уже поздно.
Анне-Лиз быстро повернулась к Сандервилю:
— Вы присоединитесь к нам, сэр? Я бы хотела получить маленький урок ботаники.
Сандервиль, не способный вникнуть во все нюансы этого разговора, тем не менее ответил с извиняющейся улыбкой:
— Моя единственная сильная сторона — античные черепки. Кроме того, я обещал лорду Ананделу составить ему партию в бридж у генерала Хэйвлокка. Может быть, мисс Уитертон что-нибудь знает о розах…
Джейн заметив, что Анне-Лиз смотрит на нее с надеждой, после некоторых колебаний согласилась:
— Да, я с удовольствием пойду. Удобный случай уединиться ради такого пасторального сюжета. Прикосновение к нежности всегда приятно.
— Нежность миссис О'Рейли хорошо известна, — сказал Роберт, умышленно не понимая намека Джейн. — Боюсь, Клермор никогда не будет прежним теперь, когда она покинула его сады.
Итак, волей-неволей Анне-Лиз вынуждена была сопровождать Джейн и Роберта. За то время, когда они прогуливались по саду, она четко осознала, что интерес Роберта к ней пропал после ее отъезда из Сассекса. Теперешнее же его расположение к ней было данью его демократичности. Сейчас он флиртовал с Джейн, как когда-то с ней. И хотя Джейн выглядела довольной, ей, видимо, было все еще неловко перед Анне-Лиз за свое неожиданное соперничество. Однако весь этот сценарий становился нереальным и даже смешным: сари Анне-Лиз, грязная одежда Роберта и поношенное платье Джейн, волочившееся по земле без кринолина. Они так спокойно болтали о розах и знакомых, будто снова были в Лондоне, а не в осажденной резиденции, в чужой стране. В быстро надвигавшихся сумерках сад наполнялся неясными фигурами, оборванными и забрызганными грязью. В надежде хоть на какую-то прохладу и тихий ветерок все обитатели резиденции высыпали наружу. Тусклый свет вытравил цвета не только с их одежды, но даже и с ярких роз. Джейн созналась наконец, что она не может назвать ни одного цветка и не знает, чем они отличаются.
— Итак, мы обнажены до самой сущности, — прокомментировал Роберт. — Если осада продлится, победители мало чем здесь поживятся.
— Многие из нас совсем потеряли надежду. Смерть комиссара Лоуренса на четвертый день осады была для нас ужасным ударом, — говорила Джейн Анне-Лиз. — Мы так надеялись, что генерал Хэйвлокк выведет нас отсюда. А теперь мы в западне.
